Узы крови

17. Первый успех в окклюменции

  – ... и сила моя мне досталась от моей матери, Гиневры Морроу, – закончила Гермиона и наконец решилась поднять глаза на друзей.
Они сидели с такими лицами, будто она не очень удачно пошутила. Сомнительно так пошутила. Пугающе.
– Извините, что не сказала раньше, – деревянным голосом добавила Гермиона.
Их недоуменно-настороженные взгляды были ужасны. Хотелось провалиться сквозь землю. Или действительно сказать «Я пошутила». Кажется, именно таких слов они от нее и ждали.
– Твои глаза... – начал было Гарри, но Рон его перебил.
– Даже если так, то, все равно, зачем тебе ходить к Снейпу по воскресеньям? – враждебно осведомился рыжик.
Гермиона опешила. Гарри медленно, словно во сне, повернулся к другу.
– То есть? – растерянно пробормотала Гермиона.
– Тебя воспитали нормальные люди! – возмущенным тоном ответил Рон. – Ты выросла в другой семье, шестнадцать лет прошло, поезд Снейпа ушел, как бы там ни было!
Слова рыжика неприятно задели Гермиону.
– Рон, нельзя так говорить, – вдруг отозвался Гарри. – Сириус, например, тоже пропустил детство Стеллы. Тем более, что вины Снейпа здесь нет.
Гермионе было отрадно и удивительно слышать от Гарри такие слова.
– Но у Стеллы ведь не было другого отца! – взвился Рон. – А у нашей Гермионы были папа с мамой, которые ее воспитали, а не отказались от нее, как эта Морроу! Что это вообще за мать такая?
– Рон! – не выдержала Гермиона, почувствовав внезапную злость на его слова. Обвинять в чем-либо своих родителей имеет право только она. – Ты не знаешь всего, так что позволь мне самой решать, как быть!
Рон выглядел изумленным.
– Так расскажи мне, – пожал плечами он.
Гермиона несколько секунд огорошено молчала, затем прохладно заметила:
– Есть вещи, которые касаются только меня и моих настоящих родителей!
Рон раздраженно фыркнул.
– Тебе что, Снейп голову промыл? – скептично поинтересовался он. – Ты себя слышишь? Ты и твои настоящие родители. Ты что, рада, что оказалась дочкой этого слизняка?
Гермионе захотелось хорошенько стукнуть его. Догорающее пламя в камине неожиданно полыхнуло и разгорелось с новой силой. Гарри покосился на него, затем перевел растерянный взгляд на Гермиону.
– Знаешь что? Еще как рада! – от злости заявила Гермиона Рону. – По крайней мере, теперь никто не назовет меня грязнокровкой и не будет смотреть так, словно я какой-то уродец или от меня несет за милю!
– Мы на тебя так не смотрим! – парировал Рон.
– А большая часть волшебного мира ведет себя с точностью до наоборот! – ответила Гермиона. – Ты никогда не был на моем месте, и не знаешь, как это, когда тебя все поголовно считают человеком второго сорта! Да, я рада, что этому пришел конец! Можешь хоть ненавидеть меня за это, мне все равно!
Она бросилась в свою комнату, не дожидаясь новых упреков. Рону ее не понять! Даже если его семью называют предателями крови, но они все равно чистокровные, и это – решающий фактор. И что такого в том, чтобы хорошо относиться к Снейпу? Да, он ее не воспитывал, но он не так уж ужасен.
Гермиона тихо скользнула в свою комнату. К счастью, там была только Стелла.
– Привет! – Блэк соскочила с подоконника. – Мне столько всего надо тебе рассказать... О, ты изменила прическу? Мне нравится!
Гермиона присела на край кровати и взяла в руки фотографию Грейнджеров.
– Что с лицом? – подбоченилась Стелла. – Кого мне превратить в поросячью кормушку? – она прыснула со смеху и прыгнула на кровать рядом с Гермионой. – Представляешь, когда-то моя тетушка Нарцисса сделала такое с папой и его братом. Их искали целый день, а в это время старый домовик преспокойно кормил свиней! Никогда бы не сказала, что Нарцисса могла такое устроить... – Стелла толкнула ее плечом. – Эй, ты чего, в самом деле?
