Узы крови

18. Вечеринка у Флитвика

  Ровно без пятнадцати семь Блейз остановился у кабинета Флитвика. Кэти, как и положено девушке, опаздывала. Мимо проходили парочки и группы старшекурсников, весело переговариваясь и смеясь. У всех было приподнятое настроение, которое передалось и Блейзу. Он помимо воли начал напевать себе под нос какую-то незатейливую мелодию.
По лестнице с хохотом скатилась компания гриффиндорцев. Блэк рассказывала какую-то смешную историю, волоча за собой вновь приобретенную кузину Блейза. Та выглядела довольно угрюмо. Поттер, Лонгботтом и Томас с двумя девчонками хохотали над рассказом Стеллы.
– Привет.
Блейз обернулся. Перед ним стояла Кэти в черном платьице в большие белые горошины. Она прокрутилась на месте, горошины словно запрыгали по черной глади юбки. Она пристукнула каблучками алых лакированных туфелек и жизнерадостно объявила:
– Вот! Как-то так!
– Выглядишь чудесно, – одобрил Блейз.
– Ну да, – хихикнула Кэти, взяв его под руку. – Сама напросилась на комплимент, конечно хорошо выгляжу.
– Я от чистого сердца сказал, если, конечно, ты поверишь, что у слизеринца может быть чистое сердце, – Блейз подмигнул ей.
Кэти засмеялась.
Они вошли в кабинет Флитвика, который совершенно преобразовался. Сразу было заметно, что на комнату наложили заклятье незримого расширения: теперь ее размеры вполне соответствовали небольшому залу. Под стенами выстроились круглые столики на четыре-шесть персон, и квадратные столы с едой. С потолка лился приглушенный свет и в великом множестве свисали пестрые ленты. Блейз отмахнулся от одной из лент, попытавшейся пощекотать ему шею, и сказал:
– Кажется, Флитвик перестарался с украшениями.
В следующую секунду его ослепила вспышка фотоаппарата.
– Я всегда делаю снимки на память о таких вечерах, – пояснил профессор Флитвик, который почти целиком исчез за старомодным фотоаппаратом.
– Он устраивает такие вечера для старшекурсников каждый год, – сказала Кэти, когда профессор направился к следующей парочке жертв. – Чтобы нам было о чем вспомнить в нашей жалкой взрослой жизни.
– Я так и подумал, – улыбнулся Блейз.
– Да, – Кэти с мечтательным видом огляделась по сторонам. – Я тебе завидую. Я-то учусь в Хогвартсе последний год. Так не хочется уходить отсюда. Мне кажется, нет места лучше, чем Хогвартс, – она посмотрела на Блейза. – Я поэтому и решилась пригласить тебя сегодня. Если бы это не был мой последний год, я бы не была такой, знаешь, – она неопределенно взмахнула рукой, – бесстрашной.
– У тебя хорошо получается быть бесстрашной, – подхватил Блейз.
Кэти улыбнулась.
– Ты не похож на других слизеринцев, – заметила она.
– Может, и так, – протянул Блейз.
Он с неудовольствием заметил приближающегося к ним Нотта.
– Так, так, кого я вижу, – ухмыльнулся Тео и бросил на Кэти оценивающий взгляд. – Да еще и в такой сомнительной компании. Ты разве не из Гриффиндора?
Кэти смутилась и ничего не ответила.
– А ты-то что делаешь на народных гуляниях? – холодно поинтересовался Блейз в ответ. – Думаю, большинство твоих знакомых надеялись, что ты сочтешь сегодняшний вечер недостойным твоего внимания.
– Я пришел посмотреть на неудачников вроде тебя, – вкрадчиво поведал Нотт.
– Поэтому из нас двоих здесь без пары ты? – после паузы уточнил Блейз.
Он прекрасно знал, что с Ноттом лучше не связываться: он злопамятный и, к сожалению, сильный маг.
– У тебя совсем мозги отсохли, Забини, – заявил Нотт и пошел прочь, завидев у него за спиной какую-то другую жертву.
Блейз кивнул. Очевидно, ему еще достанется в ближайшем будущем.
– Да уж, – Кэти выдавила улыбку. – Кажется, у тебя получается быть бесстрашным куда лучше, чем у меня.
Блейз перевел на нее взгляд.
– Девушкам позволительно бояться говорящих соплохвостов, – усмехнулся он.
