Узы крови

21. Свадьба

  – Ненавижу этого Нотта! – с едва сдерживаемым бешенством прорычала Гермиона.
Северус рассудил, что им не помешает прогуляться после насыщенного вечера, и перенес их на дорогу между Хогвартсом и Хогсмидом. В первую очередь, он хотел немедленно разузнать, о чем Гермиона разговаривала с отпрысками его «друзей», пока рядом не было ни его, ни Эйлин.
– Чтоб ты знал, бедняжку Скримджер пытался убить именно этот мерзавец! – яростно прошипела Гермиона.
Ее прямо-таки трясло от негодования. Северусу еще не приходилось видеть ее такой, даже после того, как она обнаружила мисс Скримджер в столь плачевном состоянии.
– Что-то произошло? – заподозрил он, правда, не очень понимая, что же вызвало такую бурную реакцию. Не могла же Гермиона считать Нотта воплощением добродетели, в самом-то деле.
– Ничего, – она тряхнула головой и насупилась.
Северус еще некоторое время недоуменно смотрел на ее полыхающее праведным гневом лицо, затем спросил:
– Откуда такая уверенность?
– Он сам мне сказал, – вздернула подбородок Гермиона. – Сказал, что, если я еще раз попытаюсь помешать ему убивать людей, он доложит Волдеморту, и тебе отвертят голову за твою непутевую дочь.
– Не произноси его имя, – машинально напомнил Северус, немного удивленный тоном Гермионы и самоуверенностью Нотта. Ах, он маленький паршивец! Решил, что может тягаться с ним, Северусом Снейпом? Что ж, ему предстоит провести незабываемые дни в больнице Святого Мунго. Дамблдор, разумеется, согласится не сразу на такие радикальные меры, но Темный Лорд так вовремя объявил конкурс на лучшего убийцу директора. Северус был уверен, что сможет уговорить Дамблдора убрать из-под ног путающихся там слизеринцев. И он даже знал, как. Было у него одно чудесное зелье, которое как раз требовало проверки на людях... Нотт так глупо подставил полфакультета.
Гермиона хмуро покосилась на него.
– Считаешь, я не подозревала, что у тебя могут быть неприятности из-за меня? – с возмущением осведомилась она, жестоко разрушив его изобретательские мечтания.
– Это не твоя забота, – после короткой паузы сказал Северус.
– Почему же не моя? – с чисто гриффиндорской запальчивостью воскликнула Гермиона.
Все-таки удивительные люди эти гриффиндорцы, живут в каком-то сказочном мире и категорически не хотят смотреть на вещи здраво – им все кажется, будто они способны спасти человечество от всех бед.
– Потому что ты ничем не можешь помочь, – отчеканил Северус.
Что тут непонятного? Сейчас еще наверняка заявит, что уж она-то помочь может, как никто другой.
Гермиона резко остановилась.
– Могу!
Северус неохотно остановился и медленно повернулся к ней. Гермиона стояла с решительным видом, пламенно сверкая глазами.
– Я... – она сглотнула. – Если понадобится, я могу принять Метку тридцать первого октября!
Северус с трудом сохранил невозмутимый вид. Вот так поворот. Он не думал, что она в самом деле может хотя бы рассматривать такую перспективу.
– Если для продолжения твоей шпионской деятельности нужно, чтобы я соответствовала... требованиям В... Темного Лорда, – она перевела дух, – то я согласна принять Метку.
Это частично напоминало то, чего хотела добиться Эйлин. Конечно, такое развитие событий могло бы значительно облегчить Северусу существование, а могло и ощутимо затруднить. Если даже такое решение Гермионы продлит ему жизнь, то что это будет за жизнь? Ежедневное балансирование на лезвии ножа, причем уже не в одиночку, а вдвоем. Она не справится. Внутри поднималась волна протеста. Нет, Северус не хотел, чтобы его дочь испытала хоть сотую долю того, через что пришлось пройти ему. Лучше уж смерть.
– Об этом не может быть и речи, – процедил он. – И думать забудь!
Он развернулся на каблуках и зашагал по дороге.
– Но если он потребует, чтобы ты привел меня? Что тогда? – Гермиона засеменила следом. – Я не сомневаюсь, что ты блестяще умеешь находить выход из сложной ситуации, но эта ситуация представляется мне безвыходной! Если В... Темный Лорд поставит тебе ультиматум, то что будет? Единственный возможный выход в такой ситуации – это привести меня к нему и...
– Чтобы он проник в твое сознание, узнал о нашем нехитром плане и прикончил нас обоих! – оборвал ее Северус. – А смерть будет медленной и мучительной, я тебя уверяю! Я прекрасно знаю, как изобретательны могут быть Пожиратели в этом плане!
