Сухарики с корицей

VII

Пятница. Последний рывок перед долгожданными выходными. Коллеги рассыплются по клубам в центре города, кое-кто отправится с детьми за город или в гости к родне, а я просто получу свою заслуженную дозу покоя. Но на этой неделе мне явно не дождаться вожделенной передышки, каким бы трудоголиком меня ни честили в офисе. Я проклинал красавчика-курьера, доставившего мне вчерашний ужин, точно это он был виноват в том, что что-то в моей лапше с морепродуктами было подпорчено. Сначала показалось, что это просто привычная дурнота от чересчур жирной пищи, но затем значительная часть моего ужина оказалась на ковре. Мерзко. Я вспомнил бесхозного кота, слонявшегося в округе моего студенческого общежития. Очевидно, пушистый то и дело жрал какую-то дрянь, поэтому я не меньше двух раз в неделю видел, как он корчится на ступеньках, с едва различимым неприятным звуком исторгая содержимое желудка на ступеньки блока. В эту минуту я сам напоминал кота, согнувшись, упершись основаниями ладоней в испорченный ковёр и тяжело дыша.

Вопреки ожиданиям, таблетки не помогли, и я ещё трижды вспоминал университетского кота, поэтому утром я выложил ковёр прямо на газон перед домом – пусть соседи полюбуются, если так хотелось знать, чем я живу! – позвонил на работу и остался дома. Там я не терял времени зря: подремал, позвонил в химчистку, чтобы забрали ковёр, лениво потёр тряпочкой журнальный столик, тоже пострадавший вчера, до половины разгадал судоку в журнале за декабрь прошлого года, посмотрел три с половиной клипа на MTV... Словом, смог испытать все существующие оттенки скуки и уныния. К половине четвёртого, когда я уже точно знал, что полосочек на обоях между шкафом и окном ровно тринадцать, хотелось выть.

Не люблю гулять, но дом, который, кажется, насквозь пропах злополучной китайской едой и кисловатой рвотой, опротивел мне за день. Пройти несколько сот метров по осенней сырости, оставив все окна нараспашку хотя бы на полчаса, кажется менее гадким, пусть даже придётся переброситься парой фраз с соседкой средних лет. Она отчего-то решила, что я так одинок, что готов связать свою жизнь с самым жутким созданием в вечных цветастых блузах. Брр.

Вечер холодный, лучше бы накинуть тяжёлое и тёплое пальто из тёмно-синей шерсти, но куда приятнее слышать характерное жужжание молнии на кожаной куртке, да и вообще знать, что на плечах у тебя лежит шкурка какого-нибудь телёнка за двести фунтов. Ж-ж-ж - застёжка всползла вверх, остановившись у основания шеи. Сунув в карман пару мятых пятифунтовых купюр, я вышел на крыльцо, повернул в замочной скважине ключ и отправился в неизвестность сентябрьского вечера, оставляя следы подошв на тонкой корочке инея на дорожке.