– Я ведь не предаю Грейнджеров, общаясь со Снейпом? – глухо спросила Гермиона.
Стелла нахмурилась и посмотрела на фотографию.
– Нет, конечно, – серьезно сказала она. – Снейп же твой отец. Так уж сложились обстоятельства, что ты выросла в другой семье. Знаешь, у тебя как бы есть магловские родители, и есть... волшебные, или как это назвать?
Гермиона машинально кивнула.
– Каким тебе кажется Снейп? – спросила она.
– Он колючий и очень замкнутый, – после паузы ответила Стелла. – Но я вообще отношусь к слизеринцам не так, как другие гриффиндорцы. У меня ведь слизеринцев полный дом. Они по-своему обаятельны, – она прищурилась. – А откуда такие вопросы?
Гермиона поморщилась.
– Я рассказала Гарри и Рону, кто мои родители, и реакция Рона была довольно своеобразной.
– Было бы из-за кого расстраиваться! – фыркнула Стелла. – Уж на Рона в своих взглядах ни один нормальный человек равняться не должен!
Гермиона вернула фотографию на тумбочку.
– В пятницу всем станет известно, чья я дочь, – тихо сказала она.
Стелла изумленно округлила глаза.
– Вот шуму-то поднимется! Хочешь, проведем выходные у моих Стивенсонов? Я бы пригласила тебя в Гриммово Логово, но папе тоже понадобится время, чтобы прийти в себя...
– На выходные я уеду с леди Снейп, – покачала головой Гермиона.
– Отлично, – улыбнулась Стелла.
Гермиона вздохнула. Да, отлично. Она не стала говорить, как ее беспокоит тридцать первое октября. Почему Снейп сказал, что ее это не должно волновать? Если бы можно было узнать, что у него на уме.
– Как там старшие Блэки? – спросила она, чтобы как-то отвлечься от своих размышлений.
– Папа на этой неделе заглянет в Министерство, разберется с бумагами, – весело сообщила Стелла. – Он ведь у нас теперь лорд Блэк. Он бы не стал, но мне по секрету сказал, что хочет сделать маме предложение.
– Чудесно, – улыбнулась Гермиона.
– Да, – кивнула Стелла и добавила: – А Регулус решил безвылазно провести жизнь в Гриммовом Логове и не хочет, чтобы кто-нибудь знал о его возвращении. Поэтому никому ни слова, договорились?
– Без проблем, – ответила Гермиона, и тут же изумленно переспросила: – Он действительно не собирается никуда выходить? Вообще? Никогда?
– Он так утверждает, – закатила глаза Стелла, очень правдоподобно изобразив напыщенную гримасу Регулуса. – Но папа говорит, что это со временем пройдет. Регулус просто очень любит себя пожалеть и покапризничать. Хотя я думаю, что все зависит от того, как эта война кончится. Регулус не хочет, чтобы Волдеморт прознал о его возвращении.
– Ну, учитывая, что его убили его же «друзья», – протянула Гермиона.
– Вообще-то, нет, – Стелла для чего-то наложила на дверь Заглушающие чары. – Знаешь, он нам кое-что рассказал. Хочу, чтобы ты тоже знала.
И она коротко рассказала Гермионе о крестражах и о том, как на самом деле погиб тогда ее дядя.
– Нужно рассказать профессору Дамблдору, – решила Гермиона.
– Это сделает Гарри, – сказала Стелла.
Гермиона медленно кивнула. Она вовсе не была уверена, что Стелле стоило рассказывать об этом ей. Даже если Снейп все-таки на стороне Дамблдора, то увиденные им мысли Гермионы могли стать известны Волдеморту. Снейп талантливый легилиментор, но было сложно представить, что хоть кто-то может сравниться по силе с Темным Лордом.
– Подожди, – наконец осознала Гермиона. – Почему Регулус не заставил домовика выпить зелье вместо него?
Стелла опустила глаза.
– Он вроде бы не планировал выжить, – осторожно сказала она. – По его версии. В общем, сложно судить. Он немного странный. У меня пока что складывается впечатление, что он и сам не смог бы объяснить причины некоторых своих поступков.
