Мертвый художник

Глава сорок седьмая

Нарастающий звук. Шипение. Сначала слабое, после, постепенно становиться громче и громче. Вроде бы утихает, но внезапно снова!

- Ай-ай! - слышится вскрик, я открываю глаза!

Рядом со мной лежит только папка, а тело, которое я обнимал засыпая? Где оно? Ильи в комнате не было, присутствовала лишь тишина и некое это шипение, раздававшееся за дверью моей комнаты. Приходится встать с кровати. Тихо открываю дверь, прохожу в коридор, из ванны тянется пар, а из кухни дым. Кажется, он купался в ванне. Да и не «кажется», а так и есть! А вот дым чуточку пугает меня... Подхожу ближе и ближе. Смотрю на него, как он стоит ко мне спиной и творит чудеса около плиты. Шипение вроде утихло. Светловолосый порой только перемешивает что-то на сковороде. И тихим шёпотом, превращающимся иногда в звонкий голос, он напевает строки: «Straight out of hell,
One of a kind, Stalking his victim... Don't look behind you!»

Знал бы я перевод... Слишком уж интересно, почему именно это поёт он?
Подхожу сзади и обнимаю, он вздрагивает, даже громкий выдох даёт знать о том, что немного сероглазый испугался. Взгляд на секунду пал на стену.

- А меня разбудить забыл, да? - говорю, еле прикасаясь губами к его уху.
- Извини, Дим, просто ты так сладко спал, что будить аж жалко. - с улыбкой отвечает Илья, и смотрит на готовую уже яичницу на сковороде. Откуда-то даже оказалась там зелень, чему я очень удивился. Илья уже предугадал мои мысли. - Я спросил про зелень и твоя мама ответила. Она очень у тебя хорошая.
- Да ты смеёшься! - шёпотом отвечаю ему, - Ну да, кое-когда она бывает самой лучшей, но так, она ужасна!
- Не говори так о своей матери! - вскрикивает, от чего я даже отхожу назад, а он не чувствуя моих рук на его талии оборачивается.
- Ты придурок?! - кручу пальцем у виска, после, продолжаю свои слова, - Мать-то всё слышит, она же здесь!
- Болван, вот болван. Она уже давно ушла на работу.
- Серьёзно?
- Вообще-то, да!

Очень я этому удивился. Затих, чувствуя свою малую вину. Илья приказал сесть за стол и ждать. Так и сделал, что же мне оставалось делать? А через несколько минут в тарелке передо мной находилась та самая яичница с зеленью. Серьёзно, я признал даже то, что яичницу вкуснее готовит, чем моя мать! Женщина! Женщина, которая должна уметь прекрасно готовить, а она это делает хуже парня! Сказать про это Илье я не смог, слишком уж это было. А вот поблагодарить и сказать, что было вкусно - смог.
Отправились на кровать, Илья занялся своими делами. Он рисовал в той папке, а мне показывать не хотел! Сколько же я просил его показать? Около часа. Хотел уже на колени вставать, да-да, вот такой вот я любопытный. А он ни в какую. Нет и всё! Пришлось успокоиться и сесть за компьютер. Ещё как сказать. Просто сесть за стол! Вот. Грусть в глазах и злость на лице. Уткнувшись лбом в стол, замолк. А сзади так и слышал чирканье карандашом. То есть карандашами! Наверно, не каждый человек знает, что если ты художник, то готовься к Аду. Если купить штук 5 карандашей, одной и той же марки, то всё-равно, они могут оказаться разными по толщине! Так что, слышать звуки пишущего карандаша, сменяющегося другим - привычно. А ведь, существует даже таблица цветов грифеля по твёрдости. Чем темнее - тем мягче, а чем светлее - тем твёрже. (вроде бы так)
Всё это помню, а ведь, если бы не Илья, так бы не узнал. Всё случилось в первые же дни моего появления там (в художественной школе). Два урока беспрерывно смотрел на моё светловолосое чудо, а он слушал, такой спокойный, кивающий на каждый вопрос учительницы. И ведь всё это он уже знал, так говорил он, когда она спрашивала его. А на третий день, она захотела повторить просто тему, спросила меня, а я оказался тем, кто не слушал, вот тогда, стыд окутал меня, накрыл с головой. Я так был потерян, что выбежал из кабинета! Не прихватив с собой даже портфеля. Дождавшись окончания занятий, я забрал портфель. А как же смотрел на меня тогда Илья. Его взгляд этот, оставляющий мне желать лучшего. Сожалеющий о моём незнании и в одно время осуждающий!