evil prevails

не забуду

— Брат? — переспрашивает Джин. Вдруг послышалось. — Ты нашел своего брата? — омега хмурится и закрывает за собой дверь кабинета.

Намджун смотрит на него, как свихнувшийся. Глаза расширенные, быстро бегают по помещению, ни на чем не задерживаясь, а волосы взъерошены. Нет в нем той собранности, которая еще десять минут могла заявить о нем, как о генерале армии. Альфа быстро кивает на вопрос Джина и внезапно подлетает к нему, хватая за плечи.

— У тебя есть фото? — спрашивает он, чуть понижая голос, чтобы не звучать совсем грозно. Джин выпучивает на альфу глаза, совершенно не понимая, о каких фото речь. Он уже открывает рот, чтобы уточнить, но генерал добавляет еще тише, с чуть заметной дрожью в голосе: — Фото Тэхена.

— Да... есть, — не совсем понимая происходящего, кивает омега, потянувшись к заднему карману своих брюк. Намджун выпускает Джина из своей хватки и садится на темный кожаный диван, в ожидании глядя на омегу, говоря глазами, что готов смотреть.

Джин достает свой мобильный и опускается рядом. Генерал сразу же утыкается взглядом в загоревшийся дисплей. Омега открывает папку с фотографиями и листает вверх, к более старым изображениям. Намджун, зацепившись глазами за первый же снимок с Тэхеном, забирает из руки Джина телефон и открывает фото.

На нем омеги делают селфи, и кроме их ярко улыбающихся лиц ничего вокруг не видно. Намджуну и этого хватает. Сердце болезненно сжимается, а в горле образуется комок. Он увеличивает изображение движением пальцев и всматривается в черты тэхенова лица. Родинка действительно есть. Ровно там же, где была с рождения. Знакомый разрез, из-за которого глаза кажутся еще больше. В детстве они были буквально на пол лица. Вторую половину скрашивала прямоугольная улыбка губ с необычно красивым контуром. Ничего, абсолютно ничего не изменилось в родном лице, что едва не рассеялось в памяти. Теперь время его не уничтожит. Намджун черты младшего брата будет помнить до самой смерти.

Он и сам не замечает, как губ касается улыбка, пропитанная годами печали и тоски. Почти скорби. В уголках глаз скопились морщинки. Время, такое тяжелое время с чувством утраченного не щадит, не дает шансов. Намджун касается фотографии подушечками пальцев и мягко проводит ими по экрану. С особой заботой.

— Это Вихен, мой младший брат, — пропитанным нежностью голосом говорит он, не отрывая от изображения взгляда.

Джин с разинутым от удивления ртом смотрит то на фото Тэхена, то на генерала. В голове полнейшая каша, а слова не могут собраться в кучу и быть озвученными. Он знает истину, в которой все время дружбы с Тэхеном был абсолютно уверен, но что это сейчас? Почему Намджун зовет Тэхена своим братом, если тот является братом Чонгука. Джин не уверен в том, стоит ли озвучивать этот факт и все портить, но умолчать он не может. Вопросов в голове становится все больше и больше.

— Но... Намджун, — мягко заговаривает он. — Разве Тэхен не брат капитана...

— Семья Чон нашла его и приютила, — с нотками злости говорит генерал. Но злость эта не на Джина, а на Чона, забравшего у Намджуна единственную ценность. — Чонгук ему не брат.

— Как так вышло? — спрашивает Джин, стараясь звучать как можно спокойнее.

— Когда не стало родителей, нам с Вихеном пришлось скитаться по поселениям, прятаться от войны. В основном мы скрывались там, где она уже оставила свой след, где больше нечего убивать и разрушать. Так было безопаснее всего, — генерал опускает руку с телефоном и смотрит куда-то перед собой, будто снова погружается в прошлое. — В последний раз мы прятались в разрушенной церквушке мертвого поселения. С Вихеном было легко. Он никогда не капризничал и не плакал попусту, только если что-то болит, холодно или хочется есть. И даже ел он чертовски мало, — Намджун задумчиво хмыкает. — Холодными ночами я прижимал маленькое тельце Ви-Ви к себе и пытался согреть всем, чем мог. Но единственное, что никогда не мог согреть — его маленькие и вечно холодные ручонки.

Джин прижимает ладонь к губам и согласно кивает. На глаза накатывают слезы, а в горле застревает болезненный комок.

— У него всегда холодные руки, — подтверждает омега тихо, чтобы не разрыдаться.

Это просто невозможно. В войне, где многие годы гибнут тысячи, найти свою частичку. Какое счастье, какое облегчение, наверное, сейчас испытывает Намджун, зная, что его родной брат жив и здоров, что он совсем рядом. Даже Джин это чувствует так, словно с ним произошло. Его самый лучший друг оказался братом его любимого человека.

