Узы крови

10. Окклюменция

  Ремус Люпин остановился у хогвартских ворот и окинул взглядом замок. Он и не думал, что еще сможет вернуться сюда. И не думал, что протесты оборотней будут иметь какие-либо последствия. Иногда ошибаться приятно.
– Ремус? Привет! – со стороны замка шла Тонкс, сияя улыбкой.
Мерлин, почему именно она?
– Привет, – кивнул Ремус, подавляя желание улыбнуться в ответ.
Тонкс остановилась у ворот.
– Я должна проверить, ты ли это, – объявила она. – Поэтому задам вопрос.
– Конечно, – опять кивнул Ремус.
Тонкс несколько секунд внимательно всматривалась в его лицо, затем спросила изменившимся голосом:
– Что я сказала тебе этим летом?
«Я так и знал», – хмуро подумал Ремус. Он почесал за ухом и неохотно ответил, глядя мимо Тонкс:
– Сказала, что любишь меня.
Тонкс некоторое время молча смотрела на него. Ремус чувствовал себя чертовски неловко.
– Я бы и без вопросов тебя узнала, – уверенно заявила она и принялась отпирать ворота.
– Неужели? – скептично хмыкнул Ремус. – Как?
Тонкс лукаво сверкнула глазами.
– Я же безумно люблю тебя, Ремус Люпин, – нежно произнесла она. – Поэтому знаю наизусть все твои жесты, – и она почесала за ухом точь-в-точь как он.
– Ты знаешь мою точку зрения, Нимфадора, – строго сказал Ремус, хотя строгость с трудом далась ему: в мире, пожалуй, не было второго человека, отметившего его излюбленный жест.
– Я все равно буду надеяться! – упрямо ответила Тонкс.
Ремус вздохнул. Она его убивает. Зачем он ей сдался? Старый, бедный, скучный, в конце концов. А она – молодая хорошенькая девушка, и жизнь бьет из нее ключом. Она заслуживает самого лучшего.
Пока Тонкс запирала ворота, Ремус усердно рассматривал виды. Так неловко он не чувствовал себя уже давно.
Тонкс одним прыжком оказалась рядом.
– Хорошо выглядишь, – одобрила она.
– Дичаю понемногу, – пробормотал Ремус.
Почти все лето он провел среди своих собратьев и сам чувствовал, что меняется. Чтобы быть в стае на равных, пришлось поддаваться инстинктам, и теперь Ремусу казалось, будто изменения необратимы. Волк говорил в нем слишком громко, почти невозможно было запретить себе видеть, слышать и чуять не по-человечески, а это влекло за собой другие последствия. Тонкс, как и всякий человек, заметила только внешнюю сторону перемен: исчезающие морщины и седину. Мантия, по крайней мере, скрывала то, что происходило с его телом, но она стесняла движения, и Ремусу становилось все труднее заставить себя носить ее. Теперь он понимал, почему в стае все предпочитают магловские джинсы: вовсе не в пику обществу, а в силу своей природы.
Впрочем, с мантией или без, а внимание противоположного пола становилось навязчивым. Все из-за запаха: оборотни и вампиры, подобно цветку «венерины силки», источают желанный для жертвы аромат.
– Ты изменился, – вдруг сказала Тонкс.
– В худшую сторону? – усмехнулся Ремус.
Тонкс помолчала.
– Ни в какую. Просто изменился.
– Ты не так хорошо меня знаешь, чтобы судить об этом, – нарочно сказал Ремус.
– Тогда почему я права? – Тонкс продолжала внимательно изучать его лицо, и у него вдруг возникло ощущение, будто она видит его насквозь.
Он отвернулся. Чушь. Так недолго поверить, что он и сам в нее влюблен.
***
– Волшебные палочки, – привычно потребовал Снейп перед тем, как покинуть кабинет.
Гарри и Стелла послушно отдали свои палочки, после чего Снейп взмахнул своей, и из носка Стеллы в очередной раз вылетела вторая палочка.
– Блэк, на этот раз вы пытались наложить Противоманящие чары? – с деланным удивлением произнес Снейп. – Чудеса сообразительности.
– Стараюсь, сэр, – сарказм зельевара словно совсем не задевал Стеллу.
Она беззаботно улыбнулась. Снейп повертел в руках третью палочку и вышел, заперев дверь на замок. Он постоянно так делал, лишая гриффиндорцев последней возможности сбежать.
