Узы крови

37. Планы на будущее

  Разумеется, поговорить с младшим Блэком наедине Северусу не удалось (кто бы, собственно, сомневался). Первой его планам помешала Эйлин. Двое Снейпов были самыми ранними пташками в этом поместье и обыкновенно завтракали вдвоем, пока не проснулись существа наподобие своры Уизли. Однако этим утром мама прислала с домовиком «просьбу» заглянуть в отведенные ей покои перед завтраком. Северус не сомневался, о чем пойдет речь. Мерлин побери всех ведьм! Он надеялся поговорить с потенциальным зятем без преждевременного вмешательства леди Снейп. Однако не в правилах Эйлин было следовать намеченным им планам, поэтому Северусу пришлось отправиться к ней, по дороге гадая, кто подключил ее к этому делу – Гиневра или ее хитрая подруга.
– Северус, – мама встретила его обворожительной улыбкой, которая еще ни разу на его памяти не сулила ему ничего доброго.
Она сидела на изящном стульчике перед зеркалом, заканчивая свой утренний туалет.
– Прежде чем перейдем к делу, – произнес Северус, – кто тебе доложил?
Эйлин подняла брови и улыбнулась уголками губ.
– Северус, ты обижаешь меня, – заметила она. – Я пока еще достаточно наблюдательна.
Секунду он колебался, стоит ли извиняться, однако в итоге посчитал, что извинения будут расценены как уступка или вообще полное согласие с любыми деяниями леди. Поэтому он попытался возразить:
– Я тоже, однако не обратил внимания вплоть до того момента, когда воочию увидел, как наглый Блэк целует мою дочь!
Эйлин издала короткий смешок – разумеется, смеялась она над собственным сыном, над кем же еще? – затем поведала, сверкая черными очами:
– Естественно, дорогой. Но я же, в отличие от тебя, женщина, и, хоть зачастую мыслю рационально, но сердечные дела в высшей степени интересуют меня. А сердечные дела единственной внучки – и подавно. Поэтому я просто не могла пропустить...
– И не поговорила с ней?! – вознегодовал Северус.
В этой семье о чести и репутации определенно заботится только он!
– О чем? – искренне удивилась леди, забавно округлив глаза.
– О нравственности! – выпалил Северус и, только когда слово прозвучало, смог оценить всю немыслимую глупость и смехотворность своего заявления.
Эйлин ему этого не простила.
– Северус, – мама удостоила его снисходительным взглядом, каким одаривают несмышленых малышей, и коротко засмеялась.
Он сжал губы в тонкую линию. Переждав приступ маминого веселья, он с едва сдерживаемым бешенством прошипел:
– Почему ты хохочешь?! Этот негодяй поступил совершенно...
– Ох, лорд Снейп, не вам в этом случае судить, – как бы между прочим бросила Эйлин, брызнув по капельке духов за ушами и внимательно следя за его отражением в зеркале.
Северус поперхнулся праведным гневом. На краткий миг ему стало немного стыдно. Но только на миг.
– Это совсем другое! – он не позволил Эйлин так просто сбить себя с толку.
– Конечно, – с серьезным видом кивнула она. – Ведь теперь ты в положении отца, а не жениха.
Северус смог только издать неопределенный булькающий звук, чувствуя, что его, великовозрастного лорда, начинает смущать этот разговор с матерью. И вообще, что все это значит? Он вдруг вновь вспомнил то трижды проклятое воспоминание Гермионы, в котором Блэк фигурировал далеко не в одетом виде, и ему с новой силой захотелось оторвать голову мерзавцу.
– Северус, – Эйлин подняла узкую кисть в успокаивающем жесте, продолжая наблюдать за ним в зеркале. – Я не сомневаюсь, что ситуация находится в пределах приличий. Позволь предложить тебе поразмыслить здраво?
– Да знаю я! – раздражено взмахнул рукой он. – Лучшей партии нам не найти!
Эйлин одобрительно кивнула.
– Верно, – отчеканила она уже без всяких шуток. – Более того, нам повезло вдвойне, – она повернулась к нему, опершись локтем на спинку стула. – Ты же не станешь отрицать, что хочешь отдать Гермиону за слизеринца, за человека, для которого ценности нашего сословия играют несомненную роль?
Северус огромным усилием воли заставил себя успокоиться. Естественно, леди Снейп была права на все сто процентов, спорить с этим глупо. Да, Регулус Блэк подходит им как нельзя лучше. Но Сириус в качестве родственника – тут еще вопрос, какие у него планы на будущее. Обдумать перспективы как следует Северус не успел: внезапно появился домовик и объявил, что «лорд Блэк уважаемый хозяин сэр приглашает лорда Снейпа и леди Снейп в свой кабинет для важного разговора».
Эйлин вздохнула.
– Что ж, тянуть нет смысла, не так ли? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она.
Северус тоже вздохнул, но от ответа воздержался. По дороге к кабинету он, как ни странно, почувствовал себя вполне спокойным и даже не взбесился, когда в кабинете, кроме троицы Блэков, обнаружил предательницу и перебежчицу Гиневру. Она виновато-виновато улыбнулась, сделав умоляющие глазки.
Сириус и Регулус поднялись навстречу, и последовала идиотская немая сцена, во время которой Сириус озорно скалился, а Регулус изображал ангельскую кротость. БЛЭКИ. На мгновение у Северуса возникло чувство дежавю, будто он опять оказался в школе. Наконец, Сириус сподобился на некую членораздельную речь.
– Снейп, откладывать далее нет смысла, – он скорчил преувеличенно серьезную физиономию. – Обстоятельства сложились таким трагическим образом, что наша заветная мечта – породниться с тобой. Очевидно, нас с тобой преследует злой рок.
Гиневра закатила глаза, Талия и Регулус, продолжая вежливо улыбаться Северусу, одновременно пнули своего придурковатого главу рода под столом. Сириус пискнул, поочередно метнул на них возмущенные взгляды, откашлялся и продолжил глубоким бархатистым голосом, действительно посерьезнев насколько было в его силах:
– Точнее обстоятельства сложились так, что благодаря вам с Гиневрой, – бесстыдно подхалимский поклон в ее сторону, – на свете живет очаровательная юная ведьмочка, без которой этот мир определенно был бы... – пауза, а затем Блэк с блестяще сыгранным восхищением выдохнул: – несовершенен.
Регулус ухмыльнулся шире, явно гордый отменно подвешенным языком братца. Последовала краткая пауза.
– Я с вами полностью согласна, лорд Блэк, – предательски заявила Эйлин и присела на стул.
Северус продолжал стоять. Гиневра, решив, что пяти секунд раскаяния с нее вполне достаточно, воззрилась на него требовательным взглядом, всем своим видом выражая мысль «Сядь, не выпендривайся». Самая настоящая перебежчица.
– Думаю, ты прекрасно понимаешь, к чему я клоню, – добавил Сириус. – Я предлагаю заключить помолвку между твоей дочерью и моим братом, который – ты наверняка уже в курсе, – является моим наследником.
Северус криво усмехнулся и, наконец-то, соизволил присесть рядом с Эйлин. Пусть ценят, что он их хотя бы слушает. Однако так просто сдаваться он не собирался – и никакая поддержка Эйлин и Гиневры им не поможет. В конце концов, нужно же хотя бы для профилактики попить их кровушки.
– У вас, Блэки, губа не дура, – протянул он со скептичной усмешкой. – Гермиона – моя единственная наследница, после моей смерти Блэки останутся самыми крупными землевладельцами Британии, самыми богатыми и самыми влиятельными. Неплохо. Ко всему прочему, Гермиона талантливая волшебница, умная и хорошенькая – приятный бонус к ее приданому, – он повернулся к Регулусу, особо подчеркнув интонацией последнюю мысль.
Гиневра и Эйлин одинаково вздохнули, демонстрируя единодушное возмущение, Талия фыркнула, как кошка.
Регулус перестал изображать кроткую овечку и сделал донельзя надменное лицо.
– Можешь думать что угодно, Снейп, но я ее не по приданому выбирал, – ледяным тоном уведомил он. – Откровенно говоря, до своих «визитов» в ваше поместье, я не ассоциировал ее с родом Снейпов-Принцев, сколько бы ни называл ее по фамилии, потому что она на редкость не расчетлива и довольно наивна. Не твое воспитание, – помолчав, он добавил мягче: – Извини, если грубо. Я не стремлюсь тебя задеть.
Северус помолчал. Что ж, его куда больше устраивало, когда Регулус переставал прикидываться безобидным избалованным дурачком, за которого выдавал себя в школе. Правда, в отличие от Гиневры, Северус давно знал, что это – только напускное, благо ему доводилось видеть Регулуса в слизеринской гостиной и в самых высоких домах, куда далеко не всегда приглашали довольно бедных Морроу. Да и на собраниях Пожирателей он представлял собою занятное зрелище.
