Сехун устало потер виски после того, как отдал пистолет одному из подчиненных. В ушах до сих пор стоял небольшой гул от выстрела, а руки начали подрагивать только сейчас. Впрочем, ничего удивительного, так происходит каждый раз, поэтому надо как можно скорей скрыться с глаз людей, чтобы те не поняли, насколько тяжело ему дается подобное.
Се оставил Пака разбираться с мелочами, а сам поспешил в машину. Нужно было прийти в себя и успокоиться. Спустя несколько минут Чанёль забрался на место водителя, кивнув, мол, все прошло хорошо.
— Сам понимаешь, так надо было, он бы подставил всех нас, — Чан серьезно посмотрел на него и грустно улыбнулся, ему не нравилось каждый раз наблюдать подобное состояние друга. — Ты мог просто отдать приказ, мы бы и без твоей руки справились.
Пак каждый раз поднимал эту тему. Он был категорически против такого проявления «власти» Сехуна. Потому что с каждым разом его лучший друг, словно сам умирал, словно пуля оказывалась каждый раз в его голове. Весь бледный, с дрожащими руками, пустым взглядом и закушенной до крови губой. И это он еще не знал, что творилось каждый раз в его душе. Мог только догадываться, но и при этом становилось тошно даже самому.
— Это мой «концерт», я не имею права прятаться в закулисье.
— Ты неисправим, — Пак хмыкнул и завел мотор. — Мог бы хоть иногда давать себе поблажку и положиться на меня, — альфа плавно тронулся, собираясь отвезти босса домой.
— Я не имею на это никакого права, — Се выдохнул это с горечью в голосе и прикрыл глаза.
— Ошибаешься, у тебя прав гораздо больше, чем у нас всех вместе взятых. Просто научись ими пользоваться и не гробить себя понапрасну.
В салоне наступила тишина, только тихий звук мотора и до боли знакомые высотки за окном.
***
— Где они? — с порога спросил Хун у своего дворецкого.
— Они в комнате господина Лу, — поняв, что от него требуется, ответил мужчина.
— Ладно, прикажи подать ужин через час, на четверых, и предупреди Ханя и его подругу, — Се расстегнул пиджак и начал на ходу стягивать удушливый галстук, поднимаясь на второй этаж.
Чанёль пошел за ним, направляясь в свою комнату, но передумал и решил свернуть в другой крыло навестить заранее Лу с Бэкки, ну и Эмбер.
Тихий стук и Лу разрешает войти.
— Привет, — Пак улыбается во все тридцать два, как обычно. — Не помешаю? — Хань отрицательно помотал головой и подозвал зайти.
— Это благодаря тебе меня пустили? — Лю не поздоровалась, потому что этот альфа для нее тоже был не очень приятен, только любопытство все равно брало свое.
— Нет, я узнал об этом от Сехуна. Это ему позвонили, и он дал добро тебя пропустить, — Чан подошел к кроватке и заглянул в нее, малыш тихонечко посапывал, вызвав улыбку на лице брюнета. — Скажу честно, он не был рад тому, что ты опять здесь, — Ёль повернулся к бете. — Не устраивай ему лишних проблем, их и так слишком много.
— Лишних не буду, только самых обычных, — пожала она плечами, ехидно улыбаясь, но тут же вернула нормальное выражение лица, когда Хань недовольно на нее посмотрел. — Ладно, поняла я, поняла, — примирительно подняла руки перед собой и засмеялась.
— Ладно, я пойду, — альфа уже практически вышел из комнаты, как вспомнил, что отправил дворецкого сразу на кухню, сказав, что сам им все передаст. — Кстати, Се распорядился подать ужин через час, — Пак посмотрел на часы. — Нет, уже через сорок пять минут. Не опаздывайте, — альфа вышел.
— Подать ужин в столовую, — Эмбер скривилась, передразнивая Пака. — Строят из себя аристократию сраную, а сами людей направо и налево мочат. Где вообще логика? — бета опять завелась.
— Эмб, — предупредительно зашипел на подругу Хань. — Я же просил тебя, — он укоризнительно посмотрел.
— Что? Ты просил при них помалкивать, а их тут, как видишь, нет. Так в чем проблема? — девушка искренне удивилась, на нее сейчас не за что было ругаться, она выполнила все в точности, как Хань до этого ее просил.
— Просто прекрати. В любом случае, прекрати, — попросил он снова подругу.
— М-да, мне вообще тогда лучше молчать, — девушка отвернулась, делая вид, что обиделась, хотя на самом деле только мысленно жалела друга, так безжалостно закрывающего на происходящее глаза.
Лю поняла, что Хань не заметил пятен крови под пиджаком альфы, а вот она обратила на это внимание. Он только кого-то убил или покалечил и пришел к Ханю. Это низко, очень, хотя бы скрывал, что ли, следы своих деяний, а не выставлял их напоказ, пусть и зашторенные тонкой вуалью.
Через сорок минут, бета с омегой спустились в столовую, где прислуга уже накрывала стол, а Сехун с Чанёлем сидели что-то обсуждали, судя по всему, не очень важное, раз делали это не в кабинете Хуна.
Хань спускался очень аккуратно, потому что на руках он держал Бэкки. И, стоило только альфам почувствовать его приближение, они оба подорвались, желая потискать ребенка. Лу засмеялся, потому что альфы и сами сейчас выглядели, как самые настоящие дети.
— Пак, иди нахрен, это мой сын, — ругался на друга Се, аккуратно забирая Бэка себе на руки. — Вот роди своего, тогда и тискай, — альфа посмотрел на Ханя, искренне улыбающегося, и замер. — Все в порядке? — опасливо спросил он у омеги, потому что он смотрел в этот момент именно на него.
— Как я по твоему должен сам родить? — возмущался Чан, поражаясь, как друг вообще до такого додумался.
— А ты попробуй, найди себе альфу, вдруг чего получится, — смеялась Эмбер над Паком.
Сехун и Лухан в этот момент совсем не реагировали на друзей. Они смотрели друг на друга. Лу продолжал улыбаться, а Сехун продолжал любоваться. Такая светлая улыбка, адресованная ему. Это, как бальзам на душу, теплый, мягкий, согревающий и... обнадеживающий.
Их отвлек дворецкий, сообщивший, что все уже накрыто. Се повернулся в сторону беты и цыкнул языком. Мужчина виновато посмотрел на босса, поклонился и вышел из комнаты.
Ужин прошел спокойно, пока Лю снова не открыла свой рот и не начала разводить демагогию про «мир во всем мире». Пак недобро смотрел на нее первое время, а потом решил вмешаться в этот монолог, задевающий и оскорбляющий не только его, но и лучшего друга. В итоге все закончилось тем, что уже сам Хань не выдержал и гаркнул на обоих. Сехун же практически ничего не поел, он все возился с сынишкой, то и дело, поглядывая на омегу и ловя его ответный ласковый взгляд. Это было странно, потому что, с каких пор Лу Хань смотрит так на него, а не на Чанёля? Или у него уже галлюцинации начались из-за переживаний? Может наоборот они закончились, потому что выглядит это слишком реальным, настоящим и желанным.
