Узы крови

12. Приказ Темного Лорда

  Гермиона пришла в себя, но не решалась открыть глаза. Что же случилось? Последнее, что она помнила – это охватившее ее пламя. Но что было потом? Гермиона плотнее зажмурилась, запрещая себе даже думать об этом. Если произошло непоправимое, то она не хочет об этом помнить.
– Но... как же? – раздался рядом голос профессора МакГонагалл.
Гермиона похолодела. Наверняка случилось ужасное.
– Мы предполагаем, что старая леди Морроу зачем-то обставила все именно таким образом, – произнес Дамблдор. – Настоящие документы находились у родителей... у приемных родителей...
– Магловских, – вставил Северус.
– ... Гермионы, – Дамблдор проигнорировал его. – Но мы все узнали о них только этим летом. После смерти Грейнджеров, как ты понимаешь.
Гермиона нахмурилась. Они рассказывают правду МакГонагалл? Интересно, добрый это знак или плохой?
– Мы решили, что скрывать от тебя правду бессмысленно, Минерва, – добавил директор.
– Вы решили, профессор, – поправил Снейп убийственным тоном.
Вот тут Гермиона наконец набралась решимости и открыла глаза. Она лежала на койке в больничном крыле. Первыми словами Снейпа были:
– Уверен, теперь вы уяснили для себя важность окклюменции, и впредь будете прилагать больше усилий на занятиях.
Гермиона ошеломленно уставилась на него. Это все, что он посчитал нужным сказать в такой момент?!
– Северус! – возмущенно воскликнула МакГонагалл и подступила ближе к Гермионе. – Хвала Мерлину, вы пришли в себя. Мы уж боялись, что мисс Блэк что-то напутала с заклятьем.
– С каким заклятьем? – Гермиона приподнялась на локте, чувствуя слабость во всем теле.
– Мисс Блэк пришлось воспользоваться Темной магией, – спокойно уведомил профессор Дамблдор. – Досадно, конечно, но благодаря ее рискованному шагу все обошлось.
– Обошлось? – Гермиона с облегчением рухнула обратно на подушку.
– В следующий раз мисс Блэк может не оказаться поблизости! – раздраженно сказал Снейп. – И, да будет вам известно, ваша подруга рисковала в первую очередь своей жизнью.
– Однако все остались живы и здоровы, Северус, – вмешалась МакГонагалл. – Зачем обрисовывать тут картину того, чего не случилось?
Снейп сузил черные глаза и ледяным тоном отчеканил:
– Думаю, я смогу сам разобраться со своей дочерью, профессор. Спасибо за заботу. Я уверен, что ей не хочется быть причиной гибели ее подруги, – он впился взглядом в Гермиону. – Во избежание подобных последствий следует не забывать об их потенциальной возможности.
Гермиона испытывала смесь жгучего стыда за содеянное и злости на бесчувственного зельевара. Она опустила глаза, больше всего на свете желая, чтобы он сейчас оставил ее в покое. В помещении воцарилось молчание: все словно ждали от нее каких-то слов.
– Я очень постараюсь научиться окклюменции, сэр, – произнесла Гермиона, хотя по-прежнему не верила, что хоть на что-то способна в ментальной магии.
Дамблдор и МакГонагалл повернулись к Снейпу.
– Что-то по вашему тону... – начал тот.
– Ради всего святого, Северус! – опять не сдержалась МакГонагалл. – Ребенок плохо себя чувствует! Сейчас не время для воспитательных бесед. Не будьте же вы таким бессердечным!
– Давайте продолжим ссориться за дверью? – предложил Дамблдор.
Снейп оказался в меньшинстве. Он метнул на Гермиону взгляд, обещающий все муки ада, и направился к двери. Черная мантия развевалась у него за спиной, словно крылья зловещей птицы. Он громко хлопнул дверью, и Гермиона решила, что ей не поздоровится на следующем занятии окклюменцией.
***
Северус остановился, когда стена тумана вмиг развеялась, и его глазам предстал полуразрушенный замок Марволо. Левое крыло замка в незапамятные времена ушло под землю, и оставшаяся часть возвышалась над краем огромной пропасти, на дне которой появилось небольшое озеро со множеством выступающих над поверхностью острых камней. Однажды Волдеморт сбросил туда одного отступника, предварительно отобрав у него волшебную палочку.