– Для Кричера он, наверное, герой, – подытожила Гермиона.
– Скорее бог, – прыснула Стелла.
Этой ночью Гермионе мерещились огонь со снегом, как однажды у Черного озера возле замка Блэков. Огонь и снег кружились, словно в танце, сплетались в причудливые узоры из серебра и золота, плясали, как какие-то невиданные звери...
«Говорят, в этом озере можно увидеть что-то, связанное с твоей второй половиной».
***
На уроке истории магии класс традиционно дремал. Гермиона сидела как на иголках. Ей весь день казалось, будто на нее со всех сторон направлены яркие лучи прожекторов, а над головой висит большая пестрая надпись «Это дочь Снейпа!» Хотя никто особо не смотрел в ее сторону, и того меньше людей обратило внимание на новую прическу и цвет глаз Грейнджер. Что ж, есть некоторые позитивные моменты в том, что ее сложно назвать популярной в школе девушкой.
Рон подчеркнуто игнорировал ее существование, и ко второму уроку Гермиона начала отвечать ему тем же. Гарри вел себя так, словно ничего не произошло, и не обращал внимания на их с Роном ссору, как делал уже не раз.
– Это настоящая пытка! – простонала Стелла, уронив голову на стол.
Блэк терпеть не могла уроки истории: спокойно высидеть сорок минут лекции было выше ее сил.
– О! – Стелла резко выпрямилась.
Гермиона вздрогнула от неожиданности, и на пергамент упала чернильная клякса.
– Стелла, – недовольно проворчала она.
Блэк подняла перед глазами приглашение на вечеринку у Флитвика.
– Ты пойдешь с Поттером? – спросила она.
– Нет, – Гермиона решила не говорить ей, что вообще туда не собирается.
Настроение было совершенно неподходящим для каких бы то ни было увеселений. Все ее мысли вертелись вокруг тридцать первого октября. Ей было страшно.
Стелла взмахнула волшебной палочкой; на приглашении появилась яркая надпись «У меня хорошее настроение, поэтому я позволю тебе пригласить меня». Затейливо сложив приглашение, Блэк превратила его в миниатюрную бумажную сову и отправила Гарри. Сова села ему на плечо и клюнула в ухо.
– Ай! – Гарри снял ее с плеча, и та мгновенно превратилась в записку.
Он обернулся и гневно воззрился на Стеллу.
– Прочитай, – одними губами произнесла Блэк.
Гарри с хмурым видом развернул приглашение и хмыкнул, однако предательская улыбка проскользнула по его лицу. Он наколдовал ответ и превратил приглашение в самолетик. Крохотный истребитель сделал пируэт под рукой попытавшейся поймать его на лету Стеллы и врезался ей в лоб. Она погрозила ухмыляющемуся Гарри кулаком.
Гермиона невольно улыбнулась, глядя на них. Она заглянула Стелле через плечо и прочла «Хорошо. Это вместо Карты Мародеров».
– Что?! – возмутилась Стелла и зашипела громким шепотом: – Поттер, ты совсем обнаглел?! Ничего подобного! Эта вещица принадлежит мне не меньше, чем тебе!
Гарри с хитрой улыбочкой покивал.
– Я задушу тебя во сне и отберу ее навсегда! – уведомила Стелла, грозно ткнув в его сторону пальцем.
– Если найдешь, – шепнул Гарри.
Колокола на башне выбили окончание урока, и Стелла, смахнув в сумку все свои вещи, бросилась к Гарри, возмущенно сверкая глазами.
Гермиона медленно собрала свои принадлежности, чувствуя себя одинокой и покинутой. Вот слизеринцы, те совсем не беспокоятся о предстоящем Хэллоуине. Неужели все они поголовно мечтают стать Пожирателями смерти? И даже Блейз Забини? Или они так блестяще умеют владеть собой? Она провела взглядом стайку слизеринских девчонок. Паркинсон о чем-то увлеченно рассказывала, и ее подружки то и дело восхищенно вздыхали и прикрывали рты ладонями, откровенно заискивая перед ней. «Они отвратительны», – подумала Гермиона. Оглянувшись на занятых друг другом Гарри и Стеллу, она в одиночестве покинула класс.
