Когда дерется львица

Глава 61. Тогда решено

Тихий полдень

Ладонь твоя росой окроплена,

Раскрылся пальцев розовый бутон.

В глазах покой. Луг светом испещрен.

То пенится, то спит небес волна.

Отсюда нам поляна вся видна,

Калужниц желтых светел отворот,

Купырь к стене боярышника льнёт.

И, как в часах песочных, тишь плотна.

Играет стрекоза на листьях трав,

Лазурной нитью с облака упав,

Откуда к нам слетел крылатый час.

Мы этого певца к сердцам прижмём,

Негромкого, любовным языком

Друг в друге обессмертившего нас.

Данте Габриэль Россетти

* * *

Гермиона проснулась и почувствовала невероятную теплоту рядом. Разум определил аромат Северуса и его дыхание прежде, чем очнулись инстинкты, и девушка расслабилась в объятиях спящего возлюбленного.

Летнее солнце светило сквозь широко открытое окно, защищенное чарами от всякого незваного гостя, который мог бы проникнуть в спальню, и золотом окрашивало потолок.

Гермиона медленно повернулась лицом к Северусу, их носы почти соприкасались.

Уже не первое утро они просыпались вместе, но его лицо — такое беззащитное и мягкое во сне — чуть приоткрытые губы, полнота которых стала заметна, изящный изгиб бровей и линия подбородка — все это трогало нечто в глубине души, бездонный колодец чувств, которые заставляли сердце болеть от любви.

Она не знала, какое из чувств было сильнее: счастье, которое она испытывала при взгляде на него, или страх, что с ним может что-то случиться, что будущее может уничтожить ту хрупкую вещь, которую она держала в руках, — его сердце.

Хотелось смеяться и плакать одновременно, положить голову ему на грудь и сбежать. Гермиона чувствовала, как его дыхание нежно щекочет лоб, и довольно вздохнула.