Попытка Кэти подбодрить его показалась ему трогательной. Они несколько мгновений смотрели друг на друга, затем она кашлянула и, покраснев, отвела взгляд в поисках чего-нибудь, способного замять неловкость.
– О, мне нравится эта песня! – воскликнула она. – Потанцуем?
Блейз протянул руку. Она опять хихикнула и потянула его на танцевальную площадку.
***
Ремус дежурил у стола с пуншем, время от времени отмахиваясь от приставучих ленточек, свисающих с потолка. Те так и норовили пощекотать его. Неподалеку разместился Гарри в компании своих друзей. С ним, правда, не было Рона, но тот танцевал с какой-то симпатичной девушкой, кажется, мисс Браун. Гарри смеялся, то и дело переглядываясь со Стеллой. Они сидели совсем близко, и Стелла время от времени наклонялась к нему и что-то говорила. Ремус улыбнулся, представив, как рад будет Сириус, если его дочь когда-нибудь выйдет замуж за сына Джеймса. Возвращение Бродяги вселяло какую-то надежду, будто было своеобразным обещанием, что все теперь будет хорошо, что все закончится благополучно. Глупая такая надежда, детская, но верить в нее было легко, потому что очень хотелось.
Ремус в очередной раз отмахнулся от назойливой ленточки и покосился на стол, выбирая, что бы пожевать. Совсем рядом стояла мисочка с китайским печеньем с предсказаниями, от которого профессор Флитвик был в полном восторге. Ремус взял одно печеньице и разломил пополам, немного переусердствовав: печенье раскрошилось в его пальцах. Он вытянул скрученный в трубочку листочек и, открыв окно, высыпал крошки на подоконник. Может, птицы поедят.
– Посмотрим, что у нас тут, – пробормотал он, разворачивая предсказание. – «Когда Судьба улыбается тебе, улыбнись в ответ».
Ремус криво усмехнулся. Да, что-то такое он и ожидал прочесть. Понятно, почему жизнерадостному профессору Флитвику так по душе эти печеньица.
– Улыбнись в ответ, как же, – Ремус поднял глаза на танцующих.
В центре танцевальной площадки с потерянным видом стояла Тонкс. «Везде она», – подумал Ремус со смесью недовольства и невольной радости. На Тонкс был промокший и блестящий в разноцветных лучах дождевик с высоко поднятым воротом, однако из-за ярко-розовых волос она все равно выделялась в толпе, даже в черном одеянии. Она запрокинула голову, посмотрев на пляшущие световые шары, затем отыскала глазами Ремуса и широко улыбнулась, помахав ему рукой. Она двинулась в его сторону.
Ремус поморщился.
– Извините, пожалуйста, я случайно!
– Смотреть надо!
– Вы нам все ноги оттоптали!
– Поосторожней!
– Ай!
– Извините!
Когда она преодолела «полосу танцующих» и остановилась рядом с Ремусом, ученики воинственно воззрились на него, будто он нес ответственность за разрушительную энергию Тонкс. Она удовлетворенно вздохнула и оперлась на стол, сметя с него мисочку с китайским печеньем.
– Кингсли сказал, что ты сегодня дежуришь на вечеринке, – как ни в чем ни бывало, сообщила она. – И как?
– Слежу, чтобы кто-нибудь шустрый не подлил в пунш шотландское виски, – ответил Ремус и придержал тарелку с пуншем, когда Тонкс оглянулась посмотреть на напиток.
– Давай, это будем мы? – подмигнула она.
– У тебя есть с собой шотландское виски? – скептично уточнил Ремус.
– Нет, – улыбнулась Тонкс. – Но есть в отведенной мне комнате, – она толкнула его плечом. – Приглашаю после вечеринки попробовать.
От нее пахло сиренью, и этот аромат, смешиваясь с ее собственным запахом, будоражил волчью кровь.
– Пожалуй, я воздержусь, – осматривая зал, ответил Ремус.
– Ну и зря, – хмыкнула Тонкс.
Ремус посмотрел на нее. Ее глаза на этот раз были густо подведены черным и она выглядела, как рок-звезда. Или как бунтующий подросток.
– Ты был в Гриммовом Логове? – спросила она. – Как поживают тамошние жильцы?
– Один наслаждается жизнью, другой все еще приходит в себя, – проверив, нет ли кого поблизости, ответил Ремус. – Просил никому о нем не говорить.
– Я и не собиралась, – безразлично бросила Тонкс и взяла китайское печенье из другой мисочки. – Хочешь, я расскажу тебе одну маленькую тайну профессора Флитвика? – она подбросила печенье и вновь поймала.