– Я делаю успехи в окклюменции! – упрямо возразила Гермиона. – Я смогу обмануть его! Я буду заниматься с удвоенной силой, у нас еще есть месяц на подготовку...
– Я сказал нет! – рявкнул Северус, повернувшись к ней.
Глаза Гермионы наполнились слезами, словно Метка была ее самой заветной мечтой, а Северус только что жестоко лишил ее последней надежды на чудо.
– Но что же тогда? Ты умрешь? – пролепетала она жалким голосом.
Она всхлипнула и принялась тереть глаза пальцами. Северус окинул взглядом пустынную дорогу. Любит же она пустить слезу. И, при всем своем неумении сдерживаться, она мечтает быть шпионом! Сказочный мир гриффиндорцев. На что рассчитывала Эйлин, выдумывая свой расчудесный план? Да этой девчонке самое подходящее место в хрустальном замке, парящем на облаках, где по лужайкам будут разгуливать травоядные львы, а у них под боком резвиться невинные ягнятки.
– Ворота скоро запрут, – напомнил Северус.
– Ты мне не ответил, – обиженно шмыгнула носом Гермиона.
Северус мог поспорить на что угодно, что она хочет заверений в том, что он обязательно останется жив, но он не привык тешить людей напрасными надеждами. Зачем? Если они хотят обманывать себя, чужая помощь им в этом совершенно не нужна.
– Все мы когда-нибудь умрем, – сухо сказал он. – Кто-то раньше, кто-то позже.
– Да! – с апломбом воскликнула Гермиона. – Но вот этот промежуток между «раньше» и «позже» имеет решающее значение!!
Она зашагала вперед с гордо вздернутым подбородком. Северус спокойно последовал за ней, про себя машинально отметив, что ее осанка стала значительно лучше. Ничего, со временем она смирится. Наверняка даже у гриффиндорцев иногда опускаются руки.
***
– Итак, эта фигура называется Le Pantalon, – с достоинством объявила Стелла.
Гарри прыснул со смеху.
– По названию популярной в свое время французской песенки, – добавил Невилл.
Вчетвером они разучивали кадриль. Так как для этого танца были необходимы как минимум две пары, Гарри стал добровольной жертвой уроков Стеллы.
– Ничего смешного, – строго сказала Стелла. – Кадриль развилась из сельского танца, поэтому название фигур не столь блистательно, как хотелось бы.
– Совсем не блистательно, – ехидно уточнил Гарри.
– Доверимся вашему вкусу, мистер Поттер, – с серьезной миной ответствовала Стелла.
Они засмеялись, влюблено глядя друг на друга. Гермиона сосредоточенно запоминала движения, задавшись целью разучить как можно большее количество танцев в рекордные сроки. Нет, она не собиралась так просто сдаваться! Она докажет Северусу, что может блестяще справиться со своей ролью! Она с каждым занятием по окклюменции все лучше и легче владеет всеми необходимыми навыками защиты, и она станет безупречной леди. Более того, на этой неделе Гермионе дважды удавалось зажечь свечу взглядом. Ее успехи налицо.
К счастью, о Нотте она могла временно не волноваться. Среди слизеринцев и хаффлпаффцев (чье общежитие по трагическому стечению обстоятельств размещалось неподалеку от подземелий) внезапно началась эпидемия драконьего гриппа, и заболевших – среди них и Нотта – отправили в больницу Святого Мунго и поместили в карантин.
– Вот, – по окончанию занятия Стелла вручила ей продолговатый конверт.
– Что это?
– Персональное приглашение на скромную церемонию бракосочетания моих родителей, – торжественно произнесла Стелла. – Никого чужого не будет, кроме нас еще несколько человек из Ордена и Стивенсоны.
– Спасибо, что пригласили, – растроганно улыбнулась Гермиона.
– Я буду подружкой невесты! – радостно сообщила Стелла. – Разве не чудесно? Я еще никогда не была подружкой невесты, и мне так нравится, что я буду подружкой именно на свадьбе своих родителей! – она в порыве чувств схватила Гермиону за руки. – Да я вообще безумно счастлива, что эта свадьба все-таки состоится!
Гермиона крепко обняла ее, не находя слов от восторга. Стелле каким-то удивительным образом удавалось передавать свою радость окружающим, и было просто невозможно оставаться равнодушной. К тому же, известие о свадьбе Сириуса и Талии было словно глотком свежего воздуха после мрачных размышлений, одолевавших Гермиону в последнее время. Да, побывать на свадьбе – это именно то, что ей сейчас необходимо.
***
1979 год
Сириус еще издалека заметил мечущуюся на пороге церкви фигуру в черном костюме. Подъехав ближе, он узнал Лунатика. Тот замер, словно охотничий пес, почуявший добычу. О, сейчас начнется...