– Мерлиновы кальсоны! – топнула ногой Стелла. – В следующий раз нужно подыскать чары посильнее!
– А ты думала, Снейпа остановят заклятья школьного уровня? – скептично усмехнулся Гарри.
Стелла подергала ручку двери (еще одна неотъемлемая часть ежевечернего ритуала) и негодующе вопросила:
– А если я что-то не то съела на ужин и захочу в туалет? Какую пробирку прикажете осквернять?
– Тогда у тебя появится возможность отшлифовать свое терпение до идеала, – с серьезной миной ответствовал Гарри.
Стелла хихикнула и взгромоздилась на парту.
– Знаешь, Поттер, с тобой иногда бывает весело.
– О, спасибо, – хмыкнул Гарри. – Ты чего расселась? Мы же, кажется, уже выяснили, что я не джентльмен, и не собираюсь выполнять всю грязную работу один.
– А за деньги? – оживилась Стелла.
Гарри красноречиво взглянул на нее.
– В таком случае, – протянула она и красиво взмахнула ресницами, – за поцелуи?
– Я вынужден отказаться, мисс Блэк, – церемонно провозгласил Гарри. – Сегодня вечером в качестве вашего кавалера я вижу только это, – он протянул ей метлу.
– За домашние задания? – с надеждой спросила Стелла.
Гарри отрицательно покачал головой.
Стелла застонала и рухнула на парту.
– Хочешь, я тебе душу продам?
– Предложи это Снейпу, – прыснул Гарри. – Уж он-то оценит.
Стелла принялась болтать ногами, наблюдая за тем, как Гарри метет пол.
– Я не передумаю и не оттаю, – предупредил он.
Стелла коварно ухмыльнулась.
– Скажи, Поттер, а что бы ты мне предложил, чтобы я за тебя прибрала? – ехидно спросила она, наматывая прядь волос на палец.
– Я в состоянии выполнить свою часть работы, – спокойно ответил Гарри.
– Даже так? – изогнула бровь Стелла, и он предпочел на нее не смотреть: она выглядела уж слишком соблазн... как она выглядела, лучше тоже не думать.
– Я думаю, ты бы изменил свое мнение, если бы узнал, что у меня есть это, – и она демонстративным жестом извлекла из второго носка волшебную палочку.
Гарри с трудом удержал челюсть на месте. Стелла торжествующе улыбнулась и помахала палочкой.
– Я воспользовалась не только школьным учебником.
Гарри с трудом удалось вспомнить, как произносятся слова.
– Потрясающе. Ты гений.
– Ты сомневался? – Стелла гордо встряхнула волосами.
Через три минуты кабинет зельеварения блистал.
– Теперь нам остается два часа бессмысленного времяпрепровождения, – заметил Гарри.
– В следующий раз возьмешь с собой домашнее задание, – насмешливо сказала Стелла и вытянула из кармана свое сквозное зеркальце. – Не хочешь узнать, о чем говорят твои соседи в твое отсутствие?
– Не очень, – хмыкнул Гарри.
– А я хочу, – она некоторое время размышляла над тем, как работает зеркало, затем шепнула: – Гарри Поттер, – и прислушалась с видом азартного игрока.
– А эта Блэк ничего такая, – донесся голос Симуса Финнигана.
Гарри поморщился, вспомнив, что оставил зеркало прямо на тумбочке в виду его нынешней бесполезности.
Стелла восторженно выдохнула – точь-в-точь ребенок, которому досталась интересная игрушка.
– Красавица, да, – подтвердил Рон.
Гарри захотелось хлопнуть себя по лбу. Стелла ехидно ухмыльнулась.
– Ой, кажется я слышу Рональда, – прошептала она.
– Отдай! – не стерпел Гарри насмешки над другом в ее голосе.
Стелла мгновенно оказалась с другой стороны парты.
– Имей в виду, из нас двоих только у меня есть волшебная палочка! – предупредила она. – К тому же, если они что-нибудь услышат, я скажу, что мы подслушивали вдвоем!
– Ты ведешь себя, как глупая младшекурсница! – прошипел Гарри, но с места все же не сдвинулся.
– Повезло Гарри, отрабатывать с такой девчонкой, – мечтательно протянул Дин Томас.
Стелла протерла воображаемую корону на голове. Гарри в ответ изобразил падение этого головного убора, и она погрозила ему кулаком.