Еще несколько минут прошли в молчании. Было еще одно немаловажное обстоятельство, однако, если Северус затронет эту тему, то Блэки, чего доброго, рассорятся между собой, а затем и со всеми, кто недавно явился сюда от Темного Лорда. Он взвешивал все за и против разговора, который должен состояться рано или поздно.
– Снейп, в самом деле, подумай, – опять отозвался Сириус. – Мы тоже не лыком шиты. Кто еще может претендовать на руку Гермионы? Драко уже обручен, Рей Мальсибер все-таки немного не дотягивает по родовитости, Макнейр староват, согласись, Гарри ее друг... – Сириус по-дурацки ухмыльнулся. – Или ты мечтал видеть своим зятем Невилла Лонгботтома? Мы портим все твои грандиозные планы? – увидев выражение лица Северуса, он кашлянул и присмирел: – Ладно, только без Непростительных.
«Говорить или не говорить?» – раздумывал Северус.
– Все, ставлю вопрос ребром, наши здравые аргументы перечислены, – посуровел Сириус. – Ты отдашь свою дочь замуж за моего брата или нет?
В конце концов, он должен узнать итоговую позицию дома Блэков до того, как породнится с ними. Ну, сейчас начнется буря.
– Регулус, несомненно, лучшая кандидатура в мужья моей дочери, – согласился Северус. – Но вне обсуждения остался самый главный вопрос, – он перевел взгляд с младшего Блэка на старшего. – Предположим, что нам удалось выиграть эту войну.
Сириус сосредоточенно нахмурился.
– Какова будет дальнейшая политика дома Блэков? – изогнул бровь Северус. – Главой рода являешься ты. Будешь ли ты ратовать за, скажем так, абсолютное равенство чистокровных и маглорожденных? Кому, в конечном итоге, отдашь предпочтение? Надеюсь, ты осознаешь, что, несмотря на нашу нынешнюю поддержку, ни я, ни Макнейр, ни Мальсибер, ни Паркинсон, ни Малфой не собираемся ставить маглорожденных в положение более высокое, чем было до недавнего времени? Мы заинтересованы в том, чтобы сохранить привилегированное положение своего сословия и, если ты не с нами, то мы станем политическими оппонентами. Ярыми противниками. О родстве наших семей в таком случае не может быть и речи.
Регулус и Талия заметно помрачнели – этой темы они и сами старательно избегали в разговорах с Сириусом. Гиневра сжала губы в тонкую линию – ей тоже не нравился ход переговоров, однако она понимала, что оставить такие серьезные вещи без внимания не получится. Эйлин на сей раз была целиком на стороне сына – Северус знал это, даже не глядя на нее.
Блэк молчал довольно долго, хмуро глядя в стол перед собой. Наконец, он глубоко вздохнул.
– Я не собираюсь ратовать за равенство, – глухо сказал он.
Регулус вскинул на него изумленный взгляд. Северус и сам удивленно поднял брови.
– Но я за справедливость, – уже твердо уведомил Сириус, подняв глаза от стола. – Маглорожденным вряд ли когда-нибудь удастся сравняться с чистокровными по силе. Но, тем не менее, нам нужна целая система реформ на всех уровнях. Начальные школы для маглорожденных, в которых их бы обучали азам, знакомили с культурой волшебного мира. Сиротские приюты, чтобы волшебники не росли среди маглов – возможно, это предотвратит в дальнейшем случаи наподобие Риддла. К тому же, в следующем поколении практически не останется чистокровных, с которыми смогли бы породниться наши внуки, не опасаясь вырождения, как случилось с Мраксами. И – тут уж извините, позволю себе быть пристрастным – я собираюсь отстаивать права оборотней. В нашем мире вообще не сыщешь более ущемленных, учитывая не только маглорожденных, но и вампиров, гоблинов, вейл и прочих.
Планы Блэка удивительным образом почти во всем совпадали с тем, что собирались делать после войны сам Северус с Уолденом и Кристианом. Они, правда, смотрели на это не как на «справедливость», а как на вынужденные уступки, призванные сохранить установившейся в стране мир. С оборотнями, конечно, затея не ахти, но, в целом, все не настолько печально, как Северус предполагал.
– Что ж, отрадно слышать это, лорд Блэк, – улыбнулась Эйлин. – Думаю, ход наших мыслей совпадает, – она повернулась к Северусу.
Все остальные тоже.
– Снейп, мы достигли взаимопонимания? – усмехнулся Сириус. – Или мои политические взгляды следует внести в брачный контракт моего брата?
Северус не мог не признать, что доволен результатом разговора. Это существенно облегчит дальнейшее сосуществование Блэка и многих из его гостей. И ситуация, что и говорить, подвернулась удобная: если бы речь не шла о будущем родстве, еще неизвестно, насколько можно было бы доверять словам Сириуса.
– Надеюсь, не стоит уточнять, что Молли и Артуру не обязательно знать всю правду? – усмехнулся Сириус.
Северус одарил его красноречивым взглядом.
– Уточнил на всякий случай, – осклабился Блэк. – С остальными проще: Грюм всеми протезами за, профессор МакГонагалл уже прикидывает ход реформ в сфере образования. Кстати, насчет образования – идея принадлежала Тонксу, ему, как маглорожденному, легче судить, чего ему не хватало, – он повернулся к брату и ответил на его немой вопрос: – Да, я давно думал об этом и разговаривал с остальными. Решил поразить твое воображение.
Регулус покивал головой, изобразив на лице нарочно неправдоподобное восхищение. Затем посмотрел на Северуса.
– И все же? – примирительно улыбнулся он. – Ты даешь свое разрешение на наш с Гермионой брак?
Эйлин и Гиневра дружно уставились на Северуса с угрожающим видом. Он постучал пальцами по столешнице и напоследок решил уточнить еще один житейский момент.
– Имейте в виду, Гермиона практически справилась со своим проклятьем, – сухо заявил он. – Я легко докажу это с помощью моего экспериментального зелья: при добавлении в него капли крови цвет является показателем того...
– Ты гениален, Снейп, – со стоном оборвал его Сириус. – Твое согласие на этот брак будет милостью с твоей стороны для нас, недостойных. Ты нам ничем не обязан, это мы должны до конца дней поклоняться тебе, о божество снисходительности!
От его тона Северусу, естественно, захотелось попотчевать его Сектумсемпрой, однако, в целом, он успокоился – у них не будет повода заявлять потом, будто они осознанно взяли в род девушку с «плохой наследственностью». С одной стороны, Северус обезопасил свою собственную гордыню от возможных уколов, а с другой – в семейной жизни случается всякое, не стоит оставлять Регулусу и его семейке возможность хоть в чем-то упрекнуть его дочь.
– Рад, что вы понимаете, насколько я милостив, – ехидно произнес Северус.
Смысл его слов доходил до Блэков почти минуту. Первой сообразила Талия и обменялась с Гиневрой довольной улыбкой. Регулус подобрался, Сириус расплылся в улыбке.
– Снейп, так ты соглашаешься, да? – уточнил последний.
– Да, – подтвердил Северус.
– И мы прямо сейчас обговорим условия брачного контракта? – не унимался Сириус.
– Да.
– Составим его, подпишем и заверим у лорда Стивенсона?
Отец леди Блэк очень кстати был владельцем лучшей юридической конторы в Англии и сам занимался нотариальной практикой.
– Да.
Конечно, Северус был бы рад указать в контракте пункт, в котором значилось бы, что, в случае рождения у Гермионы и Регулуса второго сына, ему дали бы фамилию Снейп. Однако он понимал, что Блэки на такое не пойдут – слишком мало осталось самих Блэков. Да и никто другой в нынешние времена не согласился бы, за исключением самых неимущих и, что еще хуже, слабоватых магически.
– А Рег может пойти и напугать ее до смерти предложением руки и внутренних органов? – сверкал и переливался Сириус, наверно, не до конца веря в удачу.
– Естественно, – усмехнулся Северус. – И, если она не согласится, сами будете менять систему магловских стереотипов в ее голове на наши традиции.
Регулус самоуверенно ухмыльнулся и торжествующим тоном заявил:
– Она согласится.
Эйлин и Гиневра улыбнулись – безграничная самоуверенность Блэка определенно пришлась им по душе. Все-таки Эйлин права – ведьмы, какими бы здравомыслящими они ни были, всегда оставляют в своей голове место для романтики.
