Всего пара слов

Совсем одни

Помню те времена, когда мы не знали, что сможем изучать космос так досконально. Всё, на что мы были способны – всего лишь небольшие сканирования маленьких участков этого огромного, даже бесконечного пространства, наполненного тьмой, умирающими звёздами, чёрными дырами и пульсарами. Но теперь, когда прошло почти полвека с момента создания первой сверхтяжёлой ракеты, способной поднимать огромные космические станции в небо, мы продвинулись далеко вперёд.
И не зря.
Совсем не зря.
Люди бороздили просторы Млечного пути, но так никого и не нашли. Сколько было солнечных систем, сколько было пустынных планет, сколько огромных звёзд и комет, пролетающих рядом с гигантским кораблём-убежищем для тех, кому было нечего терять и можно было покинуть родную планету. А мы просто наблюдали за всем этим. Да, целая планета наблюдала за тем, как маленькая частица нашего общества покоряет доселе невиданные края. И я так завидовал тем, кто улетел отсюда навсегда. Теперь мне хочется сделать это, как никогда раньше.
Я старел вместе с теми, кто был на том гигантском корабле. Смотрел на них, узнавал постаревшие лица, замечал, что кто-то больше не появлялся на экранах, продолжал наблюдать за самыми необычными красотами Вселенной.
И когда мне исполнилось шестьдесят три, мир словно замер. В то время убежище колонизаторов возвращалось обратно на Землю и постоянно присылало новые сообщения об итогах своей экспедиции.
Итог был один.
Они выяснили, что мы одни во вселенной.
Только вот узнали они это, получив странный сигнал из глубин одной из звёздных систем.
Но когда прилетели туда, то так никого и не нашли.
И теперь у всего человечества остались лишь две вещи: надежда в одной руке, а в другой – неиссякаемый ужас перед всем тем, что случилось. Никто так и не смог понять, кто прислал тот злосчастный сигнал.
Никто никогда не узнает.
Но, наверное, авторы сигнала были действительно правы: мы как были одни, так и продолжали медленно гнить в одиночестве, продолжая бороздить пустое космическое пространство на огромном каменном шаре.
Однако никто уже не смог смотреть на ночное небо без содрогания.