– И что с того? – с бравадой осведомился Симус. – Гарри – лопух, будь он даже последним парнем на свете, то не попытался бы подкатить к Блэк.
Стелла была несказанно рада. Она скорчила удивленно-восхищенную гримасу и прикрыла рот ладонью. Гарри закатил глаза.
– Следи за языком, Финниган, – угрожающе посоветовал Рон.
– Да я просто говорю, что Гарри Поттер у нас не от мира сего, – подал голос подлый говнюк Симус. – С его-то славой можно хоть каждый вечер девчонок менять, а он, небось, еще девственник.
Гарри захотелось разбить зеркало о стену. Стелла по непонятным причинам сделала вид, что не слышала Симуса, хотя Гарри ожидал новой волны злорадства.
– Ты-то у нас многоопытный парень, да? – хмыкнул Рон.
Что ответил Симус, Гарри не услышал – Стелла спрятала зеркало в карман.
– Мы должны жестоко отомстить ему! – воодушевленно воскликнула она.
– Мы не будем никому мстить! – запротестовал Гарри.
Стелла вспрыгнула обратно на парту.
– Ладно, мистер Белые Перчатки, я сама это сделаю, – скучающим тоном уведомила она.
– Не надо! – запаниковал Гарри. – Ничего не делай, ясно? Обо мне всякое болтают, что же мне, каждый раз обращать внимание? Так и с ума сойти недолго. Не надо ничего делать, договорились?
– Никто даже не догадается, что это были мы, – пожала плечами Стелла.
– Не надо. Ничего. Делать, – отчеканил Гарри.
Она внимательно посмотрела на него, затем мягко улыбнулась.
– Ладно, не буду.
***
Ко вторнику Гермиона не находила себе места. Мало того, что ей опять всюду было душно, так и сама мысль, что она будет учиться окклюменции у Снейпа, приводила ее в ужас. Она была убеждена, что ничего не выйдет, и со временем ее жуткое проклятье сожжет ее изнутри. Интересно, каким таким образом можно сжечь человека изнутри? В смысле, вовсе не интересно, но чисто гипотетически...
– Оставь в покое мою фотографию, – попросила Стелла: ее поселили в комнату Гермионы, где жили всего четыре девушки.
– Прости, – Гермиона посмотрела на фотографию. – Ты играла в квиддич?
На фотографии Стелла, одетая в квиддичную форму, стояла в окружении высоченных широкоплечих парней, и была единственной девушкой в команде.
– Что значит «играла»? – отозвалась Стелла. – Я собираюсь стать лучшим охотником за всю историю факультета Гриффиндор.
– Как твой отец? – отвлеченно спросила Гермиона, любуясь самым высоким парнем на фотографии Стеллы, больше шести футов ростом, с черными волосами ниже плеч, в которые была вплетена монетка, сверкающая на солнце.
Гермиона невольно улыбнулась.
– Ты что? – оскорбилась Стелла. – Мой отец был загонщиком! Стыдно не знать такого о самом красивом парне за всю историю Хогвартса. Кстати, а ты чего улыбаешься? Приглянулся кто-нибудь?
– Да нет, что ты, – Гермиона вернула фото на тумбочку.
– Они, конечно, красавчики, – согласилась Стелла. – Но подонки в самом прямом смысле этого слова. Сыновья Пожирателей, из тех, кто просто в восторге пополнить их ряды и как можно скорее начать издеваться над людьми.
Гермиона еще раз взглянула на парня с монеткой в волосах и опечаленно вздохнула. Такой красивый. Досадно.
– Ну что, идем? – махнула рукой Стелла. – Мы с Поттером сегодня в рабстве у смотрителя Филча. С ума сойти, правда? Все из-за того, что у профессора Снейпа другие планы.
– А если у меня не получится? – не выдержала Гермиона.
О своем проклятье она говорила со Стеллой еще в тот день, когда узнала: с Гарри сейчас поделиться не представлялось возможным, к тому же, Стелла уже кое-что слышала об этой «особенности» Морроу от матери.
– Ты еще даже не пробовала, – резонно заметила Стелла. – Глупее всего отчаиваться заранее. Здесь как раз стоит вспомнить, кто твои родители. Их сила в твоей крови.
Гермиона кивнула и слабо улыбнулась.
– Говоришь, как твоя мама.
– Я с ней согласна, – пожала плечами Стелла. – Не так уж и плохо оказаться дочерью таких сильных волшебников.
