Привет, Маринетт!

Глава 12

Кот Нуар добрался до акумы всего на пару минут раньше ЛедиБаг, но, когда та появилась, не удержался от того, чтобы немного не порисоваться:

– Привет, моя Леди. Ты вовремя: я устал играть с этой мышкой и как раз собирался приступить к настоящей охоте.

– Есть идеи, где прячется акума? – проигнорировала шутку Леди, внимательно разглядывая жертву Хищной Моли, синекожую женщину с вьющимися зелёными лианами вместо волос.

– Как раз пытался это выяснить.

– Возможно, в корзине с цветами, которую она держит в руках, – предположила ЛедиБаг. – Или в ободке на голове.

– Разделимся? – уловил ход её мыслей Кот.

– Да. Я уничтожу корзину, а ты займись ободком.

– Замурчательная идея.

– Нападаем по счёту три. Раз... Два...

Как только ЛедиБаг сказала «три», они с Нуаром сорвались с места и кинулись к «цветочнице». Услышав шум, та тут же вздёрнулась и наклонилась, выставляя голову вперёд, словно бык, приготовившийся атаковать. Лианы на её голове зашевелились и, молниеносно увеличиваясь в длине, выстрелили вперёд. Леди повезло – она успела увернуться, а вот от Нуара удача, как обычно, отвернулась.

– Кхе-е, – хрипло выдохнул он, когда лианы, уже успевшие опутать его по рукам и ногам, добрались до шеи.

– Кот Нуар! – взволнованно вскрикнула ЛедиБаг, видя, как бледнеет лицо партнёра.

– Слушай меня, ЛедиБаг! – ухмыльнувшись, властно сказала «цветочница». – Если хочешь спасти Кота Нуара, отдай мне свои камни чудес.

– Не слушай её, моя Леди, – судорожно глотая ртом воздух, прохрипел Кот.

ЛедиБаг, сосредоточенно сузив глаза, чуть сжала в руке йо-йо.

– Одно движение, и он умрёт, – пригрозила «цветочница».

«Спокойно, – попыталась унять нарастающую панику ЛедиБаг. – Она не убьёт его, пока я не отдам ей свои камни чудес».

– Я бы на твоём месте поторопилась. Даже если я не придушу его, он может умереть от болевого шока, мой яд заставляет мучиться так, что смерть покажется избавлением, – словно прочитав её мысли, предупредила «цветочница». Лианы, всё продолжавшие расти, опутали тело Кота словно кокон. Теперь он походил на окутанную паутиной муху, бьющуюся в предсмертной агонии.