***
Все утро Гермиона в компании Гарри, Стеллы и младших Уизли рассылала письма маглорожденным. Текст послания, написанный Грюмом, они копировали заклятьем, меняя только имена, запечатывали в конверты и надписывали. Домовики оперативно изымали растущую стопку писем. Сам текст послания представлял собой предупреждение об опасности и настоятельную просьбу немедленно покинуть свое привычное место обитания и попытаться скрыться.
Когда их непыльная работенка подошла к концу, Гермиона облегченно вздохнула: общество Уизли тяготило ее. У нее не оставалось никаких сил терпеть их глупые разглагольствования о том, как мало они сделали для маглорожденных, причем между строк ясно читалось: это все злобные бесчеловечные слизеринцы, навели тут свои порядки, а на людей им наплевать. Стелла все утро раздраженно разъясняла им, что, во-первых, дважды так не повезет, чтобы Пожиратели не позвали своего хозяина, во-вторых, приютить всех обездоленных в Гриммовом Логове никак нельзя, ибо среди них обязательно найдется кто-нибудь, кто посчитает, что в обмен на ценную информацию Пожиратели закроют глаза на его происхождение. Гермиона попытками донести очевидное до Уизли себя не утруждала, молча досадуя, что их слова угнетают Гарри, по-прежнему винящего себя во всех грехах и скорбях мира.
Освободившись, Гермиона возобновила начатые накануне поиски сведений о друидах, обрядах язычников и их понимании природы магии. Она очень надеялась найти те самые переводы отрывков из трактатов друидов, про которые говорил Макнейр. Из косвенных описательных источников она узнала, что, помимо более-менее доступных отрывочных переводов, в основном, из сферы целительной магии, некоторые древнейшие семейства в свое время отхватили важные отрывки, которыми не стали делиться друг с другом и с общественностью. Автор статьи, вычитанной Гермионой в вестнике «История и археология», предполагал, что некоторые опусы друидов или, по крайней мере, их части, стали «достоянием приватных коллекций». А Блэки были достаточно древним родом, чтобы войти в список коллекционеров. Было ли нечто подобное в библиотеке замка Принц, Гермиона поинтересоваться не решалась, да и толку, если библиотека Принцев вне ее распоряжения.
В целом, она была рада своим поискам, потому что была занята делом и не чувствовала себя бесполезной «малявкой», а, благодаря бурной деятельности старших, которые не считали нужным посвящать ее с друзьями в свои дела, она именно такой себя и чувствовала. Ее семейство, вон, в полном составе заперлось в кабинете с Блэками, а на ее вопрос, для чего, Гиневра лишь загадочно улыбнулась (Гермионе при этом сделалось донельзя неловко, ведь она по-прежнему полусознательно избегала ее). Вчера дружной компанией сорвались в гости к Амбридж, а по возвращении из их отрывочных рассказов Гермионе пришлось самостоятельно складывать в голове мозаику, некоторые части которой так и остались неизвестны: например, почему они очертя голову бросились к Амбридж, почему именно сейчас? Другие совершеннолетние тоже без дела не сидели: Грюм, Люпин и Кингсли, к примеру, почти целый день проводили неизвестно где, время от времени доставляя те самые ДНК, необходимые Олливандеру, чтобы разорвать связь маглорожденных с их волшебными палочками. Старый аврор по-прежнему был недоволен этой затеей, и, стоило Гарри или Стелле сделать очередную попытку встрять в дела взрослых, как гнев Грозного Глаза обрушивался на их головы. Трое Тонксов, Билл Уизли, а временами и Сириус помогали Олливандеру собирать сырье для волшебных палочек, Северус экспериментировал в лаборатории, его друзья, выпив утром Оборотное зелье, отправились разведывать ситуацию в магическую часть Лондона. А Гермиону даже не посвящают в свои планы.
– Нам следует почаще прислушиваться к ее мнению, – перекривила она Сириуса. Да-да, прислушиваются они, буквально с раскрытыми ртами ловят каждое слово. Ну и ладно, у нее и без них есть дело.
Тем не менее, стоило Северусу позвать ее в лабораторию, как Гермиона тут же забыла злиться на недостойных и чуть ли не вприпрыжку понеслась за ним и Гиневрой, тайно надеясь, что отныне ей предстоит помогать отцу с зельями. Однако не тут-то было – Гермиона поняла напрасность своих надежд, когда увидела настаивающееся на столе зелье. Рядом лежал открытый бархатный футляр с двумя ритуальными кинжалами.
– Э, вы принесете меня в жертву? – пошутила Гермиона, стараясь заглушить досаду.
Северус взял один из кинжалов и потребовал:
– Руку.
– Зачем? – недоверчиво спросила она.
– Мы хотим проверить, что происходит с твоим проклятьем, – объяснила Гиневра немного взволнованным голосом.
– А с ним что-то происходит? – обеспокоилась Гермиона.
Северус и Гиневра переглянулись.
– Я же говорил, она не замечает, – произнес он.
Гермиона была сбита с толку, и это заставляло нервничать. Чего она не замечает, интересно? Северус и Гиневра одинаково уставились на ее руки, и только тогда она осознала, что опять начала щелкать пальцами: огонек вспыхивал и гас, словно она держала в руках зажигалку.
– Ох, – Гермиона потерла ладони и протянула правую руку отцу. Она не знала, о чем может свидетельствовать это щелканье, однако вряд ли о чем-то хорошем.
Северус уколол ей палец, и бусинка крови капнула в зелье. Темная густая жидкость пришла в движение, завертевшись водоворотом в котле. Гермиона с Гиневрой дружно подались чуть вперед, вглядываясь в поверхность зелья, которое очень скоро сменило почти черный цвет на серовато-белый. Гермиона нахмурилась – разумеется, она не понимала, что бы это значило. Гиневра шумно выдохнула, выпрямилась и изумленно уставилась на Северуса. Последовала пауза.
– Что? – не выдержала Гермиона.
– Это же... – Гиневра все еще не сводила глаз с Северуса.
– Да, думаю, окклюменция сделала свое дело, – внезапно вполне искренне улыбнулся он и повернулся к Гермионе. – Еще немного, и ты полностью подчинишь себе силу.
Гермиона раскрыла рот от изумления. Откровенно говоря, она не совсем так себе это представляла: ей казалось, что она должна день и ночь заниматься беспалочковой магией и пытаться всячески подчинить огонь. Но она предпочитала игнорировать такую необходимость, не осмеливаясь выпускать пламя на волю и всецело сосредоточившись на ментальной магии. И, надо же, ей вдруг объявляют, что все самое худшее позади.
– Я решил проверить это, когда заметил, как ты щелкаешь пальцами, – сказал Северус. – Пламя при этом механическом действии вело себя удивительно послушно, хоть ты и не контролировала его. Хотя, – он задумчиво поводил пальцем по губам, – возможно, что свою роль сыграл твой вояж на Темную сторону, где перед Лордом приходилось с особым усердием использовать окклюменцию. Стимул ведь был просто отличный.
– Сев, выключи ученого, ты о нашей дочери говоришь, – проворчала Гиневра.
– Так теперь все кончено? – воскликнула Гермиона. – Мы можем забыть о проклятье?
– Ты можешь, – поправил Северус, а Гиневра чуть виновато улыбнулась.
– То есть? – насторожилась Гермиона.
– С тебя начинается, так сказать, отсчет, – ответил Северус. – Проклятье исчезло для твоего и последующих поколений.
У Гермионы чуть не подкосились коленки. А как же слова банши? Род Снейпов не должен угаснуть!
– Но мне нужно снять проклятье со всего рода! – не выдержала она. – Разве это невозможно сделать?
Повисла пауза. Северус опять помрачнел, Гиневра выглядела грустной.
– Твое стремление похвально, – наконец, протянул отец. – Но способа сделать это я не знаю. И никто другой, полагаю, тоже.
– Но... – Гермиона чуть не воскликнула «Но банши же говорила», но вовремя прикусила язык. Нет, волшебное существо явно обращалось к ней, все зависит от нее, и ей вовсе не хотелось, чтобы контроль со стороны отца как-нибудь помешал ей – мало ли, что она должна натворить для спасения рода.
– Ты уже сделала все от тебя зависящее, – мягко улыбнулась Гиневра.
Гермиона опустилась на стул. Нет, еще не все! Есть способ! Но в чем он заключается, она по-прежнему только догадывалась. Где же эти книги друидов? Должны же быть где-то в библиотеке! Гермиона невольно поежилась, что придется иметь дело с их... наследием, или как это назвать? Сегодня она прочла о них и вовсе ужасные вещи – друиды длительный период времени приносили человеческие жертвы божествам, а одним из важных обрядов язычников было принесение в жертву, как ни странно, первенца. Потом людей сменили жертвоприношения животных, но от одной мысли, что когда-то такое творилось на английской земле, становилось жутко.
