По его подбородку тонкой струйкой стекает слюна, ставшая вязкой, а белокурые, чуть с сиреневым отливом пряди разметались по взмокшему лбу. И тебе чертовски нравится наблюдать за этим, сидя на обитом бархатом диване.
Юнги дышит рвано, прерывисто и жмурит глаза, мелко подрагивая. Он пытается сомкнуть припухшие и покрасневшие губы, ибо челюсть свело из-за проклятого розового шарика во рту, заглушающего всхлипы Мина и не дающего проронить хоть слово, но все тщетно, и Юн шипит недовольной пантерой, дергая кистями, что сковывает холодная сталь наручников. Парень выглядит такой блядски сексуальной сучкой с этим чертовым кляпом, что хочется исхлестать до кровавых ран кажущуюся тощей задницу, а после слизать алую жидкость, смакуя металлический привкус, растворяющийся на кончике языка.
Ты ухмыляешься, а Мин смотрит в твои глаза внимательно, вглядывается в отражение незнакомого юноши за собственной спиной, и по позвонкам пробегает неприятный холодок. Кто-то дергает за кольцо ошейника на тонкой шее, и Юнги, не удержав равновесия, наклоняется назад, все еще стоя на коленях.
— Ты похож на котенка, — мочку уха обдает жаром чужого дыхания, а теплые пальцы щупают проступающие под кожей ребра, запуская разноцветных бабочек в желудок. — И я согласен стать зоофилом только ради того, чтоб ласкать нежные розовые ушки, — юношу выдает легкий пусанский акцент в мягком голосе, что мажет по барабанной перепонке, словно масло, услаждая слух, а внутри Юнги органы во главе с сердцем сжимаются в огромный ком. Юноша позади осторожно касается кончиком языка сережки, играясь с металлом, а губы посасывают мочку, и Мин кладет голову на плечо парня, позволяя трогать себе везде, творить с собой все, что заблагорассудится, хотя в его разрешении не нуждается ни одна душа. Пухлые губы припадают к беломраморной коже, втягивая ее, оставляя багроветь пионы-засосы, и Юнги испускает хрипловатый стон, облизывая яркий шарик, удерживаемый тонкими ремешками.
Такой развратный, стоящий на коленях, раздвинув ноги шире и поддающийся ласке изящной ладони парня, сомкнувшейся кольцом у основания и скользящей вверх-вниз, оттягивая кожу, даря удовольствия, взрывающееся цветными конфети в районе сердца и усыпающее блестками легкие. Мин трется макушкой о крепкую грудь юноши, ластится, всем своим видом напоминая ласкового котенка.
— У каждого котика есть хвост и ушки. Будет и у тебя, — парень целует острую скулу Юнги, а тебе безумно интересно, что же будет дальше?
Мина передергивает, когда прохладная жидкость льется меж ягодиц, а твои глаза блестят, как смазка, которую пальцы юноши распределяют по кончику анальной пробки. Игрушка мажет по сжавшемуся розовому колечку, и Юн весь напрягается, когда пробка погружается в анал, растягивая тугие стенки. Он тихо всхлипывает и цепляется ноготками за бедро парня позади, а игрушка уже полностью внутри. Ощущения совершенно новые, но до покалывания в кончиках пальцев приятные, и Мин сам двигает бедрами, насаживаясь, выстанывая сладкое «Чимин».
Тебе не хватает воздуха, и ты восторженно глубоко вздыхаешь, пальчиком касаясь возбужденного клитора, продолжаешь наблюдать шоу.
Чим пропускает хвостик, торчащий из задницы Юнги, между пальцев, вытаскивая пробку и загоняя ее обратно в горячее нутро. Шерсть щекочет спину Мина, и тот ерзает, двигая игрушкой внутри. Мучительно сладко, мучительно приятно. Пальцы, давящие на хвост резко исчезают, а спустя секунду расчесывают светлые пряди, надевая черный ободок с ушками.
— Настоящий котенок, — влажный язык Пака лезвием проскальзывает по шее, обводя венки, — и я страстно желаю трахнуть твою аппетитную задницу.
Кажется, парни зашли слишком далеко, но ты не смеешься останавливать, ведь пока по его подбородку тонкой струйкой стекает слюна, ставшая вязкой, а белокурые, чуть с сиреневым отливом пряди разметались по взмокшему лбу, тебе чертовски нравится наблюдать за этим, сидя на обитом бархатом диване.