Северус зябко повел плечами и поднялся по ступеням. На массивных дубовых дверях был изображен древний, но позабытый герб рода Марволо: змея уроборос, кусающая собственный хвост – символ цикличности жизни, ее непрерывности. Род Марволо был известен своей одержимостью идеей бессмертия, которую, казалось, наследники впитывали с молоком матери. Северус толкнул дверь и медленно прошелся по холлу, рассматривая высокие потолки и истертые изъеденные молью гобелены. Все здесь носило отпечаток заброшенности и ветхости. Собственно, замок пустовал почти столетие, пока его заново не отыскал Темный Лорд. Его целью был другой, неповрежденный, замок Марволо, принадлежавший некогда побочной линии рода, но найти его не удалось по сей день. Поэтому Волдеморту пришлось довольствоваться полуразрушенным пристанищем. Особенность поместий Марволо заключалась именно в том, что их было почти невозможно найти. Вот и в полуразрушенный замок теперь могли попасть только те, у кого есть Метка.
До собрания Пожирателей оставалось еще полчаса, и Северус присел на небольшую кушетку под особенно истертым гобеленом: было сложно даже предположить, что на нем изображено. В холле царила мертвая тишина: тяжелые двери не пропускали ни звука, и казалось, будто в замке нет ни одной живой души. По мнению Северуса, эта тишина неприятным образом отличалась от царящего в Принц-мэноре спокойствия.
Дверь гостиной со скрипом отворилась и оттуда выскользнула Гиневра. Северус замер. Эхо от стука ее каблуков гулко отдавалось под потолком. На ней было новенькое темно-серое платье, подчеркивающее цвет ее глаз, волосы были собраны в высокую прическу. Северус отметил, что она выглядит значительно лучше. Он уже решил, что она пройдет мимо, так и не заметив его, но у подножия лестницы она вдруг оглянулась и замерла.
– О, Северус, – после паузы произнесла она. – Это ты?
– Да, – отозвался Северус. – Я, знаешь ли, тоже здесь бываю каждый четверг.
Она отрешенно кивнула и покосилась на дверь гостиной, словно ища пути к отступлению. Северус почувствовал раздражение. Она на свободе уже месяц, но так и не соизволила уведомить его о существовании их общей дочери! Этой маленькой глупой невыносимой гриффиндорки, которая еще и прячется за юбку МакГонагалл!
– Ты все такой же колючий, – натянуто сказала Гиневра.
Северусу захотелось заколдовать ее. Его так и подмывало спросить, не хочет ли она сказать ему что-нибудь важное.
– Извини, мне нужно идти, – неуверенно пробормотала Гиневра и попыталась сбежать.
Северус вскочил на ноги.
– Хм, мне казалось, что нам есть, о чем поговорить, – сказал он.
Гиневра замерла, затем медленно повернулась и с подозрением спросила:
– Ты о чем?
Северус выдержал паузу, заставляя ее понервничать.
– О всяком, – наконец ответил он. – Мы ведь не чужими людьми были.
Гиневра тяжело вздохнула.
– Я слышала, ты преподаешь в Хогвартсе, – отрывисто произнесла она.
– Да, зельеварение, – подтвердил Северус. – По совместительству, декан Слизерина.
Гиневра кивнула.
– Никогда бы не подумала. Ну, а мне нечего рассказать. Я все эти годы в Азкабане провела, знаешь ли, – сухо сказала она. – Там жизнь не особо насыщенна событиями.
Она опять повернулась, чтобы уйти.
– Хочешь сказать, я в этом виноват? – раздраженно спросил Северус.
Гиневра приняла надменный вид.
– Я все же была не настолько наивна, чтобы верить в чудесное спасение. Я знаю, что только я одна виновата во всех своих преступлениях. Я просто хочу уйти. Я занята, – и она зашагала по лестнице.