– Ты офигел?! – рявкнул Ремус, не успел Сириус остановить мотоцикл. – Ты понимаешь, что мы не можем начать церемонию без тебя?
– Полегче, друг, ты что-то путаешь! – ухмыльнулся Сириус. – Жених у нас Джеймс!
– Не ерничай, свинья! – раздраженно оборвал его Лунатик. – Кольца хоть не потерял?
– За кого ты меня принимаешь? – беззаботно хмыкнул Сириус, но ответ, отразившийся на лице оборотня, был не очень-то лестным. – Лучше не отвечай.
– Кольца покажи, – потребовал безнадежно занудный Люпин.
– Слушай, мохнатый, не будь Цербером, – Сириус запустил руку во внутренний карман смокинга и сделал торжественное лицо. – Ремус, – проникновенно произнес он. – Мерлин, я так волнуюсь. Я давно готовился к этому шагу... – Сириус вытянул коробочку.
– Заткнись, – Ремус молниеносно выхватил у него кольца.
– Это означает согласие? – с надеждой спросил Сириус, следуя за ним по пятам.
Они вошли в церковь. Все взгляды устремились на Сириуса, и он понял, что присутствующие с завидным единодушием желают его скромной особе смерти.
– Драсьте, – обворожительно улыбнулся Сириус, призывая на помощь все свое обаяние.
– Это из-за этого козла я уже час сижу здесь со своим жутким метеоризмом и отравляю окружающим воздух? – непосредственно осведомилась тугая на ухо Батильда Бэгшот и приложила к глазу монокль, чтобы как следует разглядеть «этого козла».
Ремус молча поволок Сириуса во флигель.
– Очаровательная бабуля, – поделился Сириус.
– Согласен, – ухмыльнулся Лунатик. – А как четко она тебя охарактеризовала. Будто сто лет знает.
Они вошли в залитую полуденным солнцем комнату. Джеймс, весело насвистывая, вертелся перед зеркалом, Питер уже что-то жевал.
– Салют Мародерам! – махнул рукой Сириус.
Джеймс поправил бабочку на шее.
– Я пообещал Лили шкуру черного пса, чтобы расстелить у камина, – уведомил он. – Рем, не знаешь, где раздобыть такую?
– Думаю, у меня есть одна дворняга на примете, – мрачно отозвался Ремус.
– Осторожно, Сохатый, – ухмыльнулся Сириус. – Наш ласковый и нежный зверь шуток не понимает. Не подкидывай ему сомнительные идеи.
– Я же говорил, что он бессовестное дерьмо, – констатировал Ремус и вышел.
– Опять ты выводишь его из себя, – сурово сказал Джеймс, недовольно глядя на отражение Сириуса в зеркале.
– А ему для этого не много надо, – фыркнул Сириус. – У него же ПЛС – предлунный синдром.
Питер прыснул со смеху. Джеймс остался невозмутим.
– Чтобы я больше этого не слышал, Сириус, – сухо сказал он.
Ну все, по одному виду Джима было видно, что в нем проснулся покорнейший слуга правильной Лили Эванс.
– Есть, кэп, – козырнул Сириус и, посерьезнев, внимательно посмотрел на друга. – Ну и как оно? – он передернул плечом. – Быть без пяти минут женатым?
Уголки губ Джеймса дрогнули.
– Попробуй, и узнаешь, – отмахнулся Поттер.
– Ага, уже побежал, – Сириус, в свою очередь, поправил бабочку.
– Ты не собираешься звать замуж Стивенсон?
Они стояли рядом у зеркала, глядя в глаза отражениям друг друга. Сириус опять пожал плечами. Хорошее настроение вмиг пропало. Вчера они с Талией сильно поссорились, и вновь по тому же поводу – из-за его будущей профессии аврора. Сириус, конечно, знал, что они помирятся, и он опять будет клясться быть в тысячу раз осторожнее, она сделает вид, что поверила, а потом опять будет изводить себя, волнуясь за его пустую голову.
– Я не уверен, что... что могу принести ей счастье, – ляпнул он, зная, как глупо это звучит.
– Ты придурок, да? – после паузы полувопросительным тоном произнес Джеймс.
***
1996 год
Музыка задрожала под высокими сводами католического собора, и откуда-то донеслось потревоженное воркование голубей и испуганное хлопанье крыльев. В проходе показалась сначала Стелла в синем-синем платье, которое делало ее глаза еще более яркими, в черные волосы были вплетены белые крохотные цветы, придающие ей сходство с нимфами. Это было особенностью женщин из рода Блэк – все они напоминали своевольных и обманчиво-хрупких лесных духов. Несколько мгновений лицо Стеллы излучало благоговейный трепет, затем по нему пробежала тень, и девушка с задиристым видом подмигнула смотревшему на нее Гарри. Леди Стивенсон испустила недовольный вздох, а на лице Гарри расплылась улыбка.