Гермиона опять кивнула. Вместе со Стеллой она спустилась вниз. По дороге им встретился Симус, от которого шарахнулась стайка девчонок.
– Что это с ними? – озадаченно спросила Гермиона: обыкновенно Симус пользовался у девушек большой популярностью.
– Ходят слухи, что он заразный, – заговорщическим тоном прошептала Стелла.
– В каком смысле? – Гермиона покраснела от собственной догадки.
Стелла многозначительно кивнула в подтверждение.
– Маленький распутник, – тоном профессора МакГонагалл произнесла она.
Гермиона покосилась на Симуса через плечо. Что творится в Хогвартсе?
На втором этаже она попрощалась со Стеллой и в одиночестве спустилась в подземелья. В голове снова кружилось удивленное «Снейп – мой отец», но она по-прежнему не могла поверить в это. Наверно, никогда и не сможет. Гермиона замерла перед кабинетом зельевара. Сердце громко стучало в ушах. Сейчас она, ко всему прочему, опозорится как никогда раньше.
Поборов острое желание сбежать, Гермиона постучала в дверь.
– Входите.
Она переступила порог, тихо прикрыла за собой дверь и в нерешительности замерла. Снейп сидел за письменным столом. Не отрывая глаз от книги, он холодно произнес:
– Встаньте напротив стола.
Когда Гермиона выполнила приказ, он добавил:
– Очистите голову от мыслей, освободитесь от эмоций, представьте, что пламя внутри вас успокаивается, гаснет. Сосредоточьтесь. Закрытые глаза на начальном этапе очень помогают. Я буду считать до трех. Раз.
Гермиона нервно вздохнула и закрыла глаза. Руки предательски тряслись.
– Два.
Она попыталась представить гаснущий пожар; по мере того, как гасло воображаемое пламя, ей становилось холоднее в сырых подземельях.
– Три. Легилименс!
Воспоминания понеслись перед глазами, словно кадры из фильма. Гермиона попыталась открыть глаза, но даже не поняла, получилось ли – воспоминания полностью вытеснили реальность. Вот она роняет на пол красивую фарфоровую куклу – единственное, что осталось Джейн от ее матери... Затем самозабвенно любуется своим отражением в зеркале, ей десять лет и она играет принцессу в рождественском спектакле, платье привело ее в восторг... Живоглот прыгает на голову Рону, шерсть кота воинственно встопорщена... Гарри на метле едва уклоняется от столба пламени из пасти дракона, трибуны ревут, кажется, у нее сейчас случится сердечный приступ... Она спускается по лестнице, Святочный бал, восторженные взгляды окружающих, комплименты Виктора...
– Какие сопли, – протянул холодный голос.
Гермиона с удивлением обнаружила, что лежит спиной на каменном полу и глазеет в темный потолок.
– Вы еще бездарнее, чем Поттер.
Она села, уязвленная словами Снейпа, но ей попросту не хватило решимости огрызнуться. Снейп изогнул бровь: он явно ожидал бури эмоций.
– Хорошо, копнем поглубже. Легилеменс!
Гермиона открыла рот, чтобы запротестовать, но в следующий миг вновь потеряла связь с окружающим... Малфой впервые обозвал ее грязнокровкой, Гарри удивленно вскидывает брови, ничего не поняв, Рон выхватывает покалеченную волшебную палочку, слизняки... Она поджигает мантию Снейпа во время матча по квиддичу... Зеркальце дрожит в руке, ей ужасно страшно заглядывать за угол, но иного способа проверить, там ли василиск, нет... Они бегут в темноте через лес, паника, палаточный городок сжигают Пожиратели... Из-за плеча Люциуса Малфоя появляется Беллатриса...
Гермиона опять лежала на полу, внутри все горело, и она совсем не чувствовала холода каменных плит. Сбившееся дыхание казалось оглушительным, она словно пробежала несколько миль без остановки. И в то же время ощущался прилив сил. Она без труда поднялась на ноги. Снейп следил за ней колючим взглядом.
– Попытайтесь хоть немного сопротивляться, – холодно отчеканил он.
Гермионе казалось, будто в груди у нее бушует пожар, но от него становилось так тепло и надежно, что совершенно не хотелось с ним расставаться.
– Легилеменс!