Северус остался стоять, глядя ей вслед. Он знал, что с Гиневрой бесполезно разговаривать, когда она переходит на подчеркнуто-холодный тон. Откровенно говоря, он рассчитывал увидеть раскаяние и услышать-таки признание в том, что у них есть дочь. И еще, его очень интересовало, по каким таким причинам Гиневра позволила своей матери забрать у нее ребенка. Словом, попытка манипулировать Гиневрой с треском провалилась, прямо как в былые времена. Северус не удержался и фыркнул себе под нос. Какая она несносная!
***
Гарри очень удивился, когда вечером в гостиную Гриффиндора заглянула профессор МакГонагалл и пригласила его проследовать за ней к директору. По дороге он пытался сообразить, что же такого мог натворить, но ничего не приходило в голову. В последнее время он вел себя не хуже любого другого ученика Хогвартса и даже тайно не помышлял заниматься делами «взрослых опытных магов». Поэтому Гарри заподозрил, что Дамблдор считает жизненной необходимостью возобновить занятия окклюменцией, и шел к нему с самыми нехорошими предчувствиями.
– Гарри, мальчик мой! – традиционно воскликнул Дамблдор, завидев его на пороге. – Проходи, не стой в дверях. Лимонную дольку?
– Нет, сэр, спасибо, – отказался Гарри и сразу перешел к делу: – Вы что-то хотели?
Дамблдор переплел пальцы рук.
– Видишь ли, Гарри, Том набирает силы, и ты не мог этого не заметить. Все эти заголовки в газетах, и прочее. Я полагаю, он собирает армию и готовится перейти к активным действиям.
– А его предыдущие действия были пассивными? – хмуро проворчал Гарри.
Дамблдор взглянул на него поверх очков-половинок.
– Я говорю об открытой войне, Гарри.
Гарри поерзал на стуле. Лучше бы этот день никогда не наступил.
– В этой войне я должен... убить его?
Директор не стал отвечать, но молчание было красноречивее всех слов.
– Рано или поздно вы встретитесь, – почти извиняющимся тоном сказал Дамблдор.
Гарри окинул взглядом кабинет, вспомнив, как крушил его после гибели Сириуса.
– Вы говорите, он собирает армию, – хрипло произнес он. – А у нас, выходит, есть только Орден Феникса?
– Это уже немало для начала, – ответил Дамблдор. – К тому же, новый Министр куда смышленее прежнего. Но я хочу, чтобы ты был готов встретиться с Риддлом.
– Вы опять отправите меня учиться окклюменции у Снейпа? – предположил Гарри. – Извините, профессор, но я боюсь, что это плохая идея...
– На этот раз я сам займусь твоим обучением, – перебил его Дамблдор.
– А, – выдал Гарри.
– Я бы хотел проводить занятия по субботам, – добавил Дамблдор. – Тебя устроит, Гарри?
Гарри покладисто закивал. Учиться окклюменции у Дамблдора значительно лучше, чем у змеиного декана, бросающегося банками с тараканами.
– Превосходно, – хлопнул в ладони Дамблдор. – У тебя есть какие-нибудь вопросы?
Гарри покачал головой, но тут кое о чем вспомнил.
– Я тут случайно узнал, что вы являетесь попечителем моего имущества. Поместья, если я не ошибаюсь?
– До твоего совершеннолетия, – кивнул Дамблдор с некоторой неохотой.
– Почему вы никогда не говорили мне об этом? – настороженно спросил Гарри, чувствуя, что и затрагивать эту тему не стоило.
Дамблдор развел руками.
– В разное время на то были разные причины, – сказал он, – но, в конечном счете, не все ли равно? До совершеннолетия ты не можешь самостоятельно распоряжаться поместьем или жить там. Смею заверить, оно в полном порядке и... будет ждать твоего прибытия. Никуда оно не денется.
– Почему мой отец там не жил? – нахмурился Гарри.
Уклончивый ответ Дамблдора ему совсем не понравился.
– Оттуда переехали еще твои дед с бабкой, – на этот раз без промедления ответил директор. – Джеймс вырос в Годриковой впадине, там и остался жить. Думаю, это вполне логично.
Гарри хотел было спросить, не знает ли Дамблдор причин, по которым они переехали в Годрикову впадину, но вовремя прикусил язык. Вряд ли директор скажет, даже если знает ответ. Что-то здесь нечисто. Лучше всего сделать вид, будто Гарри не так уж интересует эта тема.