– Ну?
– Эти печенья, – Тонкс помахала китайским печеньем прямо у него перед носом.
Запах ее духов утонул в резком аромате специй. Ремус чихнул.
– Будь здоров. Так вот, эти печенья профессор печет сам.
– Сам? – недоверчиво переспросил Ремус.
Тонкс кивнула, разламывая печенье.
– Они отвратительны на вкус и внутри всегда написана одна и та же фраза...
– «Когда Судьба улыбается тебе, улыбнись в ответ»? – предположил Ремус.
– А, ты тоже гадал себе, – насмешливо прищурилась Тонкс. – Да, фраза именно такая. Логика профессора проста: на вечеринках все всем улыбаются, и предсказание может заставить кого-нибудь познакомиться с кем-нибудь.
Она продемонстрировала текст своего предсказания.
– Оригинально, – оценил Ремус.
Тонкс налила себе пунша и подняла стакан, постучав по нему длинным ноготком.
– Ладно, пойду, добавлю себе шотландского виски в стакан, – она подмигнула. – Предложение остается в силе, заходи после вечеринки.
Из-за густого макияжа взгляд ее на этот раз светлых глаз был непривычно пронзительным. Ремус сглотнул и хрипло уведомил:
– Я не приду, ждать не стоит.
Тонкс продолжала пристально смотреть ему в глаза.
– Если передумаешь, заходи, не стесняйся, – наконец сказала она. – Я поздно ложусь.
Ремус отрицательно мотнул головой. Когда яркая шевелюра Тонкс скрылась из виду, он с облегчением вздохнул. Близилось полнолуние, контролировать некоторые, хм, желания становилось все сложнее, а Тонкс, как назло, ведет себя все настойчивее. Хоть сейчас начинай выть на луну, честное слово.
***
Ребята в очередной раз засмеялись. Гермиона старалась хотя бы выглядеть бодрой, чтобы не портить им веселье своим угрюмым видом. Она теребила край своего платья и с ужасом думала уже не о тридцать первом октябре, а о понедельнике, когда она вернется в школу не маглорожденной Гермионой Грейнджер, а мисс Гермионой Снейп, дочерью декана факультета Слизерин. Интересно все же, для кого эта новость станет большим шоком – для слизеринцев или для гриффиндорцев? Наверно, для всех, только причины их изумления будут немного отличаться.
Во всяком случае, размышлять над предстоящим понедельником ей все равно было приятнее, чем сосредоточиться на том, что она сидит за столом с тремя парами, а сама без кавалера, словно какое-то убожество! Зачем она только позволила Стелле уговорить себя пойти на вечеринку?! У нее было такое ощущение, будто все поголовно пришли сюда с парами. Ух, если бы она знала, что даже Рон сегодня не один, то обязательно подыскала бы кого-нибудь. А теперь приходится то и дело ловить на себе торжествующие взгляды Лаванды: не иначе, Браун пригласила Рона, чтобы насолить Гермионе. Хм, ей-то какая разница? Если Рон когда-нибудь и нравился ей, то это давно в прошлом. Да, и в этом прошлом она была слепая и глупая.
Она окинула зал безразличным взглядом. Вот если бы она уже считалась чистокровной, то пригласила бы Мальсибера на зависть всем идиоткам вроде Лаванды и этой Паркинсон, которая как раз указала на нее своим друзьям и захихикала. Сидящие рядом с Панси Малфой и Нотт обернулись и расплылись в злорадных улыбочках. Да, заучка Грейнджер сегодня без пары, вот она, новость, способная осчастливить любого ползучего гада. Гермиона состроила пренебрежительную гримасу в ответ на их ухмылки, тем самым спровоцировав новую вспышку неудержимого веселья. Почему она просто не может игнорировать их злорадство? Это именно то, что Гермионе и следовало сделать, но быть «умнее» в такой ситуации решительно не получалось.
Кое-как досидев до девяти вечера, Гермиона решила отправиться спать. Гарри и Стелла вышли вслед за ней.
– Вам не обязательно укладывать меня в постельку, я уже большая, – улыбнулась Гермиона.
– Все нормально? – заботливо спросил Гарри.
– Все хорошо, – улыбнулась Гермиона. – Просто завтра пятница и... я стану совсем другим человеком.
– Ничего подобного, – возразил Гарри. – Ты останешься моей лучшей подругой, а остальное не имеет значения.
Гермиона благодарно сжала его руку.
