Королевская кровь

***Эпилог***

Включено как отдельный рассказ "Государь" в сборник "Нравы и обычаи Пандеи", частью рассказа "Королевская кровь" не являлся, но сейчас показалось уместным добавить.

— ...Не смей... пусти... как ты... — грозным шепотом, хмурясь.

Вырывается, отворачивает лицо.

Рудра ловит его подбородок железными пальцами. Выкручивает запястье.

Короткие, жгучие поцелуи.

Стон, вздох, еще стон.

Опускает ресницы, будто занавес над всем миром: черный бархат, черное кружево, черный шелк.

— Единый... боже... — уже покорным, сладким шепотом.

Волосы выбились из прически. Рудра вплетает в них пальцы, гладит шею, затылок.

— Я так скучал, Даро.

— Не надо... сюда войдут...

— Ты даже не заметил, как я запер дверь? Ох, маленький, совсем тебя замучили...

— Перестань... Я не ребенок, чтобы...

— О нет, не ребенок, — тихий смешок.

Руки бесцеремонно лезут под шитую золотом мантию. Безошибочно находят застежки штанов.

Пальцы гладят, тискают... а потом их сменяет неистовый жадный рот.

Рудра никогда не теряет времени даром.

Государь откидывает голову, кусает губы, чтобы не стонать громко. Только и хватает ума, что придержать мантию. Остальное все вылетело из головы — карты, планы кампании, указы, доклады.

Только он и его яростный демон.

Что ты со мной делаешь, Рудра?

Кроме него, кто посмел бы тащить своего короля в угол прямо в зале совета? Кто посмел бы целовать насильно, выкрутив руки? И кому, кроме него, сдался бы государь Криды?

Вскрикивает, зажимая себе рот ладонью. А если стражники начнут ломиться в залу? Но они тоже не дураки; наверняка, понимающе перемигиваются за дверью.

Дрожащими пальцами Даронги застегивает штаны.

— Как ты можешь... забывать, что я твой государь?

— А я помню.

Рудра уже стоит, его кошачьи глаза близко-близко, на щеках пятна румянца.

Облизывается.

— Я всегда помню. Вы мой король, я ваш генерал. Это мой долг — служить вам, не щадя живота своего... и прочих частей тела.

Государь прижимает пальцы к губам, пытаясь сдержать улыбку.

Рудра смотрит, смотрит, не отрываясь, никакого почтения в этом взгляде, только неприкрытая похоть. Каждый раз удивляет его самоконтроль: за пять минут до, через пять минут после — спокойный, уверенный взгляд, ясная голова и безукоризненная вассальная преданность.

— Зря я все-таки сделал тебя главнокомандующим. Знаешь, что говорят об этом в войсках?

— В войсках говорят: «Если он короля нагибает, то степь и подавно нагнет».

— Сколько раз просил, не неси похабщину!

Ему не удается прикинуться сердитым. Губы расплываются в дурацкой блаженной улыбке, и Рудра целует их, бережно, нежно, без жадности.

— Разве я плохо служу моему государю?