– А, понятно, – с невинным видом протянул он. – Ну... я пойду?
Дамблдор кивнул. Гарри вышел из его кабинета, так и не поняв, поверил ли директор его беспечности.
***
Во вторник Гермиона не без опаски вошла в кабинет зельевара. Снейп выглядел еще угрюмее, чем обычно. На ее вежливое приветствие ответить он не соизволил.
– Надеюсь, беспечность профессора МакГонагалл не ввела вас в заблуждение, – едким тоном произнес он. – Нам с вами куда лучше известно, что с вашей силой игры плохи. Один раз повезло, но рассчитывать на удачу в дальнейшем... – он сделал красноречивую паузу.
До чего же он злопамятный!
– Я уяснила это для себя, сэр, – с трудом скрывая раздражение, ответила Гермиона. – Я приложу все усилия, чтобы научиться окклюменции.
Снейп некоторое время холодно смотрел на нее.
– Это мы сейчас легко проверим, – процедил он и небрежно махнул рукой. – Начинайте упражнение.
Гермиона не сразу сообразила, что речь идет об очищении головы от мыслей, а когда поняла, было уже поздно: перед глазами заплясали воспоминания.
– Вы совершенно несобранны! – раздраженно отметил Снейп через полминуты. – И это вы называете «всеми усилиями»? Легилименс!
В голове у Гермионы собрался рой воспоминаний из глубокого детства, о которых она и не подозревала. Когда Снейп убрал палочку, голова у нее раскалывалась.
– Поверить не могу! – выплюнул он. – Я только что пробрался в самые глубины вашего сознания, но вас, как я вижу, это ни капли не смущает. Даже Поттер оказался талантливее вас!
Гермиона прищурилась. Ну, разумеется. Снейпа задевает в первую очередь то, что она его дочь, но при этом такая бездарная.
– Очевидно, у меня наследственность Морроу преобладает, – безразлично пожала плечами она.
Снейп, в свою очередь, прищурился.
– В таком случае, вас ждет довольно печальный конец, – он опять взмахнул волшебной палочкой, но Гермиона отбила заклятье Щитовыми чарами и машинально отскочила на пару шагов, хоть и понимала, что это не особо поможет.
– Верно, печальный конец, – повторила она. – А моя мать? Что с ней будет? Она нарочно сжигает людей? Чтобы оттянуть это... внутреннее выгорание?
Эти вопросы мучили Гермиону целую неделю, и теперь она просто не могла сдержаться. Снейп опустил волшебную палочку. Он выглядел немного удивленным. Помолчав, он вкрадчиво осведомился:
– Хотите воспользоваться ее методами?
Его ехидный тон порядочно разозлил Гермиону.
– Как вы можете быть таким спокойным?! – повторила она свой давешний вопрос. – Вы... вы ведь были помолвлены! Разве вас не должна беспокоить мысль, что ее в скором времени ждет смерть?
Снейп скрестил руки на груди. В какой-то момент Гермионе показалось, что он и вовсе ей не ответит, но он сказал:
– Пока она будет разрушать с помощью своей силы, смерть ее не ждет.
Гермиона изумлено смотрела на него.
– Но... – начала она, сама толком не зная, в чем еще хочет обвинить свою мать. – Она поступает...
– Эгоистично? – насмешливым тоном подсказал Снейп. – Мне сложно признать, но вы правы. А вы?
– Что я? – не поняла Гермиона.
Снейп приблизился к ней, кривя губы в ухмылке.
– Что бы вы предпочли, если бы мисс Блэк не умела управляться с Темными искусствами? Вы бы хотели сжечь ее или парочку ненавистных вам слизеринцев?
Гермиона попыталась возразить, но Снейп продолжил с таким видом, словно это только что пришло ему в голову:
– Или нет, погодите! Загляните-ка поглубже в себя, и ответьте на такой вопрос: что бы вы выбрали – умереть или убить кого-нибудь из ваших врагов?
Все внутри воспротивилось его искривленной логике. Невозможно ведь поставить знак равенства между ней и Гиневрой Морроу! Враги Гермионы убивают других людей, они Темные маги и...