От нее, однако, не укрылось, как Гиневра с Северусом обменялись загадочными хитроватыми взглядами.
– Скоро подадут ужин, – кашлянув, произнесла Гиневра. – А Талия хотела, чтобы ты примерила одно хорошенькое платье.
– Зачем? – изумилась Гермиона. – Вся моя одежда теперь из ее коллекций, у меня все «хорошенькое» и чересчур парадное, – одеваясь по утрам, она постоянно испытывала жгучее желание рвануть в магловский Лондон за джинсами и футболкой.
– Зато выглядишь как полагается,– как всегда, не удержался от комментария Северус.
Гермиона насупилась. Отец изогнул бровь.
– Надень платье и спустись в нем к столу, – отчеканил он.
– Ладно, – протянула Гермиона, искренне недоумевая, почему вдруг платье приобрело такую важность.
– Не будешь против, если я пойду с тобой? – робко поинтересовалась Гиневра.
Гермиона кивнула. Ей не нравилось, как робко ведет себя с ней Гиневра – от этого ей самой становилось как-то не очень уютно. Пока они шли к комнатам, в которых Талия обустроила временное местожительство своему ателье, обе сохраняли молчание, одинаково неудобное для них.
– Как Кэти? – наконец, нашла тему для разговора Гермиона, хотя от Стеллы уже знала, что Талия просила на несколько дней оставить девушку одну.
– Пока что плохо, – вздохнула Гиневра. – Но, думаю, со временем оправится. Время, как известно, лечит.
– Угу, – кивнула Гермиона, и они опять умолкли.
– Я собираюсь на днях проведать сестру, – после паузы сказала Гиневра.
– Сестру? – удивилась Гермиона: почему-то она решила, что связаться с леди Забини не представляется возможным.
– Да, – вздохнула Гиневра, хмуро глядя перед собой. – Она сейчас живет в лондонском особняке Блэков. Она не желает ни в чем участвовать, и Блейза держит при себе.
– Серьезно? – Гермиона почувствовала себя эгоисткой, которой на всех наплевать: даже не поинтересовалась ни разу, где сейчас ее кузен. – Можно мне пойти с вами?
– Конечно, – Гиневра отвлеклась от своих размышлений. – Я как раз это и хотела узнать: решила, вдруг ты пожелаешь увидеться с Блейзом. Я его совсем не знаю, – она опять уставилась перед собой.
Гермиона вспомнила, что при последней встрече сестер Ульрика огрела Гиневру заклятьем. Но теперь она наверняка будет рада узнать, что младшая сестра, как и она сама, перешла на сторону противников Лорда. Гермиона выразила эту надежду вслух и с удивлением заметила скептичную кривую улыбку Гиневры.
– О да, она будет рада, – протянула она.
Никаких объяснений не последовало, и Гермиона решила, что расспрашивать дальше неудобно. К ее облегчению они, наконец, пришли.
Как оказалось, какого-то определенного платья для примерки не было – Талия и Стелла выдали ей целую гору одежды. И это было странно. Вдобавок, Стелла вела себя еще более неспокойно, чем обычно (если такое вообще можно представить), кружа по огромной комнате, сверкая глазами и неустанно хихикая.
– Сегодня какой-то праздник? – предположила Гермиона. – У кого-то именины?
Судя по поведению окружающих – у нее самой. И вновь обмен загадочными взглядами – впору было заподозрить наличие заговора. И тут Талия заявила:
– Двойной праздник. Первая его часть заключается в том...
– Тали! – запротестовала Гиневра.
– ... что твой папа сделал предложение твоей маме! – радостно закончила леди Блэк, проигнорировав возмущенный возглас подруги.
Гермиона впала в ступор и тут же испытала неловкость, потому что ее реакция, по меньшей мере, должна была быть такой, как у Стеллы – Блэк с восхищенным вздохом прикрыла рот ладошкой. Гиневра бросила на Талию недовольный взгляд и трогательно покраснела, подняв глаза к потолку, с легким налетом кокетства делая вид, что это не такая уж и важная новость. Но все равно было заметно, что она счастлива. У Гермионы в животе внезапно затрепетали крыльями бабочки.
– Это... чудесно, – пробормотала она, не зная, как, собственно, поздравляют невест. – Это... я рада... – можно подумать, ее мнение здесь самое главное. Вот дура, что она несет?!
– Ничего особенного... – смущенно пролепетала Гиневра.
– Девочки, ну, вы зануды, – заявила всегда сдержанная леди Блэк, наблюдая эту сцену, и повернулась к дочери: – Давай покажем им, как правильно.
Стелла озорно улыбнулась, и в следующий миг представление Гермионы о Талии кардинально поменялось: леди Блэк вместе с дочерью внезапно громко запищали, прыгая и восторженно размахивая руками. Гиневра сначала пыталась утихомирить их, но, когда Талия принялась с радостным визгом расцеловывать ее в щеки, невольно начала смеяться. Стелла вприпрыжку подскочила к Гермионе и прокричала, прыгая на месте:
– Какой сегодня день!
– Я уже придумала фасон платья! – Талия принялась взахлеб вещать о своих дизайнерских планах.
– Нет-нет-нет! – запаниковала Гиневра. – Не нужно никаких платьев! Я просто надену что-нибудь нарядное...
Повисла гулкая тишина, а потом Гермиона и Стелла дружно спросили:
– Почему это?
– Неудобно как-то, – пробормотала Гиневра. – И возраст, и время не то.
Талия закатила глаза. Они со Стеллой принялись убеждать Гиневру, но, сколько ни старались, та стояла на своем: никаких платьев, хоть ты тресни, и вообще, никому ни слова, как она согласилась на такое сумасбродство, Северус с ума сошел. Она была донельзя трогательной и самую малость забавной в своей неуверенности, упрямо отказывалась, бормоча свои доводы, густо краснела и смущенно смотрела мимо собеседниц. Гермиона вдруг очень ярко представила себе, как Гиневра, вот так же отчаянно краснея и запинаясь, вызывала «мистера Снейпа» на дуэль. На нее накатила громадная волна нежности, грозя просто-напросто смыть, и Гермиона, поддавшись порыву, крепко обняла Гиневру и зажмурилась.
– Поздравляю, – выдохнула она, стараясь проглотить застрявший в горле ком.
Гиневра неуверенно приобняла ее в ответ, а, когда Гермиона отстранилась, выдавила улыбку, часто-часто моргая, чтобы смахнуть слезы с ресниц.
– Так! – Талия с суровым видом уперла руки в бока. – Отставить плакучую крокодилу!
Гиневра тихо засмеялась и вытерла слезы ладонями.
– Ладно, – она покосилась на часы. – Давайте сделаем Гермионе прическу, а то нас уже, должно быть, заждались.
И опять обмен таинственными взглядами.
– Прическу? – повторила Гермиона и скрестила руки на груди. – Немедленно признавайтесь, что вы задумали!
– Второй повод для праздника, – ухмыльнулась Стелла. – Но это маленький такой секрет.
Очевидно, в последней фразе заключался особый смысл, недоступный пониманию непосвященных, ибо они с Талией и Гиневрой опять захихикали. Гермиона позволила им сделать ей прическу с прескверным предчувствием. Откровенно говоря, сюрпризы она не очень-то жаловала, предпочитая держать свою жизнь под контролем насколько это возможно. Не говоря уже о том, что сюрпризы далеко не всегда оказываются приятными. В конце концов, Гермиона отправилась вниз в таком виде, словно там ожидался какой-нибудь пышный светский прием.
У лестницы обнаружились Регулус, Нарцисса и Сириус. Они беззаботно болтали и смеялись, но вид младшего Блэка опять натолкнул Гермиону на мысль о каком-то торжестве: поверх рубашки он надел жилет от костюма, а на шее был повязан темно-зеленый галстук. Это, правда, ничуть не помешало ему привычно закатить рукава рубашки и расстегнуть ворот – в сочетании с ослабленным узлом галстука вид у него получился... стильный, другого слова Гермиона подобрать не могла. Пожалуй, только Регулус мог умудриться выглядеть одновременно небрежно и элегантно. Увидев ее, он широко улыбнулся.
– Мисс Снейп, позвольте похитить вас на некоторое время, – попросил он.
Гермиона была только рада смыться от странно ведущих себя спутниц. Может, у Регулуса удастся выведать, что за сюрприз они ей приготовили?
– Да, конечно, – поспешно согласилась она, пока кто-нибудь не успел возразить, и направилась вслед за Блэком.
