Сехун проснулся рано утром, когда на небе показались самые первые лучи солнца. Сначала не поняв, где он находится, альфа дернулся, желая встать и осмотреться, но тяжесть на груди и бедрах не позволила этого сделать. Сехун повернул голову и уткнулся носом в черную макушку, вдохнул и улыбнулся. Значит, ему это не приснилось. Руки сами обвили омегу так, что тот недовольно заворочался и невнятно что-то начал бурчать. Хун ослабил хватку, и Лу тут же притих, продолжая мерно сопеть, уткнувшись поудобнее в его грудь.
Альфа вдохнул глубже и понял, что течка у омеги закончилась. Нет, конечно, он чувствует возбуждение, а кто бы его не почувствовал, когда желанное и совершенно обнаженное тело, мило прижимается к его. Только вот на этот раз оно не сносит крышу, как было до этого, оно тонко нашептывает на ухо о своих непристойных желаниях. Сехун не поддастся ему, потому что вот так просто лежать в обнимку, прижимать к себе, перебирать мягкие волосы куда более ценно.
Он еще долго лежал и думал, что ему делать. Вариантов было очень много, но самые основные, которые он рассматривал: сбежать или остаться. Оба были совершенно точно неправильными, но Хун вообще сейчас не видел ни одного правильного, он пытался выбрать из двух зол.
Сбеги он сейчас, есть вероятность, что Лу не вспомнит, что произошло и все пойдет дальше, по накатанной, как и до этого. Сознание подсказывало сердцу, что это будет наименьшее из зол.
Если он решит остаться, тогда Хань все прекрасно поймет и последствия могут быть совершенно разными. Омега может его ударить, накричать или того хуже — возненавидеть. Этого О боялся больше всего. Почему-то более благоприятное завершение этой ситуации Се не рассматривал, как возможные варианты, скорее, как мечты.
Альфа разрывался на две части, пытаясь решить для себя, что же ему делать. Он закрыл глаза, обдумывая все и не заметил, что ровное дыхание Лу немного сбилось.
Хань глубоко втянул полюбившийся за все время запах и улыбнулся. Омега все так же не спешил открывать глаза и просто наслаждался теплом и крепкими объятиями. Вдохнул еще раз и тихонечко царапнул мягкую кожу, наслаждаясь реалистичностью сна.
Се чуть вздрогнул от легкой, чуть грубоватой и неожиданной ласки. Голова Ханя тоже дернулась вместе с ним. Сехун замер, забыв, как дышать и гулко сглотнул, когда почувствовал, как длинные ресницы его, начали щекотать кожу.
Лу медленно, словно в замедленной съемке, начал приподниматься, издав тихое «ой». Он оперся одной рукой на подушку, а второй упирался в широкую грудь альфы. Посмотрел внимательно, чуть прищурившись. Сердце Хуна истерично заколотилось, единственное, что вышло само по себе — улыбка. Он, увидев, милого, растрепанного ото сна, такого домашнего омежку, не мог не улыбнуться. Еще и руки сами дернулись в его сторону, хотелось прижать к себе и зацеловать, это альфа решил этого не делать, мало ли.
— Сехун? — глаза омеги распахнулись и впились в неловко улыбающегося альфу.
Се хотел что-то сказать, но совершенно не знал, что именно. Он вообще при Лу Хане вел себя как полный придурок, тупой придурок, если быть точнее.
— Это же не сон? — Лу руками начал поглаживать Се по груди, пытаясь понять, сон это настолько реальный или он действительно сейчас лежит с Сехуном в одной постели.
— Хань, — Сехун взял руку омеги в свою и сжал, давая понять, что это не сон, хотя он больше сделал это для того, чтобы омега перестал возбуждать его еще сильнее. — Ты помнишь, что вчера произошло?
— Я думал, это был сон, — омега улыбнулся. — Это же не сон, так ведь, — Лу повторил еще раз и посмотрел на альфу с надеждой услышать, что ему все это не приснилось.
— Нет, все «это» действительно произошло, — Се чуть сильней сжал ладонь омеги и притянул его в свои объятия. — Я пойму, если ты разозлишься на меня, — Хань тихонечко пискнул, не ожидая подобного. — Тебе было так больно, а я не хотел, чтобы ты страдал, — Хань попытался поднять голову, чтобы посмотреть альфе в глаза, но тот его не отпустил, подумав, что Лу хочет сбежать и прижал еще сильней. — Не уходи пока, давай так полежим, совсем чуть-чуть и я отпущу тебя.