– А пока вы думаете, – добавил Снейп и молниеносно выхватил волшебную палочку: – Легилименс!
На этот раз голову Гермионы пронзила адская боль, и перед глазами замелькали все ее воспоминания, связанные с Пожирателями смерти. А потом она услышала издевательский смех Снейпа.
– Ах, убивают других людей, Темные маги, – он медленно обошел кругом сидящую на полу Гермиону. – А ваша новая подруга разве не Темный маг?
– Она не использует... – начала Гермиона.
– Темную магию во зло, – закончил за нее Снейп с нескрываемым сарказмом. – Допустим. «Убивают людей». В предыдущую войну аврорам также дозволялось использовать Непростительные, в том числе Смертельное проклятье. Знаете, скольких людей убил герой войны Аластор Грюм?
– Они были Пожирателями смерти, – отчеканила Гермиона.
– Значит, не люди? – изогнул бровь Снейп, вновь остановившись перед ней.
Гермионе пришлось смотреть на него снизу вверх. Голова все еще болела, и она не решалась встать.
– А как вам такой «исторический факт», – почти веселым тоном говорил Снейп. – Была среди Пожирателей смерти девушка по имени Ванесса Макнейр, позже – юная леди Розье. За всю свою недолгую карьеру Темного мага она так никого и не убила, только постоянно расстраивала планы Грюма, не давала ему во время битвы попасть в ее мужа. Орден Феникса решил, что так не годится, но вот незадача: никому не удавалось победить Макнейров в схватке, потому что у них такой родовой талант – они совершенны как воины. Но в Ордене Феникса состояла одна талантливая девушка по имени Элинор Лавгуд, жена редактора захудалой газетенки. Элинор создала для Ванессы особую ловушку, ловушку, которая убивает.
Гермиона подавленно молчала.
– Вопрос, – Снейп сделал торжественную паузу. – Кто из них был хуже? Только не забудьте о высшей справедливости, отвечая на этот вопрос. Вы ведь считаете, будто вправе судить.
Гермиона вскочила, чувствуя, как на глаза наворачиваются злые слезы. Снейп нарочно переворачивает все с ног на голову.
– Это единичный случай! – выкрикнула она. – А ничего, что Беллатриса Лестрейндж замучила Лонгботтомов до безумия? И сколько еще натворили она и подобные ей?
Снейп опять усмехнулся.
– А вы уверены, что точно знаете, кто из Пожирателей подобен ей, а кто нет? – поинтересовался он. – Мне, откровенно говоря, сложно понять, как вы можете осуждать свою мать, в точности зная, что делает с человеком ее сила.
– Хватит!! – яростно закричала Гермиона. – Зачем вы это говорите?! Вы хотите, чтобы я тоже приняла Метку, или что???
Снейп скривился, будто она полную чушь сморозила.
– Я хочу, чтобы вы перестали судить о вещах, про которые ничего не знаете, – ледяным тоном процедил он. – Вам далеко до беспристрастности, уж поверьте. А теперь сосредоточьтесь и хоть сделайте вид, что пытаетесь учиться!
***
Гиневра остановилась перед Темным Лордом и низко поклонилась.
– Вы меня звали, мой Лорд?
Темный Лорд сидел в кресле, похожем на трон, и любовно поглаживал треугольную голову Нагайны.
– Гиневра, – медленно произнес он. – Скажи, ты ведь знаешь, как высоко я ставлю семейные ценности, – красные зрачки впились в ее лицо. – Не так ли?
Гиневра напряглась. Она-то была уверена, что Темный Лорд отдаст ей какое-нибудь несущественное поручение, связанное с обустройством замка.
– Разумеется, мой Лорд, – с замиранием сердца ответила она.
Вполне возможно, что Темный Лорд просто играется, и согласие отнюдь не было правильным ответом. Он хищно усмехнулся.
– Да, это было сложно не заметить, – кивнул он. – Ко мне на службу обычно поступают целыми семьями, могу даже утверждать, что целыми поколениями семейств. Ты же видела юного мистера Макнейра и мистера Малфоя. В скором времени наши ряды пополнятся отпрысками всех моих ближайших сторонников.