Позади послышалось шушуканье и смешки. Да что с ними всеми сегодня происходит?
– Хорошо, что мы ушли, – сказала Гермиона, пока они шли по незнакомому ей полутемному коридору. – Они мне какой-то сюрприз собрались устроить.
Регулус странно улыбнулся и переспросил:
– Сюрприз?
– Ага, – тяжело вздохнула она. – Страшно даже представить, что они выдумали.
– Мне тоже, – ехидно протянул Регулус.
Гермиона заподозрила его в соучастии.
– А куда мы, собственно, идем? – она осмотрелась.
Эта часть замка выглядела заброшенной и явно предназначалась для хозяйственных целей.
– В оранжерею, – последовал совершенно неожиданный ответ.
– Зачем? – удивилась Гермиона.
Регулус ничего не ответил – они как раз подошли к двустворчатым стеклянным дверям, за которыми в полутьме угадывались очертания растений. Блэк распахнул створки и подал Гермионе руку – три каменные ступеньки оказались крутыми и неудобными. Оранжерея представляла собой помещение размером почти с Большой зал Хогвартса, с прозрачными стенами и потолком, по которому барабанил ноябрьский дождь. Растения самых разнообразных размеров, цветов и происхождения создавали лабиринт, в котором наверняка было легко заблудиться, и, судя по их виду, домовики еще не до конца привели их в порядок после длительного отсутствия хозяев в замке.
Регулус, не отпуская руки Гермионы, уверенно направился в глубины этого лабиринта, даже не засветив волшебную палочку. Ей стало как-то не по себе – казалось, сотни невидимых глаз наблюдают за ними из-за листвы. Она крепко прижалась плечом к плечу Блэка.
– Оранжерея – одна из самых поздних пристроек к замку, – сказал он. – Если вдруг нам придется держать осаду, то коридор, по которому мы шли, просто напросто закрывается, а с теплицей враги могут делать, что хотят.
– Ага, – озадаченно кивнула Гермиона. – Но зачем мы здесь? Будем собирать ингредиенты для зелий, что ли?
– Нет, я хочу показать тебе гордость нашего зимнего сада, – объявил Регулус.
– Странное время ты выбрал, – проворчала она.
Он наклонился к самому ее уху и заговорщически прошептал:
– Наоборот, самое подходящее.
– Интересно, – невольно улыбнулась Гермиона: теплое дыхание защекотало ей ухо. – Что бы все это значило?
– Подлизываюсь, – заявил Блэк, по-кошачьи улыбнувшись и хитро прищурившись.
Они повернули за угол, оказавшись у дальней стены теплицы. В полутьме Гермиона разглядела какие-то кусты. Регулус взмахнул волшебной палочкой, под потолком вспыхнул большой световой шар, и перед ними распростерлись ряды, нет, целое море роз-перезвон, и все сплошь алые, как кровь. Они потревожено зазвенели, распахивая уже полузакрытые бутоны.
– Простите, что разбудили, – обратился к цветам Регулус. – Срочное дело.
– Красотища, – выдохнула Гермиона, прохаживаясь по одной из узких вьющихся тропинок между кустами. – Вы дарили мне такие цветы в честь моего воссоединения с семьей.
Воздух наполнился благоуханием и тихим звоном, напоминающим ей рождественские бубенцы.
– Была еще красивая открытка с забавными подписями, – улыбка исчезла с лица при воспоминании. – Все сгорело вместе с башней Гриффиндора.
– Башню непременно отстроят, а мы, если повезет, подпишем тебе еще не одну открытку, – Регулус принялся рыться в старом рассохшемся столе и очень скоро извлек оттуда каменный сосуд, на вид очень тяжелый. Он смахнул с него пыль и подошел к Гермионе.
– Я решил показать тебе одно зрелище, которое можно увидеть у нас в саду летом или весной, когда розы цветут там, – он поставил тяжелый сосуд на землю. – Но до лета еще далеко, да и всякое может случиться, поэтому я прибегну к запасному варианту.
– Всякое может случиться? – переспросила Гермиона. – Ты имеешь в виду, если мы не доживем до лета?
Регулус несколько мгновений молчал, внимательно глядя на нее.
– Пока я и Снейп живы, мы не позволим тебе погибнуть, – тихо произнес он.
Гермионе стало жутко от его слов.
– И сами не вздумайте погибать, – испуганно и почти умоляюще прошептала она.
Регулус некоторое время молчал, криво улыбаясь, затем вздохнул и присел рядом с сосудом.
– Готова увидеть одно из самых сказочных чудес природы? – с немного наигранным весельем спросил он.
Гермиона машинально кивнула, сама думая о том, что хотела бы в ответ услышать обещание, что он не умрет. Блэк закусил нижнюю губу, будто самому не терпелось увидеть это – впрочем, так оно и было. Он не без труда откупорил сосуд и...
В первый миг Гермиона зажмурилась от резко ударившего в глаза яркого света. В то же мгновение розы взорвались неистовым звоном, словно вдруг забили малые церковные колокола. Гермиона открыла глаза и изумленно выдохнула. Прямо из сосуда к потолку протянулась ослепительно яркая радуга, сияние, исходящее от нее, рассеивалось бесчисленными цветными бликами, и казалось, будто они с Регулусом стоят в центре северного сияния. Стеклянный потолок и стены окрасились во все цвета спектра, пляшущие по ним блики были похожи на осколки, причудливо сочетающиеся в калейдоскопе. А розы, розы звенели, творя восторженную тонкую мелодию, приветствуя, казалось, саму жизнь, знаменуя приход весны, как ее торжественная свита. Бутоны широко раскрылись, розы повернулись к радуге, как подсолнухи поворачиваются к солнцу, и взволнованно подрагивали, будто подпрыгивая на ножке, чтобы получше рассмотреть предмет своего обожания. И от этого создавалось впечатление, будто в оранжерее плещется море, усеянное розами, и они колышутся на волнах, полностью скрытых от глаз их лепестками. Ничего более прекрасного Гермиона не видела никогда в жизни. Она засмеялась, кружась на месте, стараясь рассмотреть и запомнить каждую деталь. Даже в самом лучшем из снов ей не грезилось подобное.
– Это... это неимоверно! – восхищенно воскликнула она, повернувшись к Блэку.
Цветные блики скользили по лицу Регулуса, огоньками отражаясь в темных глазах. Он стоял, сунув руки в карманы брюк – небрежный, красивый, как говорится, «блестящий молодой человек» и, при этом, такой... родной. Хотелось прижаться к нему и не отпускать. Гермиона шагнула к нему ближе.
– Знаешь, я еще никогда до того букета не видела роз-перезвон, если не считать фотографий, – сказала она. – А так много и подавно, – она еще раз восхищенно осмотрелась. – Я словно в сказке, – а про себя добавила: «И ты – неотъемлемая ее часть».
– Эти крикливые розы вывел один из наших предков, – произнес Регулус, глядя на звенящие цветы. – Правда, он хотел создать «дозорные» розы, которые бы били на сполох, но обставить природу ему не удалось – цветы ведь созданы для красоты. Получилось нечто очень далекое от его замысла.
Цветы, казалось, даже листья протягивают к радуге.
– То, что вышло, нравится мне намного больше, – заметила Гермиона.
Регулус усмехнулся уголками губ.
– Да, в нашей семье есть одна поговорка насчет этого, – задумчиво протянул он. – Временами правдивая, кстати.
– Какая? – заинтересовалась она.
– «Перезвон цветет там, где сердце Блэка».
Гермиона посмотрела на него.
– А что значит «временами правдивая»?
Регулус улыбнулся.
– Ты, должно быть, так и не побывала в саду Стивенсонов. Там перезвонов не меньше, чем здесь, причем расти они начали, когда Талия встречалась с Сириусом. В поместье Розье их тоже когда-то было много, сейчас, правда, не знаю.
– У Розье? – округлила глаза Гермиона.
– Ну да, Друэлла Блэк, мать моих кузин, в девичестве была Розье, – объяснил Регулус. – А у Лестрейнджей, например, перезвоны были посажены еще где-то в девятнадцатом веке, но, когда Белла к ним переехала, все усохли.
Гермиона изумленно подняла брови.
– Да уж, очень в духе Беллатрисы, – пробормотала она.
Регулус задумчиво помолчал, потом глубоко вздохнул и произнес:
– Розы-перезвон считаются чем-то вроде нашего второго герба.
– Почему? – опять удивилась Гермиона.
Блэк по-кошачьи прищурил глаза, и, казалось, предвкушал ее реакцию на свои следующие слова.
– Просто матерая псина не совсем подходит для вещичек вроде этой, – он вдруг поднял руку, в которой неведомым образом оказалась обтянутая алым бархатом коробочка.