– Спасибо, что ты остаешься со мной несмотря ни на что, – тихо сказала она.
– В чем вопрос? – улыбнулся Гарри.
– И не раскисай! – сурово приказала Стелла. – Иначе мне придется поставить производство поросячьих кормушек на поток!
Они с Гермионой засмеялись. Гарри недоуменно посмотрел сначала на одну, затем на другую, и решил:
– Я даже не стану спрашивать, о чем это вы. Хочу спать спокойно по ночам.
– Жаль, ты не попадешь в субботу на наш матч с Рейвенкло, – сказала Стелла.
Гермиона еще раз окинула взглядом их обоих. Вместе они смотрелись очень хорошо.
– Мысленно я буду с вами, – пообещала она и вздохнула: – Что ж, увидимся в понедельник, Поттер и Блэк.
Они заулыбались.
– Увидимся в понедельник, Снейп, – подмигнул Гарри.
Гермиона кивнула. Она поднялась на несколько ступеней и, не удержавшись, еще раз оглянулась. Лестница как раз начала отъезжать, словно корабль, отчаливающий от пристани. Гарри и Стелла помахали Гермионе на прощание, и у нее вдруг возникло ощущение, что закончился один этап ее жизни, а впереди ждет другой. И что он ей принесет – известно одному Богу.
***
Гарри повернулся к Стелле. Блэк все еще смотрела вслед Гермионе. Она была очень красива в одном из своих многочисленных узких черных платьев. На руке у нее блестело единственное украшение: толстый браслет из трех рядов жемчужин. Массивный фамильный перстень в счет не шел: он вообще смотрелся неуместно на тонком пальчике, и более всего со стороны походил на большой темный кусок камня.
– Я уже говорил, что ты сегодня очень красивая? – улыбнулся Гарри.
– Раза три, Поттер, – Стелла повернулась к нему. – Но я не против, если ты будешь повторять это каждые пять минут.
– Знаешь, ты самая самоуверенная девушка, которую я знаю, – поделился он.
– Поверь, у меня это семейное, – весело сказала Стелла.
Гарри коротко засмеялся. Ему казалось, что он никогда в жизни не был так счастлив. Ощущение было такое, словно теперь все всегда будет хорошо, и война закончится сама собой, и никто больше не умрет в ней. Если бы реальность хоть отчасти соответствовала его ощущениям.
– Возвращение Сириуса – лучшее, что случилось в моей жизни в последнее время, – тихо сказал Гарри. – Спасибо тебе за это.
Стелла несколько секунд молчала, как показалось Гарри – немного смущенно, затем сделала страшные глаза:
– Как? А знакомство со мной?
Гарри рассмеялся от неожиданности.
– Ты всегда все сводишь к шуточкам, – заметил он.
– Твоей угрюмости хватит на нас обоих, – ехидно ответила Стелла. – Пойдем назад.
Гарри не двинулся с места.
– В чем дело? – нахмурилась Стелла. – Идем.
– Не хочу возвращаться, – сказал он.
– Э, – Стелла недоуменно моргнула. – Бросаешь меня одну на вечеринке?
– Нет, я... – Гарри вдруг пришла в голову одна идея. – Я хочу показать тебе место, которого нет на Карте Мародеров.
Стелла мгновенно просияла.
– Любопытно! – выдала она свою любимую фразу. – Идем, конечно!
Через пять минут они стояли у Выручай-комнаты.
– Представь место, в котором ты хотела бы оказаться больше всего на свете, – загадочным тоном сказал Гарри. – Только не Блэк-мэнор, думаю, в этом случае не сработает. Но любое другое. И три раза пройдись мимо этой стены.
– Как таинственно, – Стелла изобразила на лице волнение.
– Я не шучу! – Гарри скрестил руки на груди.
Стелла хихикнула и прошлась мимо стены, приложив палец к подбородку и задумчиво глядя в потолок. Гарри начал сомневаться, не придется ли жалеть о своей выдумке. В стене появилась неприметная дверца.
– Ну, что, Гарри Поттер, ты готов? – ухмыльнулась Блэк.
– Мне вдруг захотелось заранее узнать, что там, – забормотал Гарри, пока она тащила его к двери.
Стелла втолкнула его первым. Шальной ветер ударил в лицо, и Гарри замахал руками, оказавшись на самом краю какой-то крыши над простирающимся внизу мостом. Стелла схватила его за рубашку, дернула назад и они вместе упали на покатую крышу, упершись ногами в старинный желоб. Кусочек черепицы сорвался и полетел вниз, вертясь в воздухе.