— Все еще... — Намджун с грустью улыбается и мотает головой, но улыбка тут же сползает с его лица. Воспоминания не отпускают. Альфа продолжает: — У нас кончалась еда, но главное — не хватало воды. Я был вынужден отправиться за ресурсами в соседнее поселение. В последние дни были слухи, что его собираются бомбить, поэтому мне пришлось оставить Вихена в церкви. Я закрыл все выходы, чтобы он не мог ускользнуть куда-нибудь, оставил ему наши последние запасы еды и воды и ушел, пообещав вернуться очень быстро. Так быстро, что он даже понять не успеет. Малыш как будто бы все понял. Даже не плакал... Я бежал со всех ног, чтобы ни секунды не тратить зря. И все-таки попал под бомбежку, как только пробрался в поселение. Тогда я на все плюнул и искал лишь путь отступления, чтобы поскорее вернуться к брату. Но было нелегко, как будто что-то нарочно не пускало меня обратно. Неподалеку разорвался снаряд, и меня зацепило осколками, но и на это было плевать. Я опоздал, — Намджун поджимает губы и замолкает, делая недолгую паузу. — Из-за бомбежки я не успел вернуться вовремя. Вихена больше не было в церкви. Я перевернул каждый камешек, лишь бы найти его, но потом, немного придя в себя, понял, что брат никак не мог выбраться сам. Его забрали. Кто-то забрал у меня Вихена. По моей же вине.

— Это была семья Чон... — тихо говорит Джин, опустив взгляд на свои колени.

Намджун коротко кивает и встает с дивана, начав неторопливо расхаживать по кабинету и сунув руки в карманы брюк. На душе после тяжелых долгих лет появилась легкость. Не только из-за открывшейся правды о брате, но и потому, что история, долго причинявшая боль, стала озвученной. Намджун отпустил груз, не дававший спокойно жить, сегодня он ощутил двойное облегчение, на которое уже и не надеялся. Оказывается, порой людям по-настоящему везет. Есть что-то сильнее войны.

Вера.

— Надо как-то связаться с Тэхеном, — хмурится Джин, поняв голову. В его глазах вспыхнула решительность. — Сказать ему правду.

Намджун от слов омеги как будто вернулся с небес на землю. Они жестко его потащили обратно, не дав времени на радость. У генерала холодеет взгляд, как только он вспоминает, рядом с кем сейчас находится его брат. Не может быть все так просто.

Альфа поворачивается к Джину.

— Тэхен у Мираи.

— Что?! — восклицает Джин, в ужасе распахнув глаза.

Его мгновенно сковывает животный страх, а глаза снова начинают влажнеть от подступающих слез. Одно это имя способно навести ужас и посеять в душе кошмар за долю секунды. Джин подскакивает с дивана и едва удерживается на ослабших ногах.

— Ч-что ты... говоришь... — дрожащим голосом шепчет омега, не сдержав всхлипа. — К-как... он же... он с Чонгуком...

— Чонгук — это Мираи, Джин-а, — твердо говорит генерал. В его словах невозможно сомневаться.

У Джина переворачивается мир. Взгляд стекленеет, а сердце на миг останавливается. Он медленно опускается обратно на диван и смотрит перед собой опустошенным взглядом, согнувшись и ухватившись ладонями за голову. Светлый человек, великий герой, которого он так восхвалял — главный террорист страны? Джин очень не хочет в это верить, первые секунды даже пытаться отвергать эту мысль, но ведь не шутка это. Тяжесть в генеральском голосе только подтверждает. А Тэхен? Он тоже на стороне врага? Неужели пошел на поводу, ослепленный тем, что его «брат» оказался жив? Ким в это не верит. Он боится в это верить.

— Господи... — шепчет Джин, прикрыв глаза и мотая головой. — Намджун... — омега шмыгает носом и утирает слезы пальцами, взглянув на альфу. — Надо его вытащить...

— Я уже думаю над тем, как это сделать, — отвечает генерал. — Но у меня нет ни малейшего представления о том, где он может держать Вихена. Точно не в известных нам точках. Слишком рискованно для Мираи. Могу лишь предположить, что у себя дома. А как найти этот дом...

Джин прикусывает нижнюю губу и хмурится, задумчиво разглядывая свои колени, затем резко подскакивает, вспыхнув, как лампочка в кромешной тьме.

— Я говорил с ним! — вскрикивает он, вытаращив глаза. — По телефону!

— Когда? — быстро спрашивает Намджун, подходя к омеге.

— Вчера, буквально вчера, но он не сказал ничего, что могло бы указать на его местоположение. И теперь я понимаю, почему он его не говорил, — тараторит омега, вскинув брови.

— Номер сохранился? — альфа поднимает с дивана телефон Джина и снова встречается глазами с изображением брата.

— Да, я не удалял последние звонки. Ты собираешься звонить туда? — удивленно спрашивает он, уставившись на Намджуна.

— Нет, ни в коем случае, — генерал качает головой и хмурит брови. — Надо проверить номер. Возможно, по нему получится определить, откуда сделан звонок.

— Черт, действительно. Тогда мы сможем узнать, где Тэ... Вихен. И ты вернешь его, Намджун, — Джин накрывает ладонь альфы своей, чуть сжимая.

— Мы его вернем домой любым способом, — Намджун убирает телефон в карман и обнимает Джина, прижимая к себе и утыкаясь носом в русую макушку. Вера действительно сильна, а с этим омегой потерять ее просто невозможно.

Я теперь ни перед чем не остановлюсь.