Гермиона перестала улыбаться. И дышать.
– Поэтому фамильные обручальные кольца Блэков выглядят так, – совершенно невинным тоном сообщил Блэк.
Коробочка вдруг открылась. Сияние радуги преломилось в гранях бриллианта, выполненного в форме цветка розы с двумя закрытыми бутонами по бокам. Камень был некрупным, благодаря чему выглядел изящно и изумлял тонкостью работы – можно было разглядеть каждый крохотный лепесток. Гермиона какое-то время ошеломленно пялилась на кольцо, сомневаясь, правильно ли понимает происходящее. Но, в самом-то деле, не предложение же он ей делает?! Это же... невозможно. Наконец, она кашлянула и выдавила, глядя на галстук Регулуса:
– Красиво... да... и радуга с розами... нам пора на ужин...
Регулус продолжал стоять, загораживая ей тропинку. Ладно, спокойно. Она все не так поняла. Собравшись с силами, Гермиона подняла на него глаза и твердо осведомилась:
– Что происходит?
Регулус расплылся в ехидной ухмылке. О, нет. Кажется, поняла она правильно. Блэк продолжал улыбаться – очевидно, его забавлял ужас, отразившийся на лице Гермионы.
– Что ж, я попрошу тебя послушать внимательно, сейчас я скажу тебе нечто ужасное, – бессердечно заявил он.
Гермиону так и подмывало попросить не делать этого, но она напрочь лишилась дара речи. Он в самом деле собрался делать ей предложение! Теперь все встало на свои места – вот о каком сюрпризе шла речь! Мерлин, Гиневра знала об этом! Неужели и Северус тоже?
– Если сердце Блэка можно сравнить с розой-перезвон, – голос Регулуса стал глубоким и обволакивающим, – то твое появление – с радугой: по крайней мере, ты можешь догадываться, какой трепет вызываешь в моем сердце.
Как всегда, ему удавалось легко находить красивые слова. Гермиона покраснела, очень сомневаясь, что у нее есть что-нибудь общее с радугой.
– Кроме того, радуга появляется после грозы, – продолжал он, склонив голову набок и мягко глядя на нее. – Словно напоминание о том, что самое худшее уже позади, и обещание, что впереди – жизнь, красочная и по-доброму волшебная.
Гермиона внезапно ощутила, что к глазам подступают слезы. Все-таки удалось сказать так, чтобы она поверила. Он вдруг опустился на одно колено. Гермиона растеряно дернулась, чтобы его поднять, и тут же устыдилась своего глупого жеста: уж очень хорошо она знала, как весело Регулусу от ее идиотского поведения.
– Гермиона Снейп, ты выйдешь за меня замуж? – торжественно, с расстановкой произнес он.
Гермионе показалось, что розы чуть-чуть притихли, чтобы ничего не пропустить. Она раскрыла рот и застыла. Что сказать? Она даже не знала, хочет ли замуж. То есть, всегда думала, что не хочет, но именно за него...
– Прежде чем ты откажешься, – отозвался Регулус, – хочу напомнить, что помолвка может длиться несколько лет, и я не тяну тебя под венец прямо завтра. Это во-первых. Во-вторых, твой грозный отец дал свое родительское благословение. И, в-третьих... – он загадочно умолк.
– В-третьих? – Гермиона уже чувствовала, что не сможет отказаться: ведь ей делает предложение Регулус Блэк, и говорит при этом такие красивые слова, и выбрал такую обстановку – разве кто-нибудь еще смог бы так?
– В-третьих, разве не совсем злая колдунья сможет обойтись без черного кота в белых перчатках? – и он обезоруживающе улыбнулся.
Гермиона от неожиданности коротко рассмеялась – получилось немного нервно, вдобавок еще и слезы брызнули из глаз.
– Ох, я... – она всхлипнула и принялась вытирать слезы. – Я... угу.
– Я не расслышал, – пропел Блэк.
– Я согласна, – пробормотала Гермиона, кое-как вытерев глаза, и протянула дрожащую руку.
Регулус изогнул бровь, наверно, думая о ней невесть что, аккуратно вытянул колечко и взял ее за руку. Коснувшись губами безымянного пальца, он бережно надел Гермионе кольцо. Село как влитое – должно быть, зачарованное.
– Не так уж и страшно, правда? – Регулус поднялся. – Смотри, – он перевернул ее ладонь.
По внутренней стороне кольца пробежалась сияющая линия – и на ободке остались выписанные вычурным почерком их с Регулусом имена. Гермиона судорожно вздохнула, чувствуя, как бешено колотится сердце, но умом все равно не могла осознать, что она теперь – невеста Блэка. Именно оттого, что Блэка все казалось еще неправдоподобней. Почти так же, как в случае со Снейпами, когда она думала, что очень странно принадлежать к такому величественному роду – Гермиона чувствовала себя несоответствующей. Она вспомнила про Нарциссу и Андромеду, про безумную, но опасную и могущественную Беллатрису – да, поставить себя в одном ряду с женщинами из этого рода не получалось. Не говоря уж о единственной знакомой ей миссис Блэк.
– Я должен извиниться за свое коварное предложение? – улыбнулся Регулус, стараясь заглянуть ей в глаза.
Гермиона отрицательно помотала головой и поспешно уткнулась носом ему в шею, вдохнув запах крепкого кофе и одеколона. Теперь она недоумевала, чем так понравилась Блэку, что он решил жениться именно на ней, да еще и позаботился о том, чтобы сделать предложение красиво. Гермиона чуть не взвыла от охватившей ее горечи.
– Зачем ты... – начала она, но тут же прикусила язык: дура, еще не хватало спросить, зачем ему такая обыкновенная девчушка, как она.
– Зачем я совершил такой бесчеловечный поступок? – по-своему понял ее Блэк и коротко засмеялся. – Да, это было жестоко с моей стороны.
Гермиона крепко вцепилась в рукава его рубашки.
– Нет, я просто... – она не знала, как объяснить свою дурацкую реакцию, чувствуя себя виноватой: ведь ей положено радоваться. Вместо слов она обвила руками его шею и поцеловала, стараясь вложить в этот поцелуй всю безграничную нежность, которую испытывала к нему.
***
Когда они вернулись, ужин практически закончился. В Гриммовом Логове завтракали и обедали в любое удобное время, но ужинали все его обитатели по требованию Талии вместе. Когда они вошли, Нарцисса, Сириус, Талия и Стелла вопросительно взглянули на Регулуса. Он кивнул им и сказал, рассудив, что Гермионе нужно время, чтобы прийти в себя:
– Извините, смотрели на розы-перезвон, забыли про ужин.
Сириус скорчил гримаску, вопрошающую, в чем проблема, но Талия легко коснулась пальцами его руки и одними губами произнесла «Потом». Вообще-то, они планировали объявить о помолвке за ужином, но Регулус решил, что еще успеется: Гермиона и так выглядела, будто с креста снятая. Откровенно говоря, он не ожидал, что его предложение вызовет у нее такое неприкрытое горе. Он чувствовал растерянность каждый раз, когда смотрел на нее.
– Перезвоны? – переспросил Макнейр. – У меня в поместье растет несколько кустов.
– В Макнейр-Холле? – изогнул бровь Люциус Малфой. – Если я не ошибаюсь, твое поместье находится в горах.
Уолден беспечно пожал плечами.
– Сам не знаю, как такие неженки прижились у нас в горах, – весело ухмыльнулся он. – Никто их не сажал, да и не ухаживает никто – растут прямо над обрывом, под окнами моих покоев.
«Неженки». Хорошо сказал. Прямо как «Принцесса на горошине», из той же серии. Регулус покосился на Нарциссу. Она излишне внимательно изучала содержимое своей тарелки.
– И давно растут? – прищурился Сириус, тоже краем глаза наблюдая за белокурой кузиной.
Макнейр на секунду задумался. Нарцисса поднесла бокал к губам, стараясь выглядеть непринужденно.
– Лет пять или около того, – последовал ответ.
Нарцисса поперхнулась и закашлялась. Люциус недовольно взглянул на жену, словно своим кашлем она опозорила его. Разумеется, Малфой ничего не знал о примете Блэков – в его поместье перезвоны никогда не росли: Малфои предпочитали белые лилии, которые напоминали им о горячо любимой Франции, так что заподозрить Блэков в любви к Малфоям было невозможно даже по случайности.
– Простите, – пробормотала Нарцисса, коснувшись губ салфеткой.
На мгновение она подняла глаза и встретилась взглядом с Регулусом. Он вопросительно поднял брови, и ее лицо пошло красными пятнами.
Сириус присвистнул.