– Охренеть! – заорал Гарри, чувствуя, как сердце ошалело стучит в ушах.
Стелла восторженно завопила. Немного придя в себя, Гарри поправил съехавшие набок очки и огляделся по сторонам. Он изумленно уставился на Биг-Бен и здание парламента. Они были в Лондоне!
– Мы на Тауэрском мосту! – прокричал он скорее самому себе, стараясь осознать это.
– Мы прямо на крыше Тауэра! – поправила Стелла. – Мне всегда хотелось посмотреть на Лондон отсюда!
Гарри убрал с лица ее длиннющие волосы, которые нещадно трепал ветер, и прокричал:
– Ты сумасшедшая!
– Я тебя не слышала! Но посмотри! – она раскинула руки в стороны. – Нам принадлежит весь Лондон!
Она запрокинула голову и взвыла, подражая волкам. Гарри засмеялся. Она точно сумасшедшая! Он покосился вниз, на сияющий мост и черную, как ночь, Темзу, в которой звездами сверкали огни города. Кажется, даже на метле он никогда не взлетал так высоко. Высота захватывала. От одного взгляда на лежащий как на ладони Лондон в горле защекотало и захотелось закричать от восторга.
– Это потрясающе! – прокричал Гарри, повернувшись к Стелле.
Она поспешно вытерла выступившие на глазах слезы.
– Ветер! – крикнула она и шмыгнула носом.
Гарри стянул пиджак и накинул ей на плечи. Она хихикнула.
– Что? – удивился Гарри.
– Логичнее было бы применить Согревающие чары! – ответила она.
– А, – хмуро кивнул Гарри.
– Эй, пиджак – это мило! – завопила она ему в самое ухо.
Гарри отклонился.
– Куда ты? – Стелла схватила его за рубашку и притянула к себе. – За пиджак следует благодарить по-особому! – и она звонко поцеловала его в щеку.
Гарри невольно улыбнулся, чувствуя себя при этом по-дурацки. Нормальные парни вряд ли улыбаются как полоумные, когда их целуют в щеку. Налетел резкий порыв ветра и волосы Стеллы ощутимо хлестнули его по лицу, попав по правому глазу.
– Ой, – пискнул Гарри и потер глаз, приподняв очки.
– Извини, – Стелла заглянула ему в лицо. – Больно?
– Порядочно, – пробормотал Гарри.
– Да не три ты! – она наспех завязала волосы узлом. – Дай посмотрю.
– Все уже нормально, – запротестовал Гарри, но Стелла сняла с него очки и заставила приподнять голову.
– Все нормально, – повторил Гарри, чувствуя себя до ужаса неловко.
Прохладные ладошки Стеллы лежали у него на щеках. Она склонилась совсем близко к его лицу – Гарри четко видел ее даже без очков. Ее нос покраснел на ветру и выглядел забавно в сочетании с белоснежной кожей, ресницы были похожи на трепещущие крылья бабочки, когда она моргала. Совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, Гарри подался вперед и поцеловал ее.
***
Что-то подсказывало Ремусу, что ему не стоит открывать дверь, в которую настойчиво барабанили, но он все же высунул нос наружу.
– Если гора не идет к Магомету, тогда Магомет придет к горе! – скороговоркой прожужжала Тонкс.
– Что? – не понял Ремус.
– Слышала где-то, – пожала плечами она и проскользнула у него под рукой.
Ремус вполне мог бы загородить ей проход, но его волчье Я было вовсе не против такой компании на вечер. Тонкс вытянула из-под дождевика бутылку виски.
– Я несла ее тайно, чтобы не совращать ваших учеников, профессор, – улыбнулась она.
– Да ладно, – усмехнулся в ответ Ремус. – Просто преподаватели все еще не запомнили, что ты уже закончила школу.
– Ничего подобного! – ощетинилась Тонкс.
Ремус засмеялся. Она выглядела очень забавно, когда злилась. Тонкс недовольно хмыкнула и наколдовала два стакана.
– Давай пьянствовать! – хлопнула в ладони она.
Ремус позвал одного из хогвартских домовиков и попросил принести несколько бутербродов.
– Зануда, – наморщила нос Тонкс.
– Я не буду пить натощак и тебе не позволю, – невозмутимо отозвался Ремус, усаживаясь в кресло. – Мы с Сириусом и так пьянствовали почти весь прошлый год, с меня хватит.
