evil prevails

сияние города грехов в твоих чистых глазах

Тэхен сидит в самом центре огромной кровати, застеленной шелковыми простынями насыщенного кровавого цвета. Вокруг мрак, из-за которого не видно краев постели. Откуда-то со стороны веет липким холодом, неприятно лижущим обнаженную кожу омеги. По телу пробегают мурашки. Тэхен обнимает себя за плечи, пытаясь хоть как-то согреться, и вертит головой, прищуриваясь в попытках что-то рассмотреть. Кромешная тьма, застелившая зрение, словно стала осязаемой. Она давит на грудную клетку и оседает на плечах тяжестью, не давая возможности двинуться.

В звенящей тишине Тэхен слышит приближающиеся шаги. Подсознание кричит о том, что нужно бежать и прятаться, но тело не слушается, словно приросло к кровати, а янтарные глаза судорожно бегают из стороны в сторону, пытаясь хоть что-то разглядеть во тьме. Уцепиться не за что. Шаги звучат все четче и ближе. Сердце в груди сжимается от непонятного страха, зародившегося внутри. Неизвестность сводит с ума.

Внезапно щиколоток касается что-то влажное и скользкое. Тэхен вздрагивает, но вскрикнуть не может, словно чем-то заглушенный. Он опускает взгляд и распахивает большие, полные ужаса глаза, уставившись на змей с черной переливающейся чешуей, выползших из тьмы. Они подползают к омеге и опутывают собой тонкие щиколотки, напоминая кандалы. Сдавливают, тихонько шипя и показывая свои разделенные надвое языки.

Тэхен задыхается от накрывшего его страха и желания закричать. Он поднимает голову и сталкивается с черными глазами Чонгука, стоящего перед кроватью с той стороны, откуда выползли змеи. Альфа просто стоит, сунув руки в карманы брюк и пристально смотря на Тэхена, находящегося на грани истерики. Омега открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба, не может и звука произнести, жадно хватая ртом уменьшающийся в количестве кислород, и смотрит прямо в глубокую черноту родных глаз. На губах Чонгука расцветает оскал, от которого у Тэхена по телу пробегает новая волна мурашек. Он опускает глаза и замечает, как змеи оплетают татуированные руки, оживая и выползая из чернильных узоров.

— Бояться нечего, малыш, — со спокойствием в хрипловатом голосе заговаривает Чонгук, а улыбка на его губах становится шире. — Я же твой брат, — он делает шаг к кровати. Тэхену хочется кричать до разорванных голосовых связок.

Снова этот взгляд, что страшнее змей, готовых удушить и отравить своим ядом, страшнее войны и ночных кошмаров, преследующих Тэхена долгое время. Самое страшное, что могло произойти, огнем пылает в глазах брата. Голод. Жажда. Чонгук — не человек. Животное, что желает съесть свою жертву без всякого сожаления. В черноте, что чернее всего окружающего, нет ни намека на совесть, на боязнь осуждения. Ему до этого дела нет. И души тоже нет.

Чем ближе он, тем тяжелее Тэхену дышать. Все тело дрожит, губы двигаются, беззвучно произнося имя брата, как мантру, как молитву или мольбу о спасении, которую никакой бог не услышит. Никуда ему от брата не деться. Они — одно целое, нерушимая связь, проклятье.

Обжигающие своим холодом татуированные руки скользят по обнаженному колену вверх, к бедру. Тэхен даже сжаться не может: мерзкие змеи не позволяют шевельнуться. Омега загнанным зверьком смотрит в гипнотизирующие глаза и с приближением ладони к внутренней стороне бедра все ближе подходит к краю бездны, приближаясь к своей смерти. Смерть в падении туда, где грехом пропитано все. Это ад, преисподняя, кошмарное место, которого Тэхен до сумасшествия боится. Сойдет с ума — перестанет.

— Тэхен-и, братик больше никуда не уйдет, — змеиный шепот заползает в уши и обвивает сознание, сдавливает его стенки.

Чонгук склоняется над омегой и обводит большим пальцем приоткрытые губы, оттягивая нижнюю, холодным дыханием выдыхает прямо в рот, отчего у Тэхена волосы на теле дыбом встают, и скалится. Омега вмиг забывает о руках, запретно, незаконно блуждающих по его обнаженному телу, и округлившимися от ужаса глазами смотрит на брата, замечая змеиные клыки. Белки его глаз заполняет густая чернота, а из тьмы со всех сторон шепотом раздается бесконечное «Тэхен-и».

Чонгук улыбается и хватает омегу за золотистые волосы, рассыпавшиеся по постели. Тэхен не может даже зажмурится. Какая-то сила завладевает телом и лишает контроля. Чонгук заставляет захлебываться в глубине своих глаз, собственноручно управляя телом под собой, позволяя себе то, чего брат делать не должен. Но они зашли уже слишком далеко, а самое страшное впереди, Тэхен уверен в этом.

Чонгук скалится, словно собираясь вонзить в теплую плоть свои клыки, и когда касается своими губ Тэхена, тот начинает надрывно кричать.

Из глаз ручьями текут горячие слезы, впитываясь в бежевую подушку под головой. Скомканное одеяло отброшено на пол. Тэхен судорожно сжимает пальцами простыни и жадно хватает ртом воздух, как будто только вынырнул после длительного погружения под воду. На лбу выступила испарина, глаза крепко зажмурены, а тело бьется в мелкой дрожи. Когда черный туман начинает постепенно отступать, до слуха омеги доходит назойливый звон будильника на телефоне.

Тэхен разлепляет заплаканные глаза и присаживается на постели, осматривая свою светлую комнату, как в первый раз. Никогда в жизни он не был так счастлив, оказавшись в ней. Сердцебиение постепенно выравнивается, дрожь отступает, а слезы на щеках начинают засыхать. Омега утирает их краем белой футболки, в которой спал, и тянется к телефону, чтобы выключить будильник. На экране появляется только что пришедшее сообщение от Чимина, гласящее:

«Доброе утро, маленький. Сегодня к вам в больницу наведается генерал Ким, я приеду с ним. Можем увидеться»

Тэхен откладывает телефон, выключив будильник, и поднимается с постели, поковыляв к ванную. Внутри все еще сохраняется желчью пропитанное чувство от того, что было всего лишь сном, но омега заставляет себя успокоиться. В подсознании человека и не такой бред может всплыть, уж он это знает, как никто другой.

Он старается не вспоминать детали кошмара, сразу же оттесняя его в дальний запыленный уголок сознания. Не признается сам себе, что боится даже думать о нем; о глазах брата и оскале на губах. В реальности все не так. Чонгук — один из самых опасных людей страны, а то и всего мира, способный на многое, но точно не на такое. Сознание играет злую шутку, измывается, всего лишь придумывая кошмары, которым никогда не сбыться. И взгляд этот — иллюзия, и голос, звучащий до мурашек спокойно — тоже.

Тэхен облегченно вздыхает и включает теплую воду, неторопливо стаскивая с себя одежду.