– Живучие цветы, – многозначительно протянул он.
– Наверно, Уолден, вы им полюбились, – бросила Андромеда, сверкая глазами на сестру.
На Нарциссу было жалко смотреть. Регулус отправил укоризненные взгляды брату и кузине: нельзя же быть такими... Блэками.
– Это все безумно интересно, – произнесла Нарцисса, избегая смотреть на своих родственников. – Но давайте обговорим, чем мы собираемся заниматься в дальнейшем.
Грюм поморщился – он не считал нужным обсуждать планы на будущее в присутствии младших. Лицо Снейпа тоже нельзя было назвать радостным.
– Мне казалось, такие вещи следует обсуждать в рабочем кабинете, – недовольно отметил Люциус.
– Драко тоже не мешает послушать, – мягким тоном возразила Нарцисса.
– Да! Мы тоже имеем право знать! – подстряла племянница, пользуясь удобным случаем.
Регулус усмехнулся. Все-таки Стелла была дочерью своего отца, хоть он ее и не воспитывал. И еще – только он точно этого никому не скажет, – такой, пожалуй, была бы Беллатриса, если бы не ее фанатичность.
– Мне тоже кажется, что мистер Поттер, к примеру, – Макнейр покосился на Стеллу, давая понять, что в ее участии не видит особого смысла, – должен быть в курсе всего происходящего. Остальные – на усмотрение их родителей.
Стелла мгновенно обернулась к Талии и Сириусу с самым решительным выражением на лице, ясно говорящим «Только попробуйте меня выставить, и я вам такое устрою». Талия подняла глаза к потолку и сокрушенно покачала головой, Сириус какое-то мгновение со шкодливой ухмылкой смотрел на дочь, явно размышляя, не выпроводить ли ее для веселья – возмущаться ведь будет забавно. Но все-таки смилостивился.
– Ладно уж, Гарри и Стелла могут остаться, – великодушно позволил он. – И ты, Регулус. И ты, Дора.
Регулус с усмешкой покивал – он точно знал, что брат это скажет, иначе он не был бы Сириусом Блэком. Волосы Тонкс воинственно заалели.
– Не будь здесь леди, Сириус, – заявила она, – я бы тебе посоветовала, по какому адресу пойти.
Люпин, Тед Тонкс, близнецы и Макнейр коротко засмеялись. Артур Уизли тоже позволил своим детям остаться, Кристиан Мальсибер обменялся со своими сыном и дочерью взглядом. Младшая Паркинсон, хоть и не ушла, но тяжким вздохом известила о том, что ее все это абсолютно не интересует. Снейпу, к его неудовольствию, ничего не оставалось, кроме как позволить Гермионе то же, что и всем остальным – все равно Стелла ей бы все в подробностях пересказала. Люциус бросил на жену убийственный взгляд, и Драко, судя по виду, уже был не рад, что остался.
Последовала длительная пауза. В самом деле, а какие их дальнейшие планы? Регулус растерялся. Пока Гарри не будет готов к сражению с Лордом, о каких планах может идти речь? Все сводится к тому, чтобы победить Лорда в открытом бою. Нет, не все. У Лорда будет армия, а как соберут ее они? Регулус устало потер переносицу – вот и настал черед решать вопросы, которые они откладывали на потом, пока искали способ снять Метки. Самые сложные вопросы.
– Судя по молчанию, мы в тупике, – с неприкрытым злорадством произнес лорд Паркинсон: его единственной мечтой, как и Малфоя, был побег за границу и пересиживание в уютном гнездышке.
– Вам не кажется, что следует заняться боевой подготовкой наших младших? – вдруг сказал Макнейр. – Это что, нормально, что Поттер даже аппарировать не умеет? Во-первых, нужно всех их научить этому, раз Надзор больше не действует.
Глаза Стеллы и Гарри загорелись, Гермиона подобралась. Снейп поджал губы и медленно повернул голову, вперив недовольный взгляд в Макнейра. Регулус не знал, что думать на это счет. Нет, насчет Гарри и разговора быть не может, ему необходимо учиться боевой магии, а вот Гермиона... С одной стороны, она должна уметь защищаться, но, с другой, не потянет ли ее на подвиги? Точнее не так. Ее потянет на подвиги. В любом случае. Да, в следующий раз ей лучше быть готовой как следует.
– Естественно, – внезапно согласился с Уолденом лорд Стивенсон. – Самые юные из нас должны быть хорошими дуэлянтами. Мы не можем с точностью сказать, что произойдет завтра. Если говорить напрямую, мы не можем поручиться, что завтра эстафета не перейдет к ним в виду печального конца для старших.
Все молчали, обдумывая непривлекательную перспективу собственной преждевременной кончины. Регулус видел по выражениям лиц, что профессору МакГонагалл и тем, у кого дети, тяжело смириться с мыслью, что молодым тоже доведется воевать.
– Как это ни прискорбно, вынуждена согласиться, – отозвалась леди Снейп и обратилась, казалось, только к своему сыну: – Будущее в самом деле представляется довольно туманным, нельзя оставлять детей беззащитными, – она повернулась к остальным. – Знаю, что юные Мальсиберы учились боевой магии и, разумеется, мисс Блэк, как и положено воспитаннице Дурмстранга. Но мы, – она встретилась взглядом с внучкой и тепло улыбнулась, – больше по теории, верно?
Гермиона кивнула.
– Только давайте договоримся сразу, – леди Снейп предупреждающе подняла руку, окинув стол взглядом. – Юным леди боевая подготовка нужна только на крайний случай – никаких воинских амбиций выказывать вы не будете. Война все же не женское дело.
Регулус видел, что Стелла и Тонкс едва удержались от возмущенного фырканья: они были в корне не согласны. Гиневра усмехнулась уголками рта.
– Моя дочь в этом участия принимать не будет! – вспылил лорд Паркинсон, кривя губы.
– Как вам угодно, это личный выбор каждого, – безразлично бросил Снейп. Он задумчиво водил пальцем по губам, о чем-то размышляя.
– Думаю, следует устроить не только практические занятия, – оживилась профессор МакГонагалл. – У многих, я уверена, есть пробелы и в теоретических знаниях. Детям необходимо продолжить курс ЗоТИ. Уверена, этим мог бы заняться мистер Люпин. Что же касается практики... – она умолкла.
– Тут мы постараемся все вместе, – ухмыльнулся Макнейр.
– И аппарация, – напомнил Сириус.
– И аппарация, – кивнул Уолден.
– Это все прекрасно, – хмыкнул Грюм. – Но зеленые школьники не единственная наша проблема. Где нам искать оставшиеся крестражи? Насколько мне известно, Дамблдор не оставил никаких инструкций Поттеру на этот счет. Может, тебе больше повезло, Снейп?
– Крестражей должно было остаться два, – задумчиво протянул Северус в ответ. – Один из них, предположительно, чаша Пенелопы Хаффлпафф. Что касается последнего, то тут и профессор Дамблдор не смог прийти к однозначному выводу. По логике Темного Лорда, это должна была быть вещь Гриффиндора, однако все его символические атрибуты достались нам: меч, шляпа и мантия-невидимка* Поттера.
Некоторое время все молчали. Регулус мог назвать еще одну сложную для выполнения задачку – как им найти поместье Лорда теперь, когда ни у кого нет Меток? Именно Метки помогали его отыскать. Ведь на будущее им необходимо это знать – хотя бы на всякий случай.
– Крестражем могло быть живое существо? – внезапно спросила Гиневра.
Все недоуменно уставились на нее. Она рассеянно смотрела перед собой, обдумывая какую-то идею.
– Нагайна? – предположил Снейп.
Гиневра закивала, будто он озвучил еще не до конца сформулированную мысль, которую она старалась поймать за хвост.
– Да, вот вспомни, – сказала она. – Нагайна всегда реагирует на сильные эмоции Лорда, особенно когда он в бешенстве. Причем значительно острее, чем любой фамилиар. Она словно чувствует в точности то же самое, – Гиневра закусила нижнюю губу, ожидая, что Снейп на это скажет.
Поразмыслив, тот медленно кивнул.
– Вполне может быть. Я уже думал об этом.
И снова молчание. Всеобщая растерянность нарастала. Регулус опять потер переносицу, не чувствуя особой уверенности в будущем: он терпеть не мог, когда ключевые моменты зависели не от него, а сейчас именно так и было. Пока Гарри не будет готов, им особо делать нечего. Но когда Гарри будет готов? И возможно ли такое, учитывая тот факт, что он даже школьную программу усвоил избирательно? Не говоря уже о том, что любой чистокровный знает в два-три раза больше. И даже будь они равны по силе – в чем Регулус все же глубоко сомневался, – Лорд во много раз опытнее.