– Ах! – Тонкс с осуждающим видом прижала ладонь к губам. – Ремус Люпин алкоголик! Бессовестный! И это – школьный преподаватель! Тебе повезло, что в нашей стране нет полиции нравов!
– Ты сегодня на редкость противная, – уведомил ее Ремус. – Есть повод?
Тонкс зачем-то взъерошила и без того торчащие во все стороны волосы и плеснула виски в стаканы. На столе очень вовремя появились бутерброды.
– Конечно, есть, – отвлеченно кивнула она. Казалось, ее мысли в это время витали где-то далеко. – Пытаюсь вызвать у тебя жалость. Я тут изнываю от любви, у меня испортился характер, а ты даже угрызений совести не испытываешь.
– Может, хватит уже разговоров на эту тему? – недовольно проворчал Ремус.
– Я все-таки не понимаю! – упрямо насупилась Тонкс, отвлекаясь от своих мыслей. – Я тебе совсем не нравлюсь?
Ремус почесал за ухом.
– Я для тебя слишком стар, слишком...
Она со стоном уронила голову на стол, и оттуда известила:
– Ты для меня слишком идиот.
– Спасибо! – возмущенно воскликнул Ремус.
Тонкс подняла голову, гневно сверкая глазами.
– Что бы ты там ни говорил, я уверена, что я тебе не безразлична! Только не пойму, в чем теперь проблема? Министр расширил права оборотней, ты теперь работаешь в Хогвартсе...
– Министр не был доволен моей кандидатурой, – мрачно сказал Ремус.
Она еще совсем девчонка, очевидных вещей не понимает!
– Он расширил права оборотней, чтобы хотя бы частично лишить Волдеморта поддержки таких, как я, – объяснил ей прописную истину Ремус. – После окончания войны все опять вернется на круги своя, я в этом почти уверен.
Тонкс устало покачала головой.
– Рем, до конца войны еще дожить надо, – глухо произнесла она.
Ремус удивленно смотрел, как она одним глотком осушила свой стакан, поморщилась и взяла бутерброд.
– Я... – она уставилась в одну точку. – Я не совсем уверена, что переживу эту войну. Поэтому-то я и хочу получить все и сейчас. Мы ничего не можем откладывать на потом и не имеем права быть терпеливыми, иначе однажды обнаружим, что никакого «потом» нет, а все несделанное просто без предупреждения кануло в небытие. Сейчас такое время, что никто не может поручиться за существование своего завтра.
Она затолкала в рот почти целый бутерброд и шмыгнула носом. У Ремуса создалось впечатление, будто она нарочно сделала так, чтобы как-то разбавить высокопарность своих слов. Она пробурчала с набитым ртом:
– Извини, я сегодня чересчур пафосная.
– Что-то произошло, да? – догадался Ремус.
Она шумно проглотила бутерброд и плеснула себе еще виски.
– Несколько часов назад погиб мой бывший... ну... – Тонкс бросила на него извиняющийся взгляд, – бывший парень. Маглорожденный. Я была в Святого Мунго, видела его родителей.
– Пожиратели постарались? – уточнил Ремус.
– Да, – Тонкс горько улыбнулась. – Завтра во всех газетах напишут о несостоятельности Аврората. Знаешь, мне на какое-то мгновение даже показалось, будто я всему виной.
– Тонкс... – начал было Ремус, но она его не слушала.
– Беллатриса в Отделе Тайн обещала превратить мою жизнь в ад, – говорила она, глядя в свой стакан. – Вот я и подумала, а вдруг она решила сначала... – Тонкс всхлипнула, – ... сначала убить тех... кто...
Она закрыла лицо руками.
– Это маловероятно, – рассудительно заметил Ремус. – Она не стала бы собирать на тебя детальное досье, для такой одержимой это слишком кропотливый труд.
Тонкс отняла руки от лица и пристально посмотрела на него.
– Думаешь?
– Уверен, – кивнул Ремус, хотя никакой уверенности не испытывал.
Кто вообще мог сказать, что творится в голове у этой чокнутой Лестрейндж? Однако, что бы она ни задумала, вины Тонкс тут точно нет, и нельзя позволять ей ее испытывать. Во всем виновата только сама безумная Беллатриса. А считать себя виноватыми за то, что кого-то любили, люди не должны.
– Со смертью можно только смириться, – сказал он. – Никакие угрызения совести никого не вернут. Тебе остается только помнить этого парня, – он поднял стакан. – За память.
– За память, – эхом повторила Тонкс.