Нехорошее предчувствие сдавило горло, и Гиневра с трудом подавила желание сглотнуть. Она покладисто закивала.
– До меня дошли странные слухи, Гиневра, – продолжил Темный Лорд.
Гиневра усилием воли заставила себя не дрожать. Он знает.
– Будто какая-то жалкая грязнокровка способна на немыслимые для нее магические деяния, – с ноткой раздражения произнес Темный Лорд.
Нагайна недовольно зашипела.
– Будто она пирокинетик точь-в-точь как ты, Гиневра, – Темный Лорд указал на нее волшебной палочкой, и Гиневра затаила дыхание в ожидании Круциатуса. – Скажи мне, милая... – прошелестел он и в следующий миг неуловимым движением соскользнул с кресла и вплотную приблизился к ней. – Как такое возможно?!
Эхо от его крика разнеслось по залу. Гиневра не удержалась и крепко зажмурилась, когда холодные пальцы Волдеморта сжались на ее горле.
– Возможно, я чего-то не знаю, Гиневра, милая? – почти нежно прошипел он ей на ухо.
Гиневра всхлипнула.
– У меня есть дочь.
– Не слышу, – вкрадчиво прошептал Волдеморт.
– У меня есть дочь! – почти выкрикнула Гиневра и тут же ее сбила с ног краткая, но яростная вспышка боли.
Она осталась лежать на каменном полу, теперь уже не сдерживая крупной дрожи. Все силы она сосредоточила на том, чтобы не думать, как она ненавидит своего Хозяина.
– Почему же твоя мать сказала, будто ребенок умер? – с бешенством в голосе спросил Волдеморт. – Я был так добр, позволил увезти тебя в Шотландию, моя дорогая, я ведь добрый Хозяин, всегда забочусь о своих верных слугах. И что же в ответ? Сплошной обман! Почему твоя мать так поступила? Отвечай!
На Гиневру опять нахлынула волна боли, затем Темный Лорд схватил ее за волосы и заставил смотреть ему в лицо.
– Отвечай!
– Я не знаю! – сквозь рыдания выдавила Гиневра.
Он брезгливо отдернул руку. Гиневра чуть было не ударилась головой об пол и даже не успела собраться, когда на нее обрушилась ментальная атака. Но, к счастью, Волдеморт быстро увидел то, что искал.
– Вот значит, как, – протянул он.
Гиневра неподвижно лежала на полу. Теперь она знала, что целью этого разговора была попытка уличить в чем-то Северуса. Хвала Мерлину, она еще не успела ничего рассказать ему о дочери, иначе Северусу очень не поздоровилось бы. Кажется, он потерял доверие Темного Лорда.
– Как же так, Гиневра? – Темный Лорд присел рядом и погладил ее по волосам. – Почему же ты ничего не рассказала Северусу? Думаю, ты должна исправить свою маленькую ошибку.
Гиневра подняла голову. Волдеморт схватил ее за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. Острый ноготь больно впился ей в кожу.
– Я ведь хочу, чтобы ваша семья воссоединилась, – заботливым тоном промолвил Темный Лорд. – Вы с Северусом – чудесная пара. Уверен, ваша дочь должна быть не менее талантлива, чем вы. Мне очень хотелось бы на нее поглядеть.
Он отпустил Гиневру и вернулся в кресло. Она медленно поднялась, прекрасно осознавая, что он имел в виду: Темный Лорд хочет видеть Гермиону среди Пожирателей смерти.
– Напиши ей письмо, к примеру, – предложил Волдеморт, помахивая волшебной палочкой в воздухе. – Люблю счастливые концовки. Не разочаруй меня, Гиневра.
– Никогда, мой Лорд, – она поклонилась и, дождавшись небрежного взмаха руки, покинула зал.
Внутри все перевернулось. Гиневра взлетела по лестнице и заперлась в своей комнате. На глаза навернулись слезы. Она вовсе не хотела, чтобы ее дочь получила Метку, она уже была рада, что ее воспитывал не Северус, и тут... Гиневра медленно сползла на пол и заплакала, уткнувшись лицом в колени.