– Предположим, – согласился Грюм. – Змея – крестраж. Но где нам искать чашу?
Еще одна серьезная заковырка.
– Ну, – протянул Снейп и прищурил черные глаза. – Дамблдор поставил Поттеру ментальный щит, который, как стена, ничего не пропускает извне и не выпускает изнутри. Естественно, этот чугунный блок не долговечен, но пока работает.
Регулус приблизительно догадывался, к чему он клонит, и эта идея не приводила его в восторг.
– Я мог бы поднатаскать Поттера в ментальной магии, – Снейп тяжело воззрился на Гарри и поправился: – Попытаться поднатаскать.
Регулус отрицательно мотнул головой. Нет, не нравилась ему эта затея.
– Снейп, но для этого придется снять существующий блок, – нахмурился Сириус.
Снейп медленно кивнул, кажется, все еще взвешивая все за и против, и никак не мог определиться, что хуже. Регулус его очень даже понимал. Сириус переглянулся с Талией – такой путь и им не казался заманчивым. Гарри растерянно смотрел на них, не понимая сути дела.
– Превосходно! – желчно выплюнул Люциус. – Ты снимешь его блок, и мистер Поттер легко залезет в голову Темному Лорду, найдет там нужную информацию и успешно покинет чужое сознание.
– У них ментальная связь, шанс есть, – резким тоном произнес Снейп.
– Один на миллион! – прошипел Малфой. – Опомнитесь, идиоты! Поттер – шестнадцатилетний мальчишка, который ничего не смыслит в ментальной магии! И он, хотите сказать, влезет в голову самому великому Темному магу современности? Вот так просто? После того, как Темный Лорд уже один раз успешно облапошил его? В лучшем случае вас, идиотов, заманят в ловушку. В худшем – Лорд начнет контролировать сознание мальчишки и будет знать о вас все! Или проще: возьмет и его ручонками прибьет вас всех спящими! Этого хотите? Блок Поттера, по крайней мере, обезопасил его сознание. Но нет! Мы же без смертельного риска и зубы утром не почистим! – он поднялся из-за стола. – Идеи бредовее, Северус, я еще не слышал в своей жизни!
– Как угодно, Люциус, – тон Снейпа ясно давал понять, куда Малфой может засунуть свое мнение.
– Сборище самоубийц! – Люциус стал совсем белым от злости. Он круто развернулся на каблуках и величественно уплыл прочь.
Опять воцарилось молчание. Идея не понравилась абсолютно никому. Но была ли другая возможность узнать месторасположение крестража? Гарри выглядел подавленным.
– У кого-то есть еще идеи? – раздраженно поинтересовался Снейп.
– Что, если я на время обучения перееду жить в свое поместье? – робко поинтересовался Гарри. – Мой домовик может доставлять туда-сюда меня или еще кого. Вы же, профессор... – он запнулся, – ... мистер Снейп, сможете по утрам определять, вменяемый я или одержимый?
– Могу, – без колебаний кивнул Снейп.
Регулус одобрительно покосился на Гарри – отлично, даже гениально.
– Я прикажу домовикам ночью не показываться мне на глаза, чтобы Лорд, в случае чего, не мог выведать что-нибудь существенное у них, – добавил Гарри. – И вообще, до ваших визитов прикажу оставлять меня в полном одиночестве.
Снейп повернулся к Сириусу. Брат сокрушенно вздохнул.
– Ладно, если мы не можем найти другой выход, – Сириус откинул со лба волосы. – Тогда... рискнем.
– Но не сегодня, – Снейп откинулся на спинку стула, удовлетворенный тем, что не пришлось спорить.
Еще минута прошла в молчании.
– Ладно, – наконец, хлопнул в ладони Грюм. – Давайте, что ли, расходиться?
Уизли засуетились, Кингсли, который клевал носом, встрепенулся.
– Одно мгновение! – Талия поднялась, Сириус за ней.
Регулус вздохнул – ему меньше всего сейчас хотелось какого-либо афиширования. Неподходящее время.
– Мы решили соблюсти приличия, – сказал Сириус, сияя улыбкой. – А, главное, поразить воображение всех присутствующих, ибо... – этот комедиант сделал торжественную паузу. – Мы, Блэки, в неопределенном будущем намерены породниться со Снейпом.
Повисла гробовая тишина. Уизли пялились на Сириуса во все глаза. Регулус повернулся к Гермионе – она сползла на край стула и явно мечтала, чтобы под ней разверзлась яма, в которую удобно провалиться.
– О, ты сделал предложение Северусу? – иронично поинтересовался Кристиан Мальсибер.
Его дочь с любопытством взглянула на Гермиону, мисс Паркинсон округлила глаза, как плошки.
– И Северус согласился? – изобразил искреннее изумление Макнейр.
– Не будь здесь леди, – повторил Сириус реплику Тонкс.
Мальсибер и Макнейр с ехидными ухмылками покивали, затем дружно повернулись к Регулусу, сразу смекнув, в чем дело. Он вздохнул, поднялся и подал руку Гермионе. Она сидела совсем пунцовая.
– Миледи, – Регулус ободряюще улыбнулся ей.
Она протянула трясущуюся руку, отчего бриллиант на кольце так и искрил, и судорожно схватилась за его ладонь. Затем поднялась на нетвердых ногах.
– Думаю, все ясно без слов, – Сириус гордо выпятил грудь. – Отныне мистер Регулус Блэк и мисс Гермиона Снейп официально помолвлены.
Нарцисса зааплодировала первой, остальные по мере того, как выходили из ступора, присоединялись. Больше всех новость поразила младших Уизли, Гарри, который изумленно раскрыл рот, и мисс Паркинсон. Близнецы Уизли дружно присвистнули, Грюм, на этот раз незлобиво, крякнул:
– Змееныш, погляжу, шустрый во всем.
Регулус подумал, что что-то в том, как на них пялятся некоторые присутствующие, все-таки есть.
Гермиона смущенно улыбнулась уголками губ, когда леди Снейп задорно подмигнула ей. Как всегда, смущалась она очаровательно. «Моя невеста», – подумал Регулус и нашел эту фразу более чем приятной. Гермиона поймала его взгляд, ее улыбка стала шире и уверенней, а черные глазки счастливо заблестели. У него прямо отлегло от сердца, а то он уж было решил, что Гермиона смертельно обижена или испугана его предложением.
– И еще одно маленькое объявление, – вдруг сказала она и оглядела присутствующих. – Я так полагаю, в самом ближайшем будущем намечается свадьба...
Краем глаза Регулус заметил, как отчаянно жестикулирует Гиневра.
– ... моих родителей, которые скромно умалчивают о своей помолвке, – безжалостно закончила Гермиона, сияя улыбкой.
Снейп, который продолжал сидеть с задумчивым видом, откинувшись на спинку стула, был застигнут врасплох, чего Регулусу никогда не доводилось видеть. Он растерянно моргнул и завертел головой по сторонам, ибо новость о свадьбе декана Слизерина вызвала бурю эмоций. Младшие Уизли, его ученики, затянули долгое «Ооооооо», Гарри, Стелла и Тонкс, хихикая, принялись с лукавинкой уверять, как они безмерно рады. Нарцисса восхищенно выдохнула и рассыпалась в поздравлениях наперебой с Андромедой, мисс Мальсибер, профессором МакГонагалл и миссис Уизли. Основная мысль дам сводилась к восклицанию «О, как чудесно».
– И ты молчал, друг? – вознегодовал Мальсибер, расплывшись в улыбке, а Макнейр дружески стукнул Снейпа в плечо.
Тот отправил им убийственные взгляды.
– Дамы, мы должны устроить девичник! – воскликнула Талия.
Гиневра не успела ничего возразить.
– Прелестная идея! – загорелась Нарцисса. – С морем пирожных и шампанского!
– И музыкой! – подхватила Стелла. – Пляски до утра!
– И никаких мужчин! – сурово добавила Нарцисса.
– Жестокие, – вздохнул Сириус.
Галдеж стоял невообразимый. Гермиона обогнула стол и склонилась между стульями родителей, что было с ее стороны довольно рискованно, потому что Снейп отнюдь не выглядел восторженным от всеобщего внимания.
– Поздравляю, – улыбнулась Гермиона и поцеловала в щеку сначала его, а затем Гиневру.
Регулус смотрел на нее, такую сияющую, теплую и открытую, и его согревала мысль, что эта трогательная девушка однажды станет хозяйкой его дома.
____________________________________________________________
* – да-да, мантия-невидимка принадлежала Певереллам, однако в этом фике, увы, Дары смерти отсутствуют, поэтому мантия – наследство великого Основателя.