Сириус тоже улыбнулся. Глядя на Стеллу, он испытывал смесь гордости, любви к дочери и благодарности Талии за это чудо. Его дочь. Вылитая Блэк, и, в то же время, она взяла от его семьи только лучшее. Такая, какой он хотел ее видеть, и даже лучше. Стелла остановилась на нижней ступени, ведущей к алтарю, и медленно выдохнула.
Вслед за ней появилась Талия в узком белоснежном платье с высоким кружевным воротом – такая прекрасная, что было сложно поверить, что она не сон или мимолетное наваждение. Сириус подумал, что никогда не сможет привыкнуть к тому, насколько она красива. Каждый раз после даже недолгой разлуки он испытывал изумление и восхищение, вновь глядя на нее. Ее лицо, казалось, сияло изнутри в этом подвенечном платье. Она медленно шла по проходу, глядя на него, и только хорошо знающий ее человек мог понять, как она взволнована. В карих с серебром глазах появилась тень растерянности, а губы она чуть приоткрывала, чтобы бесшумно вздохнуть поглубже. Она приподняла подол юбки, поднимаясь по ступеням, прядка волос качнулась у виска вместе с сережкой, коснувшись белой щеки – Сириус понял, что он, возможно, забудет многие детали этого дня, но прядка волос Талии, так трогательно скользнувшая по щеке, навсегда врежется ему в память.
– И в горе и в радости.
– И в горе и в радости...
– И в болезни и в здравии.
– И в болезни и в здравии...
– Буду любить и оберегать тебя.
– Буду любить и оберегать тебя...
– Пока смерть не разлучит нас.
– Пока смерть не разлучит нас...
Где-то наверху опять захлопали крылья голубей, и несколько белоснежных птиц уселись под крышей и принялись ворковать, поглядывая на людей внизу. Слова клятвы взмывали вверх, и птицы, казалось, ловили их крыльями, расправляя белые перья и вытягивая шеи. А затем ударил колокол, и голуби взмыли ввысь, на крыльях унося клятву за облака.
***
– Левее, левее, говогю вам! – картавил фотограф месье де Бержерак (он же Регулус Блэк), прекрасно изображая французский акцент. – Жених, почему вы настолько туп?! Не знаете, где лево!
Гермиона оглянулась на него. Месье конспиратор представлял собой уморительное зрелище: худощавый высокий джентльмен с пышной гривой волос, очень напоминающей прическу Министра, с не менее пышными, молодцевато подкрученными усами, в ядовито-салатного цвета костюме. Из-под пиджака выглядывал жилет расцветки бабушкиных цветастых занавесок.
– Сейчас вылетит птичка, – пропел он, прицеливаясь фотоаппаратом.
– Подождите! – вдруг выкрикнула леди Стивенсон и бросилась фигурно выкладывать шлейф невесты.
После венчания она воспылала желанием устроить фотосессию на пороге церкви, и они толклись тут уже битых полчаса, но леди Стивенсон все еще не удовлетворяло количество сделанных щелчков, хотя Регулусу уже пришлось сменить пленку.
Он испустил тяжкий вздох, запрокинув голову, затем обменялся мрачным взглядом со Стеллой.
– Довольно уже, мама, – бурчала Талия, стараясь вырвать из рук леди Стивенсон подол своего платья. – Фотографий уже хватит на три альбома, не меньше!
– Позволь уж мне это решать, милочка! – сварливо отозвалась леди Стивенсон. – Я наконец дождалась этого момента, и, раз уж вы устроили такое вопиюще скромное торжество, то хоть фотографий должно быть достаточно!
– Вопиюще скромное торжество, – повторил Сириус, смакуя фразу.
Талия ткнула его локтем под бок, чтоб Мародер не вздумал расхохотаться.
Регулус скучающим взором обвел гостей и нацелил фотоаппарат на Гермиону.
– О, нет, не надо, – запротестовала она, закрывая лицо рукой. – Не люблю фотографироваться.
– Почему? – удивленно заморгал месье де Бержерак. – Мадемуазель вампиг?
– Вампиры боятся солнечного света, – прохрипел Грюм. – Как можно не знать таких элементарных вещей?
Гермиона прыснула со смеху, глядя на растерянное лицо месье де Бержерака.
– Это была маленькая шутка, месье Гьюм, – надменно уведомил он.
– Встречал бы ты на своем веку вампиров, то не шутил бы так! – возмущенно рыкнул Грюм и повернул к нему волшебный глаз. – А откуда ты знаешь мою фамилию, а? Я ее не называл!
– Слава о вашей неогдинагной личности облетела весь миг, – с едва уловимой иронией ответил фотограф.
