Когда дерется львица

Глава 40. Преданность

Был понедельник. Гермиона сидела на уроке защиты от Темных искусств, без интереса слушая Ремуса. Иногда она поднимала руку, говорила: «Протего» или «Ветка ясеня, срезанная в новолуние» и с ослепительной улыбкой получала очки для Гриффиндора. Но в действительности она не особо вслушивалась.

Ведь все щитовые чары она выучила еще на пятом курсе во время подготовки к занятиям ОД и СОВ. А выученное Гермиона никогда не забывала.

Поэтому, вместо того, чтобы сосредоточиться на теории создания многослойного щита, она думала о вчерашнем дне, а точнее, ночи.

Северус не пригласил ее в свою спальню. Вероятно, он не хотел принуждать к тому, к чему она не была готова. Но когда Снейп поднялся с кресла и заявил, что идет спать, Гермиона последовала за ним по винтовой лестнице.

— Подожди меня, ‒ попросила она, неуверенно улыбнувшись, и исчезла в своей комнате.

В своей обычной пижаме Гермиона чувствовала себя маленькой девочкой и немного смущалась. Когда девушка вошла в спальню к Снейпу, тот выходил из ванной в одних лишь широких штанах из черного хлопка. Гермиона даже на миг задержала дыхание.

И никакое зеркало не нужно, чтобы знать: она снова залилась краской. Черт возьми, пора бы прекратить краснеть!

Северус заметил девушку, и, к огромному удовольствию Гермионы, на его щеках появился легкий румянец.

«Попался», ‒ подумала Гермиона, но ее внимание было поглощено сложившимся положением, их близостью и мурашками по всему телу, чтобы говорить вслух.

— Я всегда так сплю, ‒ сказал Северус, будто бы извиняясь. — Но я могу надеть рубашку, если тебя смущает...

— Я очень разочаруюсь, если ты так поступишь, ‒ дерзко улыбнулась Гермиона. Снейп улыбнулся в ответ, и всякое напряжение исчезло, уступая место уюту и теплу.

Медленно, не отрывая взгляда, Гермиона подошла к нему и прикоснулась к его груди. Северус обнял ее и нежно, благоговейно привлек к себе. Она знала, что в любую минуту может отстраниться, и испытывала благодарность за заботу.

Она подняла голову и, когда их взгляды встретились, опустила все барьеры, ограждавшие ее разум, и позволила своим чувствам и мыслям, своей радости и любви хлынуть на Северуса.