— Ты не хочешь спокойно лежать, — Лу улыбнулся в шею альфы и почувствовал, как его щеки начали пылать.
— Прости, я не могу не реагировать на обнаженного омегу, который мне нравится, — Се еще сильней сдавил Ханя и он сам не знал, то ли от смущения, то ли страха, что тот теперь точно его пошлет куда подальше.
Лу шлепнул Се по ребрам, потому что дышать было совсем нечем. Альфа немного ослабил хватку, но не спешил совсем его отпускать, продолжая удерживать. Хун чувствовал, как сердце омеги начало учащенно биться так сильно в унисон с его. Как брюнет чуточку подтянулся ближе к его шее, хватаясь за нее. А потом дернулся и сам, судорожно выдохнул и облизал моментально пересохшие губы.
— Что ты делаешь? — прохрипел он, на что получил еще один поцелуй в шею. — Хань.
— Целую любимого человека, — омега все же сумел приподняться и посмотреть Се в лицо. — Что-то не так? — озорной взгляд, от которого альфа не мог отвести своего, растерянного.
— Ты не шутишь, сейчас? — Се напрягся, ожидая подвоха. — А как же Чанёль?
— Причем тут Пак? — Хань нахмурился, не понимая, что несет этот глупый альфа.
— А как же... — начал он было, но резко замолчал.
Хань продолжал хмуриться, а Сехун, наконец, смог сложить в голове всю картину и почувствовать себя полным кретином, коим он бесспорно являлся. Он резко засмеялся, напугав омегу, потому что такой истеричный смех мог напугать любого, и не менее резко замолк, становясь серьезным.
Лу Хань совсем напрягся и решил, что пора бы оставить Сехуна одного, чтобы он смог нормально прийти в себя. Такое поведение альфы не на шутку его напугало и настораживало. Когда же Хань увидел теплый, немного виноватый взгляд, почувствовал, как руки стали более нежными и уже не прижимали с такой силой, поглаживая по пояснице. Омежка улыбнулся.
— Прости меня, дебила, — рука альфы скользнула по румяной щеке. — Я так виноват перед тобой, — грусть в глазах, вина и толика отчаяния, страха, что Лу его не простит. — Я никогда не смогу загладить свою вину перед тобой, но сделаю для этого все возможное, — затараторил Се, смотря Лу в глаза, но желая их отвести, потому что стыдно было до безобразия.
— Ты уверен, что хочешь сейчас именно разговаривать? — Хань чуть поерзал, задевая бедром не сошедшее возбуждение альфы, тот шумно втянул носом воздух.
— У тебя же закончилась течка, — Хун поймал мягкие губы в плен, чуть приподнявшись и утянув Лу на себя полностью.
— Не думаю, что нам это сможет помешать, — игриво прикусив нижнюю губу, Лу оттянул ее, а потом лизнул, словно извиняясь.
— Нисколько, — резко перевернув Ханя на спину, Сехун откинул одеяло и навис сверху, жадно разглядывая тело омежки.
Послышался тихий всхлип и томный стон.
Из комнаты парочка выбралась только к обеду, когда желудки уже начали требовать их наполнить. Они улыбались, потому что не просто «хорошо» провели время, но успели и поговорить. Сехун признался, что начал чувствовать притяжение к Ханю с самого начала, поэтому он и выкупил его, поэтому сначала не хотел ничего плохого с ним делать, но поэтому же и сорвался, потому что не смог видеть в желанных глазах такую ненависть, такое отвращение. Лу после этого для себя расставил все точки над «ё».
Омега так же все рассказал. Признался честно, что думал, о чем мечтал, и как так вышло, что Бэкхён и Сехун стали центром его жизни. Он не смел удержать слез, вспоминая ту боль, что испытал по вине Хуна, но все равно жался к нему, как к спасательному кругу. Сехун не мог так просто смотреть на него, и все время пытался вымолить прощения, шептал, как он сильно виноват. Лу не выдержал и даже отвесил Сехуну смачный подзатыльник за то, что тот не прекращал просить у него прощение за содеянное.
— У меня складывается впечатление, что ты сейчас извиняешься за то, что у нас появился Бэкки, — Хань нахмурился и сжал челюсти.
Сехун оторопело уставился на омегу.
— Я не это имел в виду! — воскликнул Хун.
— Тогда перестань извиняться, — Хань пронизывал недовольным взглядом альфу.
Се на это кивнул и снова обнял омежку, прижал к себе и поцеловал в плечо.
Им многое еще предстояло обсудить и разъяснить. Сейчас разобрались в самом главном, кто и что друг к другу чувствует.