– Блэк таки ничему не научился в школе Аврората, сколько я ему не вбивал, что бдительность важна даже в отношении... свадебного фотографа! – забрюзжал Грюм.
– Серьезно? – Тонкс сделала внимательное лицо. – Почему ты никогда не говорил о свадебных фотографах мне? Неужели ты, человек, который предполагал возможность женитьбы Сириуса, ни разу не подумал, что я тоже способна на такой отчаянный поступок?
Грюм приблизился к своей ученице вплотную и процедил, вперив в нее оба глаза:
– Дело было на свадьбе Поттера.
– А, – Тонкс уважительно кивнула.
Еще пару секунд посверлив ее взглядом, Грюм поковылял дальше. Гермионе стоило огромных усилий не захохотать вслух. Регулус покрутил пальцем у виска и присвистнул. Мгновение спустя он вскрикнул, подпрыгнув на месте.
– Что за..? – он потер мягкое место, изумленно воззрившись на Грюма. – Это было Жалящее заклятье?!
Старик мстительно ухмыльнулся: в сочетании со страшными шрамами и отсутствующей частью носа улыбка получилась жуткая. Гермиона с Тонкс переглянулись и все-таки захохотали.
– Девочки, живо сюда! – миссис Уизли поторопила их, подталкивая в спины. – Сейчас невеста будет бросать букет!
– Что?! – Гермиона попыталась сопротивляться. – Я думаю, мне еще рано участвовать в таком мероприятии.
Регулус все-таки сфотографировал ее, ослепив вспышкой. Гермиона сердито покосилась на него, окончательно перестав сопротивляться миссис Уизли, и той удалось поставить ее рядом с остальными жертвами.
– Учтите, – ехидно объявила Талия, – букет заговорен, поэтому покажет правду.
Она отвернулась, солнце сверкнуло на полоске серебристой ткани, окаймляющей вырез на спине. Хорошенько размахнувшись, Талия выбросила руку вверх настолько грациозным жестом, словно исполняла главную партию в балете, вдобавок изящно склонив голову набок. Регулус быстро клацнул фотоаппаратом, очевидно, тоже находя это зрелище достойным запечатления.
– Только не мне, – пискнула Стелла, стараясь занять как можно меньше места в пространстве.
Гермиона машинально вжала голову в плечи. Букет взмыл в воздух и на мгновение стал невиден в лучах солнца. Девушки дружно затаили дыхание. И вдруг букет вновь появился из сияющего солнечного диска и с громким звуком хлестнул по лицу шафера, стоящего чуть в стороне со скрещенными на груди руками.
Все дружно захохотали. Люпин недоуменно уставился на букет, надежно умостившийся у него на руках. Регулус с готовностью клацнул фотоаппаратом – у него получалось быть вездесущим не хуже, чем у Колина Криви. И почти таким же надоедливым.
– Вот он, счастливчик, – Сириус хлопнул друга по спине, и тот наконец опомнился.
– Глупость какая-то, – пробормотал он, покрутив букет в руке. – Я... кгм... не собираюсь... жениться.
Сириус и Гарри согнулись пополам от хохота. Стоило признать, что растерявшийся Люпин с букетом роз в руке выглядел в самом деле комично.
– Ремус, если вдруг понадобится кандидатура на роль невесты, то я запросто, – без лишнего стеснения при всех заявила Тонкс.
Люпин, судя по виду, хотел что-то возразить, но смог только сглотнуть, вызвав новый взрыв хохота.
Свадьба удалась на славу: миссис Уизли позаботилась о забавных конкурсах, от шуток Фреда и Джорджа все покатывались со смеху, мнимый месье де Бержерак тоже не уступал им в остроумии, и вскоре Гермиона почувствовала, что у нее болят щеки из-за не исчезающей с лица улыбки. Сегодня Регулус казался не таким заносчивым, как в первую встречу, и его можно было бы назвать даже обаятельным, если бы не личина месье де Бержерака. Впрочем, довольно скоро они с Сириусом разыграли прощание с фотографом, и Регулус исчез – очевидно, чтобы не вызывать подозрений у неуместно бдительного Грюма.
Стелла с присущим ей упрямством заставила танцевать всех гостей, не считая Грозного Глаза, и они дружно отплясывали под их с Сириусом любимую музыку. Гермиону даже немного удивило, что Талия была совсем не против просто поскакать со всеми под рок-н-ролл.
– Странно, что Снейп тебя отпустил! – рядом с Гермионой оказался Рон. – Я думал, он скорее удавится, чем позволит тебе прийти на свадьбу Сириуса.
– Как видишь, не удавился! – огрызнулась Гермиона. – Между прочим, он отпустил меня на все выходные!