... Огромный черный пес уволакивает Рона в щель между корнями Гремучей ивы... Люпин запрокидывает голову и его крик переходит в леденящий душу вой... дементоры вьются над измученными Гарри и Сириусом на том берегу, никто не придет, сейчас они погибнут... палочка Пожирателя направлена на нее, он уже произносит Смертельное проклятье, но в последний миг Гарри сбивает его с ног... по телевизору показывают ее собственный дом...
Воспоминания вдруг вспыхивают огненно-красным, глаза жжет и в тело будто вонзаются тысячи иголок.
Темнота.
***
Девчонку вдруг обвил вихрь ослепительно яркого пламени, Северус зажмурился, но в следующий миг в кабинете воцарилась привычная полутьма. Девчонка без сознания лежала на полу, целая и невредимая, словно не ее только что охватило пламя. Ничего подобного Северусу видеть не приходилось.
Взмахом волшебной палочки он отправил ее на кушетку в углу кабинета, затем осторожно приблизился и проверил пульс: слегка учащенный, но в целом девчонка выглядела нормально. Настоящий феномен. Северус принялся ходить из угла в угол. Возможно, это совсем неплохо. Некоторое время ее сила наверняка не будет такой, хм, взрывоопасной. То есть, он очень хотел на это надеяться.
Северус остановился. Если сила Гермионы «выдыхается» при вот таких вспышках, то можно попробовать заставить ее колдовать без волшебной палочки, когда дело касается огня. Это уменьшило бы давление силы и дало время, чтобы научиться окклюменции... если она способна ей научиться. Как гриффиндорцы бездарны по части самоконтроля! Честные, Мордред их подери, и открытые, вся душа нараспашку!
Северус мрачно взглянул на нее. Его дочь. Она ведь даже не похожа на них с Гиневрой. Никакого сходства, разве только цвет волос точь-в-точь как у Гиневры, но у многих людей каштановые волосы. В остальном – ничего общего. Он бы предпочел, чтобы она была похожа на свою мать. Но нет! И тут Северусу не повезло.
Он снял с полки пузырек со спиртом, откупорил и поднес к носу девчонки. Она закашлялась и открыла глаза.
– Что... что случилось? – жалобным голоском спросила она.
– Вы упали в обморок, – Северус помолчал, глядя, как она неуклюже усаживается на кушетке. – Думаю, на сегодня достаточно. Отныне будете приходить каждый вторник в семь, без опозданий. Всего хорошего.
Девчонка поднялась с кушетки, зябко поежилась. Уходить она не спешила.
– Вы свободны, – уточнил Северус для особо одаренных.
Девчонка испустила тяжкий вздох. Казалось, она хотела что-то сказать, но передумала и быстро пересекла комнату. У двери внезапно обернулась и выпалила скороговоркой:
– Вы вовсе не обязаны со мной возиться... сэр.
– Можете не сомневаться, я знаю это лучше вас, – процедил Северус.
Она открыла рот, чтобы еще что-то ляпнуть, но он ледяным тоном отрезал:
– Предоставьте мне самому решать, как поступать.
– Конечно, – растерянно моргнула она.
Северус закатил глаза и саркастично бросил:
– Благодарю за разрешение.
Он развернулся, намереваясь уйти в лабораторию и наконец покончить с этим бессмысленным разговором.
– Спасибо, – глухо пробормотала девчонка, затем повторила громче: – Спасибо, что пытаетесь помочь мне.
Северус продолжал стоять спиной к ней. Он терпеть не мог изъявления вежливости. К чему это? И так понятно, что на самом деле никто никому благодарен не бывает, а только пытается жалким «спасибо» успокоить свою совесть.
Позади хлопнула дверь, и Северус устало вздохнул. Ушла наконец.
***
Гарри снял с полки Кубок Турнира Трех Волшебников и уставился на свое тусклое отражение в нем. За этот Кубок школа Хогвартс заплатила неоправданно высокую цену. Он с трудом удержался, чтобы не швырнуть Кубок о стену.
– Поттер, полюбуйся на меня! – завопила Стелла с вершины стремянки, водрузив на голову какое-то жуткое подобие короны. – Тяжеленная, у меня сейчас шея поломается!
– Поставь назад немедля, маленькая мерзавка! – закаркал Филч, вскочив со своего стула. – Не то скажу профессору Снейпу, чтоб продлил вам, паршивцам, наказание!
Стелла показала ему язык, но все же вернула уродливую корону на место и спустилась вниз, сопровождаемая новым потоком ругательств.
– Зачем ты его дразнишь? – проворчал Гарри.
