Мы же братья

23.

А тем же вечером, Чонгука прижал (во всех смыслах этого слова) к стенке Намджун.
Чон даже офигеть как следует не успел – лидер просто перехватил его на выходе из собственной комнаты и неслабо так приложил лопатками в захлопнутую изнутри дверь.
- А теперь, Чон Чонгук... И не надо смотреть на меня такими глазами, бесполезно, - голос Мона не был раздражённым, скорее решительным, - а теперь, Чон Чонгук, расскажи-ка лидеру, что там у вас с Тэхёном?
Гук аж застонал сквозь зубы – этот вопрос он хотел услышать (от кого угодно, даже от лидера) в последнюю очередь.

- А что у на... - попробовал сыграть в дурака младший, но хён его быстро перебил.
- Только не надо всего этого дерьма, макнэ. Только полный дебил, зная кое-что о вас, не поймёт, что у вас с ним есть «что-то».
Чон сглотнул, досадливо кривя губы.
- Только не говори, что все вокруг...
Мон отрицательно покачал головой.
- Нет, понятное дело, что никто не догадывается о природе этих ваших то скандалов, то примирений, вы и раньше так себя вели... Но я-то не все.
Джун заломил бровь и добавил:
- Я так понимаю, это твоё испуганное «только не говори» можно расценивать как ответ?
Чонгук поджал губы, всматриваясь в лицо лидера. В конце концов, ну а с кем, если не с ним, говорить о таком?
Младший выдохнул и попросил:
- Хён, давай отойдём от двери, я не хочу, чтобы к утру вся группа знала.
Мон согласился, и они переместились в дальний конец комнаты – зависли на широком подоконнике, от греха подальше.
Намджун не стал наседать на макнэ, просто терпеливо ждал, когда тот соберется с мыслями.
- Понимаешь, хён, - начал, наконец, он, с трудом подбирая слова, - у нас как бы ничего нет...
Мон прищурил глаза.
- Похоже, здесь не хватает «но»? – Проницательно заметил он.
Чонгук пристально посмотрел на него и осторожно кивнул.
- А вот что это за «но», я даже сам себе ответить пока не могу, хён... прости.
Чон не выдержал меняющегося взгляда старшего и закрыл лицо руками. Как же тяжело!
- Макнэ, - на выдохе прошептал лидер, удивлённо, - ты любишь его?
Чонгук вспыхнул, впиваясь глазами в хёна.
- Я вообще-то не гей! – Почти в голос выпалил он.
Намджун большими глазами смотрел на тонсена, переваривая его слова и реакцию.
- Ээ, Чонгук-и, а если отбросить сейчас его пол, твой пол и все эти условности с ориентацией?
Гук нахмурился, отводя взгляд. В смысле, отбросить?
- Я люблю его как... человека, как друга. Он мой любимый хён. – И это всё было правдой.
- Но где-то зарылось то самое «но»?
Гук закусил губу.
- Понимаешь, я не рассматриваю его как... ну... парня, партнёра, или как там у геев? Я как бы не хочу его, и вообще, он парень же, как я могу?..
Лицо Мона приобрело какое-то скептическое выражение.
- И где-то всё же есть это «но».
- Есть.
Чон осторожно прокрутил в голове то, что собирался сказать.
- «Но» в том, что я его как сумасшедший ревную, причём, и это важно, только к парням. – Размеренно прошептал он на одном дыхании.
А Намджун очень внимательно его выслушал, а потом, вместо того, чтобы как-то дико реагировать или комментировать его слова, просто сжал подбородок пальцами и нахмурился, на минуту задумываясь.
- То есть, ты не хочешь его себе. Но и другим тоже не хочешь, получается.
- Ну, - протянул Гук, - не совсем. Себе я хочу. Внимание всё его, свободное время чтобы со мной проводил и всё в этом роде.
- Это понятно, тем не менее, ты не хочешь, скажем, зажать его где-нибудь в углу и оттрахать так, чтобы он сорвал голос от стонов и не мог потом ходить?
Чонгук подавился и отшатнулся от хёна, распахивая глаза и краснея:
- Срань Господня, да что ты вообще говоришь? Блин, это треш какой-то! Я об этом даже не думал!
Мон отчего-то странно улыбнулся, глядя на бурную реакцию макнэ.
- Вот именно. А ты вот подумай об этом, как-нибудь. На досуге. Уверен, тебе так гораздо быстрее станет понятнее.
Чон сглотнул, обхватывая себя руками, словно хотел защититься от этого всего.
Как он может думать о таком? Как вообще можно допускать такие мысли по отношению к Тэхёну, это, если честно, попахивает инцестом.
Лидер как-то незаметно ретировался из его комнаты, осторожно прикрывая дверь, оставив Чонгука наедине со своими мыслями.
А тот остекленевшим взглядом смотрел в окно.
Нет, нет! Это же, блин, Тэхён! Да они разве что только в один горшок не ср..ли!
Он видел своего хёна и пьяным, и больным, и уставшим до смерти, возбуждённым, злым, страдающим от расстройства кишечника, вспотевшим на тренировке до трусов, в женской одежде, вообще без одежды, плачущим, хотя, последнее всего пару раз. Как вообще после всего этого можно думать о нём в каком-то... контексте?
Гук долго всматривался в огни города за окном, впитывая в себя звуки ночных улиц. Он чувствовал себя каким-то скрытым извращенцем, как педофил или чего похуже, но всё же думал о словах Намджуна.
Гук прикрыл глаза, стараясь дышать ровнее.
Он ведь знал Тэхёна. Он знал, какие у него длинные пальцы и большие руки, всегда тёплые. Он хорошо знал, какой у него язык, не очень длинный, но всегда какой-то по-кошачьи розовый, знал, какие у него гладкие мягкие губы. Знал его горячую кожу, её запах, красивую рельефную спину. Знал, какой у старшего гибкий позвоночник, и вообще хорошая растяжка. И, конечно, сейчас он знал, что хён растянут и... там. И давно уже был хорошо осведомлён о размере его...
Чёрт!
Чонгук вздрогнул, открывая глаза. Честно говоря, думать обо всём этом было не особо приятно, как будто он подглядывает за Тэхёном в замочную скважину без его ведома.
Но Гук уже начал, и...
Он опустил взгляд на широкий, заполненный огнями машин проспект.
А что будет, если однажды Чонгук проведёт своей ладонью по позвоночнику Ви именно с сексуальным подтекстом?
Кожа вздыбилась волной мурашек.
В смысле, не как в фансервисе, а действительно серьёзно – если сделает это интимно?
Перед глазами возник вдруг Тэхён, совершенно обнажённый, лежащий на животе рядом с ним, на белых простынях, залитых солнцем.
Гук представил, как Ви выгибается под его ладонью, приподнимает стройные бёдра, жмурится от удовольствия, а его волосы так красиво беспорядочно разбросаны по подушке...
Кажется, где-то его жизнь повернула не туда. Чонгук до глубокой ночи просидел на подоконнике, нахмурившись, сжимая колени руками.
Картина с Тэхёном не выходила из головы. Это не возбуждало, и он вовсе не хотел осуществить это в реальности. Но и никакого отвращения или дискомфорта она тоже не вызывала. И вообще, рука Чонгука, в его воображении, лежащая на ягодицах Тэхёна, смотрелась вполне органично и на своём месте.