– А как обед у твоего новоиспеченного кузена? – с апломбом поинтересовался Рон. – Я смотрю, ты еще не выбрала, кто тебе больше нравится – мы или они!
– Что? – хмыкнула Гермиона. – Почему я вообще должна выбирать?
Рон, в свою очередь, фыркнул, затем озлобленно бросил:
– На той фотке в «Пророке» ты была смешной!
Гермиона перестала танцевать.
– Вырядилась, как идиотка! Вся такая чистокровная! – он презрительно скривился.
Хорошего настроения как не бывало: ощущение было такое, словно ей плюнули в лицо.
– Ты... какая же ты свинья, Рон, – выдавила она и, развернувшись, пошла прочь.
– Да уж куда мне до наших слизеринских принцев! – с деланным равнодушием бросил он.
Гермиона сжала кулаки и побрела куда глаза глядят. Ей надо было побыть одной. Она вовсе не была смешной! Рон это нарочно сказал! Ведь не была же? Снейпу вроде понравилось... хотя он этого не говорил. Может, ей показалось? Может, она действительно выглядела как посмешище, которое строит из себя ту, кем не является... Ведь ее маглы воспитали, и от этого никуда не деться. Она не принадлежит к кругу чистокровных, и глупо делать вид, что это не так. Или все же...
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, она поскорее толкнула ближайшую дверь и спряталась в красноватом полумраке комнаты. Убедившись, что комната пуста, она совершенно по-детски взвыла вслух, упиваясь одиночеством и обидой. Мерзкий Рон, чтоб его горгулья!
– О, мисс Снейп, только не говорите, что мой брат разбил вам сердце, женившись на другой, – раздался насмешливый голос.
Гермиона поперхнулась всхлипом и закашлялась. Но ведь комната была пуста! Она же... или ей показалось, что она пуста? Регулус сидел на высоком табурете, насмешливо ухмыляясь. Месье де Бержерак бесследно исчез, и он снова был бесстыдно красив и ехиден. Гермионе стало до ужаса стыдно. Почему, ну почему именно он увидел ее в такой неприглядный момент? Это... почти то же самое, если бы Северус увидел, как она рыдает вслух, запрокинув голову и раскрыв рот. Ох, она была ужасна! Что только на нее нашло?!
– Привет, – зачем-то выдавила она, и только теперь заметила, что повсюду на прищепках, словно белье, развешаны сохнущие фотографии.
– Ну, привет, – отозвался Регулус, продолжая ухмыляться.
– Фотографии проявляешь? – сипло буркнула Гермиона, радуясь, что в красноватом полумраке не видно, что она стала совсем пунцовой.
– Угу.
Она машинально кивнула, стараясь заставить себя соображать. Нужно что-то сказать, а еще лучше, сбежать, чтобы не видеть его злорадную ухмылку. Почему он вообще торжествует?
– Я не сохну по Сириусу! – выпалила она, наконец осознав причину безмерной радости младшего Блэка.
– Ладно, как скажешь, – он крутнулся на табурете, повернувшись к ней спиной, и щипцами выудил из раствора очередную фотографию.
Гермионе явно не удалось его убедить. Но она не могла уйти, позволив Регулусу считать, будто она влюблена в Сириуса! Мало ли, что ему в голову взбредет – еще поделится открытием с Сириусом или Стеллой. Сложно даже сказать, что хуже.
– Я плакала совсем по другой причине! – воскликнула Гермиона, решительно приблизившись. – И вообще, откуда ты здесь взялся? Комната была пуста!
Лучшая защита – нападение.
– Я спрятался, – беззаботно пожал плечами Регулус. – Думал, это Шизоглаз настиг меня, чтобы закончить начатое.
– Шизоглаз? – растерянно переспросила Гермиона.
Прошло несколько мгновений прежде чем она поняла, о ком идет речь, и неожиданно для себя прыснула со смеху.
– Тебе смешно, а меня он когда-то чуть не убил, – бодро поведал Регулус. – Нарцисса меня потом еле выходила. Особенно досаждали язвы на руках, они все не заживали, кровоточили и чесались жутко. Я готов был на стенку лезть, потому что чесать их как раз было нельзя.
Гермиона резко перестала смеяться и ошеломленно уставилась на него.
– Он, правда, не знал, кого проклял, – жизнерадостно вещал Регулус, упершись ладонями в колени. – Но это было до того, как аврорам позволили применять Непростительные проклятья, им, бедным, приходилось изощряться, чтобы нейтрализовать противника.