Стелла весь вечер только тем и занималась, что провоцировала Филча.
– Так весело же, – пожала плечами Стелла. – Смотри, как он побагровел.
Филч явно был близок к сердечному приступу, но приближаться к мерзопакостным чародеям традиционно не решался.
– Нам осталось пять дней до конца наказания, – хмуро напомнил Гарри. – Если Снейп его продлит, я тебя действительно убью!
Стелла скорчила насмешливую рожицу.
– Не понимаю, куда ты спешишь? – скучающим тоном заявила она. – Домашние задания делать не успеваешь, что ли?
– Мне надо провести отборочные соревнования, а из-за этих отработок у меня нет ни одного свободного вечера или выходного! – раздраженно сказал Гарри.
Стелла округлила глаза.
– Ты капитан гриффиндорской команды?
– Да! – рявкнул Гарри, уязвленный удивленным тоном.
Стелла широко улыбнулась, внимательно разглядывая его. Гарри так и подмывало сказать, что ее он в команду не возьмет, даже если она играет, как чемпионы мира.
– Ловец, небось? – она мотнула головой в сторону наград Джеймса.
– Да, ловец! – с апломбом ответил Гарри.
Она прищурила синие глаза и задумчиво протянула:
– Любопытно.
Кажется, это ее любимое слово. Гарри не удержался и спросил:
– А ты что, хочешь в команду попасть?
– Хочу? – заносчиво вздернула подбородок Стелла. – Считай, что я уже там! Лучше охотника тебе во всей школе не сыскать!
– Ну, посмотрим, – недоверчиво хмыкнул Гарри. – К тому же, благодаря нашим отработкам слизеринцы, наверно, уже оккупировали поле на все свободные вечера.
Стелла воздела руки к потолку.
– Святой Мерлин! Ты мне до конца жизни это вспоминать будешь? И вообще, давай попросим МакГонагалл скостить нам наказание в виду того, что больше некому защищать спортивную честь факультета? Мы уже честно провели в рабстве большую часть наказания.
– Попробуй, я на это посмотрю, – скептично заметил Гарри.
Стелла подскочила к нему, маниакально сверкая глазами.
– Если у меня получится, ты будешь моим должником! Договорились?
– У тебя не получится...
– Договорились?
Гарри на секунду замялся; интуиция подсказывала ему не соглашаться, но он все же кивнул.
– Заметано! – Стелла щелкнула его по носу.
Убедив себя в том, что ей не удастся уговорить МакГонагалл, Гарри выкинул их «уговор» из головы, и продолжил уборку.
В Башню он вернулся почти ползком и тут же завалился на кровать, хотя все остальные еще корпели над уроками в общей гостиной. Гарри блаженно потянулся и прикрыл глаза. Наконец-то...
– Поттер!
Он в ужасе открыл глаза, и не сразу понял, откуда доносится голос Стеллы.
– Пс! Поттер! Ты что, сдох, что ли?
Гарри запустил руку под кровать и вытянул оттуда зеркальце, умудрившись порезаться об край.
– Что тебе еще?!
Стелла держала зеркало на расстоянии вытянутой руки, чтобы было видно ее лицо целиком. Она валялась на подушке, черные волосы разметались вокруг головы.
– Ты теперь мой раб, Поттер!
– С чего это? – Гарри тряхнул головой, чтобы прийти в себя: уж больно эта Стелла красивая, особенно когда валяется на подушке...
– Завтра у нас последняя отработка, – пропела она.
– Ты это только что придумала? – понадеялся Гарри.
Стелла недобро улыбнулась.
– МакГонагалл все уладила со Снейпом. Мы напишем по эссе, и еще неделю не будем ходить в Дуэльный клуб.
Гарри лишился дара речи. КАК? Как ей удается все на свете?
– Я – твой добрый ангел, Поттер, – самодовольно поведала Стелла. – Что бы ты без меня делал, а?
– Не попал бы на отработку в первый же день? – предположил Гарри.
– Вот и я говорю: твоя жизнь была бы скучной и неинтересной, – не растерялась она.
Гарри помолчал, глядя на ее разметавшиеся по подушке волосы. Где-то рядом горела свеча, и волосы Стеллы отливали синим.
– Ладно, я спать хочу, – сказал Гарри. – Завтра увидимся.
– Ты – мой раб, Гарри Поттер, – зловеще прошептала Стелла напоследок.