– С кем пойдешь на вечеринку? – раздался голос у нее за спиной.
Гермиона чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она оглянулась на Блейза и скептично вопросила:
– Хочешь пригласить грязнокровку?
– А ты грязнокровка, да? – веселым тоном спросил Забини и, обогнав ее, загородил проход. – Я все знаю, ясно?
Гермиона остолбенела, застигнутая врасплох внезапным заявлением. Она даже не знала, должна ли отрицать правду. В принципе, это практически бессмысленно, но ей хотелось исчезнуть из Хогвартса хотя бы в тот день, когда сплетницы вроде Паркинсон узнают последние новости. В голове мелькнула мысль, что очень любопытно все-таки, как же слизеринцы отнесутся к тому, что ненавистная Грейнджер оказалась дочерью их декана. В этом есть какая-то ирония.
А потом ей в голову пришла одна интересная идея. Ей представился чудесный случай проверить, так сказать, моральные качества своего кузена.
– И что? – холодно спросила она. – Будешь меня шантажировать? Расскажешь всем?
Блейз с удивленным видом молчал: то ли ожидал, что она будет все отрицать, то ли сам не до конца верил в собственное предположение. Наконец, к нему вернулся дар речи:
– Любопытно, как же так получилось?
Гермиона мысленно обозвала себя дурой. О чем она только думала? Этот разговор вполне может подставить Снейпа под удар. Ведь она вовсе не может поручиться за Блейза: кто знает, с какой целью он затеял этот разговор.
– Прочитаешь в газетах на будущей неделе, – Гермиона попыталась исправить положение: она ведь не говорила, как давно знает правду.
– В газетах? – переспросил Блейз.
– Снейп не видит смысла скрывать чудесное воссоединение семьи, – Гермиона мысленно поставила себе «Превосходно» за эту фразу.
Теперь Снейпа не в чем обвинить.
– Ого, – Блейз выглядел растерянным.
Гермиона вежливо улыбнулась.
– Но от тебя могу принять поздравления прямо сейчас.
– Конечно, – натянуто улыбнулся Блейз. – Поздравляю.
– Благодарю, – кивнула Гермиона. – А теперь, если ты не против, я пойду? Не хочу опаздывать на урок.
Блейз посторонился. Он все еще выглядел сбитым с толку. Отойдя на достаточное расстояние, Гермиона облегченно выдохнула. Нет, об этом разговоре Снейп не должен узнать ни в коем случае, иначе он ей голову оторвет! Она, конечно, выкрутилась, но все равно – поступок довольно глупый. Какая же она бестолковая! Только бы на окклюменции не попасться. Вот и еще один повод постараться защитить свое сознание как следует.
***
Блейз в недоумении стоял посреди коридора. Значит, профессор Снейп и не думал пытаться уберечь свою дочь от Метки. «Снейп не видит смысла скрывать чудесное воссоединение семьи». Вот как. С одной стороны, это не так уж и удивительно. Хотя, с другой, Блейзу всегда казалось, что, на самом деле, его декан верен вовсе не Темному Лорду. Может, потому, что Блейз испытывал искреннее уважение к нему? Снейп не производил впечатление человека, который склонен ради удовольствия издеваться над людьми, пытать их. Блейзу казалось, что зельевару должны быть противны Пожиратели смерти.
Но свою дочь уберечь от Метки он не пытается. Не может же он рассчитывать, будто Волдеморт не заинтересуется наследницей благородной чистокровной семьи? К тому же, если вспомнить про ее силу. Выходит, Снейп намерен ввести ее в ряды Пожирателей.
Вопрос: знает ли об этом Гермиона? Скорее всего, она даже не подозревает о посвящении, которое произойдет на Хэллоуин. Или она совсем не тот человек, за которого себя выдает. Блейз устало вздохнул. Он скоро свихнется со всеми этими подозрениями! Как же ему быть? Стоит ли предупредить Гермиону? Это в любом случае большой риск: если когда-нибудь Темный Лорд заглянет в ее мысли, Блейзу не сдобровать. Проклятье! Больше всего на свете ему не хотелось принимать Метку. Но способов избежать этого он не видел, ведь от этого зависит не только его собственная жизнь, но и жизнь мамы.