Гермиона подавленно молчала. Регулус, весело насвистывая, вытянул из раствора еще пару фотографий. Она уставилась на его руки. Рукава рубашки были небрежно закатаны до локтей, на левом запястье поблескивали наручные часы. Пальцы были длинными и тонкими, а движения кистей рук плавными и аккуратными – было легко представить, как он играет на рояле. Гермиона очень не вовремя вспомнила, как одна подруга Джейн Грейнджер утверждала, что мужчины с такими вот руками очень нежны в постели. Сама она, разумеется, подслушивала разговор и тогда еще только смутно подозревала, что в постели можно не только спать.
– Да ты не бойся, – ухмыльнулся Регулус. – Я просто хорошо умею доводить старичков до белого каления. Он долго пытался надрать мне зад, и это из-за меня он больше не может ковыряться в левой ноздре.
– Ого, – протянула Гермиона. – Я думала, чистокровные снобы так не выражаются.
Фраза сорвалась с ее губ прежде, чем она успела прикусить язык. Регулус хищно сузил глаза, кажущиеся неестественно черными в таком освещении: будто у него были до невозможного расширены зрачки.
– А ты теперь специалист по чистокровным снобам, да? – вкрадчиво поинтересовался он.
Еще один! То Рон, теперь еще и этот.
– Да что вы все заладили! – вспыхнула Гермиона. – Теперь я се, теперь я то, будто я начала хвастаться направо и налево своим происхождением или что-то в этом роде!
Она повернулась, чтобы уйти, но он вдруг схватил ее за локоть.
– Да подожди ты, чего сразу истерику закатывать?
– Пусти! – Гермиона треснула его по руке.
– Больно! – возмутился Регулус, но пальцы не разжал.
Кажется, ему нравилось выводить ее из себя (ему вообще доставляло удовольствие бесить людей, судя по всему). Не знает, что ли, что с огнем играет? Гермиона коварно прищурилась, позволив своей руке стать достаточно горячей, чтобы обжечься. Или не позволив. Она была уверена, что ее рука раскалилась, как металл в огне, но Блэк даже не изменился в лице. Зато раздалось такое шипение, словно на сковороду плеснули масла, и от их рук повалил пар. Гермиона взвизгнула, а Регулус скорчил гримасу и отпустил ее руку. Она отскочила.
– Что это было?!
– Где? – невинно хлопнул ресницами Регулус. – Тебе показалось.
Гермиона воинственно насупилась. Дурой ее считает?
– Только что! – рявкнула она. – Что ты сделал?! Любой бы обжегся!
– Не понимаю, о чем ты, – он скрестил руки на груди.
Гермиона поняла, что ничего от него не добьется. Но что-то же он сделал! Как ему удалось не обжечься? Она должна знать это заклятье! Что, если попробовать по-другому?
– Ладно, извини, я была груба, – медовым голоском промурлыкала она. – Просто один мой... бывший лучший друг в последнее время доводит меня. Считает, что я предала всех, оказавшись дочкой Снейпа.
Регулус слушал ее с недоверчивым выражением лица.
– Извини, я не должна была срываться на тебе, – Гермиона помолчала с раскаявшейся миной, потом подступила к фотографиям и принялась рассматривать те из них, где уже проявилось изображение. – Ты хорошо фотографируешь.
Регулус оперся локтями о стол и усмехнулся уголками рта, внимательно глядя на нее. Ну, конечно, все чистокровные снобы любят лесть.
– Так хорошо поймал момент, – Гермиона принялась расхваливать фотографию Талии, бросающей букет. – Она здесь получилась просто превосходно. Этот взмах рукой. Роскошный кадр.
Регулус кивнул, продолжая самодовольно улыбаться. Гермиона принялась расхаживать между висящих фотографий, продолжая петь ему дифирамбы. Когда Блэк, по ее мнению, достаточно убедился в ее искреннем восторге (а фотографии действительно стоили всяческих похвал), она небрежным тоном поинтересовалась, созерцая фото:
– Так как ты умудрился защититься от моей силы?
Она и не заметила, как Регулус подкрался сзади, наклонился к самому ее уху и свистящим шепотом произнес:
– Дуй отсюда, Снейп.
Гермиона резко дернулась от неожиданности и отскочила в сторону, почувствовав себя жутко неловко. Регулус сунул руки в карманы брюк и с насмешливой ухмылкой, которую она по ошибке приняла за самодовольную, сказал:
– Позволь заметить, что это была одна из самых жалких попыток провести меня.
Гермиона бесконечно долгое мгновение решала, как повести себя: изобразить непонимание или признать поражение. Опять она оказалась в дурацком положении! Она почувствовала себя наивной простушкой. Вообразила, будто в два счета провела его, а он все это время слушал ее трели и от души веселился. Ей даже стало стыдно за столь двуличную выходку.
– Извини, – расстроено пробормотала она. – Фотографии и правда чудесные. Но мне очень нужно узнать, что это за заклятье.
Регулус странно изменился в лице. Он нахмурился, словно чего-то не понимая.
– Пожалуйста, – покорно добавила Гермиона.
Он молчал, изучая ее лицо взглядом. Гермионе стало неловко. Она расправила на платье несуществующие складки и робко позвала:
– Регулус?
Было так странно называть его по имени. Он, наконец, опомнился.
– Ты или внезапно научилась блестяще притворяться, – недоверчиво протянул он, – или действительно такая наивная.
Гермиона растерялась. Хорошо, что в красноватом полумраке не видно, насколько она смущена.
– Я просто искренне говорю, – озадаченно пробормотала она. – Ты что, никогда такого не видел?
Он немного удивленно кивнул и улыбнулся как-то по-новому – тепло, что ли? Во всяком случае, Гермионе не приходилось лицезреть у него такую улыбку, и она ему очень шла. Она даже не удержалась, и улыбнулась в ответ. Странный этот Блэк, очень странный. Они так и молчали, глядя друг на друга, и Гермиона почувствовала, как в груди разливается приятное тепло.
Дверь скрипнула, и в комнату заглянула Стелла. В ушах у Гермионы зазвенело разбившееся на осколки мгновение.
– Эй, Рег... О, Гермиона! А я тебя повсюду ищу! – Стелла на мгновение замерла, переводя глаза с Гермионы на Регулуса и обратно, а затем коварно улыбнулась: – А что это вы тут делаете?
Судя по ее тону, она вообразила невесть что и была этим очень довольна.
– Выясняем, кто же обидел мисс Снейп, которая ворвалась сюда с нечеловеческими рыданиями, – объявил Регулус, вновь становясь самим собой. – Я уж было решил, что у нас объявился безутешный призрак.
– Что? – Стелла скрестила руки на груди. – Это все Рон, да? Повезло ему, что он уже ушел!
– Мы бы могли подсыпать ему чесоточный порошок за шиворот, – с серьезным видом потер подбородок Регулус.
Гермиона удивленно взглянула на него. Перемена казалась ей такой резкой, словно она вышла на шумный проспект из темного кинотеатра, где только что смотрела трогательный лирический фильм.
– Или натравить на него кусачие скрепки! – подхватила Стелла.
– Или подлить в чай сыворотку правды и задавать каверзные вопросы, – щелкнул пальцами Регулус.
– Силен, – оценила его племянница.
Блэки с задумчивым видом умолкли, предавшись мечтаниям о злых шутках.
– Или расскажем Северусу, – дружно произнесли они.
– Ого, – удивилась Гермиона. – Такое единодушие.
– А то, – гордо произнесла Стелла и умиленно надула губки: – Ладно, мама распорядилась положить тебя в постельку и подоткнуть одеяльце, поэтому пойдем, моя маленькая.
Гермиона послушно подошла к ней, одними губами произнеся «Не смешно». Стелла приобняла ее за плечи и развернула к Регулусу.
– Ну-ка, попрощайся, как джентльмен, – скомандовала она.
Кажется, Стелле уже удалось найти общий язык со своим дядей. В принципе, чему удивляться? Гермиона и сама очень быстро начала считать ее своей подругой.
Регулус откашлялся и приосанился, словно готовясь произнести торжественную речь – в общем, сразу стоило ждать подвоха.
– Спокойной ночи, дорогая племянница и ты... – он лукаво прищурился, – маленькая.
– Я не «маленькая»! – возмутилась Гермиона.
Регулус улыбнулся еще шире.
– Пусть вам приснятся розовые единороги, скачущие по радуге сквозь подернутые нежным сиянием закатного солнца невесомые облака, а вокруг будут порхать добрые феи, осыпая их путь золотой пыльцой, – воодушевленно пожелал он. – Или пусть вам приснятся голые мужчины, смотря, что вы предпочитаете.
Стелла засмеялась, а Гермиона скептично покачала головой. Шут гороховый. Неудивительно, что ему не знакомо понятие «искренность».
Они вышли из комнаты, прошли несколько футов и Стелла повисла у нее на руке.
– Мерлин, Мерлин, Мерлин! – запищала она. – Что ты там делала? О чем вы говорили? Тебе понравился наш Регулус? Понравился, да?
– Стелла, – проворчала Гермиона. – Успокойся, никто мне не понравился.
Стелла несколько секунд испытующе смотрела на нее, затем в ее глазах загорелся хитрый огонек, и она внезапно отпустила ее руку.
– Как скажешь, – безразличным тоном бросила Блэк.
– Только ничего не выдумывай, прошу тебя, – взмолилась Гермиона.
– Конечно, не буду, – очень правдоподобно изобразила удивление Стелла. – За кого ты меня принимаешь?
– За Стеллу Блэк!
Стелла польщено хихикнула, но ничего не ответила.