***
Вторник близился к концу, а Северус все еще не мог прийти в себя.

«Министр магии лично принес извинения лорду Блэку от имени всего британского магического сообщества. Каким образом Сириусу Блэку, который считался трагически погибшим во время событий в Отделе Тайн, удалось спастись, остается загадкой – лорд Блэк от комментариев воздерживается».

Северус не мог поверить, что этот засранец все-таки выжил. КАК?? Он ведь упал в Арку! Не может же Блэк быть настолько гениальным, чтобы найти способ выкарабкаться! И даже его дочь не могла до такого додуматься. НИКТО не мог до ТАКОГО додуматься! Может, это не Блэк вовсе? Хотя нет, Стивенсон живо разоблачила бы самозванца.
Раздался стук в дверь.
– Входите, – процедил Северус.
Любопытно, а его распрекрасная дочь знала о чудесном спасении шавки? На лицах Поттера и младшей Блэк утром не обнаружилось и намека на удивление.
Гермиона тихо затворила за собой дверь.
– Добрый вечер, сэр.
– Как вам? – Северус поднял номер «Ежедневного пророка».
– Меня воспитали маглы, – улыбнулась девчонка. – Я всегда верила, что в одиннадцать лет попала в настоящую сказку.
Больше всего перемены в ее облике были заметны, когда Гермиона улыбалась: она становилась настолько похожей на Гиневру и ее сестру, что Северусу было невыносимо смотреть на нее. Он не хотел, не мог себе признаться, но ему становилось до боли досадно, что ее воспитали абсолютно чужие люди. Шестнадцать лет, все ее детство прошло мимо него.
– Скажите, какой ваш любимый предмет? – вырвалось у Северуса прежде, чем он смог обуздать глупую вспышку сентиментальности.
– Мой? – расплылась в улыбке Гермиона.
– Вы видите здесь еще кого-то? – взвился Северус, чувствуя себя ужасно неловко.
– Нумерология, сэр, – поспешно ответила она. – Люблю считать.
– Нумерология, – повторил Северус. – Ваша тетушка Ульрика тоже увлекалась этим предметом.
Гермиона с заинтересованным видом уселась напротив.
– А у моей матери? – спросила она. – Какой предмет был любимым у нее?
Северус очень удивился, что ее это интересует.
– ЗоТИ, – сдерживая улыбку, сказал он. – Многие гриффиндорцы неравнодушны к этой дисциплине.
– А у вас зельеварение, верно? – с широкой улыбкой спросила Гермиона.
– Не только, – Северус собирался прекратить разговор, но помимо собственной воли отвечал на ее вопросы. – Я тоже увлекался ЗоТИ.
– А... – Гермиона на секунду замялась, но все же продолжила: – А как вы с моей мамой познакомились?
– Вообще, в библиотеке, – Северус сам не мог понять, что заставляет его отвечать. – А раззнакомились ближе в клубе любителей ЗоТИ, который организовал наш тогдашний преподаватель.
– И как это было? – глаза Гермионы так и сияли, и это пугало: было непривычно видеть такой мечтательный блеск в черных, как у него самого, глазах.
– Что вы имеете в виду? – сухо осведомился Северус.
– Ну, – она смущенно передернула плечами, – это была любовь с первого взгляда или вы поначалу терпеть друг друга не могли?
Северус изумленно уставился на нее. Он никогда бы не подумал, нет, он даже в самом страшном кошмаре не мог представить, что какая-то наглая пигалица осмелится спросить подобное у него, декана Слизерина!
– Я так погляжу, ваши мысли уже целиком на вечеринке у Флитвика, – колко отметил он и поднялся, намереваясь наконец начать урок окклюменции.
– Я туда не пойду, – пробурчала Гермиона.
Северус осекся. Гермиона неохотно поднялась со стула и замерла напротив, крепко зажмурившись. Почему бы шестнадцатилетней девушке не пойти на вечеринку? Ему в голову вдруг пришло, что у нее может не быть подходящего платья. Да и вообще, он ни разу не давал ей карманных денег, а ведь должен был, очевидно. То есть, без очевидно.
– Почему? У вас нет платья? – деловито осведомился Северус.
Гермиона разлепила один глаз.
– С чего вы взяли? – удивленно спросила она.
Северус почувствовал себя идиотом. Блестяще. Теперь она решит, будто он о ней заботится.
– Почему же еще вам не идти на вечеринку? – оставалось только надеяться, что мисс Снейп не настолько прозорлива.
Стоп, он подумал о ней как о «мисс Снейп»? Изменения в ее внешности изрядно сбивают с толку. Хотя что значит это «сбивают с толку»? Она ведь и есть мисс Снейп и, очевидно, с понедельника ее именно так и будут называть все кому не лень.
– У меня просто нет настроения, – неохотно ответила Гермиона. – Но спасибо, что спросили.
Северус мгновение колебался, но все же не вытерпел:
– У вас что-то произошло?
Она неопределенно мотнула головой.
– Нет настроения.
Северус заподозрил, что это как-то связано с ним, раз Гермиона не хочет говорить. Они немного постояли друг напротив друга, затем Северус кашлянул и сказал:
– Что ж, окклюменции вам все равно не избежать. Приготовьтесь.
Гермиона с готовностью кивнула и крепко зажмурилась, вцепившись в свою юбку так, что костяшки пальцев побелели.
– Легилименс!
Поттер обнимается со своим крестным, и они безудержно хохочут. Значит, его распрекрасная дочь все-таки знала, что Блэк жив! И это что, замок Гриммово Логово? Когда это Гермиона там побывала? Воспоминание внезапно зарябило и расплылось: Северус видел только неясные образы. Голоса доносились словно издалека. Мгновение Северус колебался, но все-таки решил усилить атаку. «Противный какой», – явственно услышал он голос девчонки Тонкс, и ответ Люпина: «Ты даже не представляешь насколько». Зрительные образы, однако, не стали четче. Воспоминание опять зарябило и сжалось, будто скомканный лист бумаги. Северус уже не без усилий попытался вернуть его. «Он преподает в Хогвартсе, – зазвучал непривычно холодный голос Гермионы. – К тому же, декан Слизерина и лучший зельевар Британии». На этих словах воспоминание окончательно ускользнуло от Северуса.
– Что ж, – он покрутил в руках волшебную палочку, немало удивленный столь внезапным улучшением.
Гермиона заметно побледнела, но стояла прямо.
– Делаете неожиданные успехи, – протянул Северус. – Появились тайны?
– Не мои, – поспешила заверить Гермиона. – Извините, я не могу вам этого показать или рассказать. И про Сириуса не могла.
Не сказать, чтобы Северуса это обрадовало.
– Во всяком случае, у вас появилась достойная причина защищать свое сознание, – холодно произнес он.
Гермиона выглядела удивленной и немного напуганной.
– Я хотела попросить вас просто больше не трогать это воспоминание, – жалобно пропищала она.
Северус усмехнулся.
– Что вам скрывать? – развел руками он. – Блэк сам известил о себе мир, вы были в замке Гриммово Логово, это я тоже увидел.
– Сэр, – умоляющим голосом пробормотала Гермиона. – Пожалуйста.
Северус изогнул бровь. Любопытно. Какие еще секреты может таить это воспоминание? Что хуже возвращения Блэка вообще могло приключиться? К тому же, еще и чужая тайна.
– Нет, этого я вам обещать не стану, – решил Северус.
Пусть это загадочное воспоминание и дальше подстегивает Гермиону к сопротивлению. Тем более, что после усиленной ментальной атаки она не только не упала в обморок, но даже кровь носом не пошла, что нередко случается с новичками. Северус посмотрел на ее мертвенно-бледное лицо.
– На сегодня достаточно, – бросил он.
Гермиона облегченно выдохнула и повернулась, чтобы уйти.
– И, Гермиона, – окликнул ее Северус.
Она с подозрением взглянула на него.
– Больше не смейте покидать школу без моего разрешения, – отчеканил Северус.
Она медленно кивнула и, держа спину неестественно прямо, пересекла комнату.
– Спокойной ночи, сэр, – пожелала она ручке двери и вышла.