Мы же братья

39.

Уже в поезде на обратном пути Чонгук с силой сжал ненормально дрожащую руку хёна и переплёл пальцы. Тот попытался было вырваться, но Чон не пустил, ожесточённо глядя в сторону и сжимая челюсти до желваков. В итоге они так и задремали, держась за руки.
По дороге и вообще с тех пор, как они увиделись ещё дома, они не обмолвились ни единым словом.
В начале седьмого утра они были в общежитии. Группа уже встала, и все носились по дому, собирая вещи.
Когда они вошли, ребята как ошалелые сбежались на шум и столпились в прихожей.
- Господи, Чонгук! Ты привёз его! – Неверяще восклицали самые эмоциональные Чимин и Хосок.
Мемберы смотрели на них дикими глазами: мало того – с Тэхёном было неизвестно что, так ещё и макнэ уехал на всю ночь перед отлётом в Японию, никого не предупредив, не отвечая на телефон. А теперь они оба здесь с красными глазами от бессонной ночи, почти падающие с ног от усталости, а Тэхён, вообще, выглядел как наркоман с таким лицом.
Первым в руки себя взял Намджун. Он быстро оценил обстановку и сказал:
- Так, давайте, сейчас в темпе вальса собираете вещи, и у вас ещё останется время немного поспать перед самолётом. И, Тэхён, тебе надо немного привести себя в порядок.
Ви как зомби стоял, опустив руки, и, кажется, совершенно не слушал лидера.
Чонгук посмотрел на ребят, посмотрел на лидера, посмотрел на Ви... и решил, что справится со всем сам. Его хён был совершенно не в состоянии.
Первым делом, он затащил Тэ в его комнату и вытащил два его больших чемодана. Ему не нужно было даже спрашивать что-либо – он прекрасно знал, что обычно берёт с собой Тэ в поездки в Японию.
Тэхён сидел на кровати, молча и как-то отупело наблюдая, как Чон обстоятельно мастерски складывает его вещи, всё, что может пригодиться, включая обувь и головные уборы, всё – от белья до средств личной гигиены.
Чон только раз спросил, какие из солнцезащитных очков ему положить, но, так и не получив ответа, упаковал и те, и другие.
Когда чемоданы были уложены, он подошёл к Тэхёну, который за всё время даже не сдвинулся с места, и протянул ему руку. Тот поднял на макнэ слабозаинтересованный взгляд.
- Пойдём.
Тэ никак не отреагировал и Гуку пришлось самому взять его за руку и увести в ванную.
Тэхён немного ожил и начал слабо сопротивляться только когда Гук стянул с него толстовку, под которой ничего не было.
- Не надо, - прохрипел он.
И это были его первые слова сегодня.
- Всё хорошо, хён, не бойся, я просто помогу, - шептал Гук, продолжая избавлять его от одежды.
После этой кошмарной недели дома, его масса немного растаяла, а ключицы снова выпирали слишком заметно.
Чонгук быстро разделся сам и затянул хёна в душ. Ни о каких пошлых мыслях сейчас не могло быть и речи. Гук как безвольную куклу мыл старшего, самостоятельно поворачивая его, поднимая ослабевшие руки. Он сам вымыл его волосы, постриг ему ногти, даже побрил (хотя он в первый раз брил кого-то, кроме себя, это заставило его понервничать). Наскоро ополоснувшись вслед за старшим, он выключил воду и замотал хёна в полотенце.
Только теперь, когда воды не было, он понял, что хён тихо плачет. Ему хотелось накричать на Ви, потрясти его за плечи, дать пощёчину, лишь бы он вышел из этого состояния. Не видеть улыбку на его лице такое продолжительное время – это реально, без шуток, пугало.
Чонгук отвёл хёна в комнату и уложил спать, заботливо накрывая одеялом.
- Я сейчас пойду собирать сумки, - сказал он медленно и внятно, как маленькому. – Хочу, чтобы, когда я вернулся, ты уже спал. Понял?
Тэхён медленно перевёл взгляд на его лицо. Из-под одеяла торчали только его сырые волосы и огромные глаза.
- Понял, - тихо прошелестел он.
Гук кивнул и улетел собираться, внутренне радуясь, что хён всё-таки не разучился ещё говорить.
Его сборы заняли гораздо меньше времени. Он открыл шкаф, выбирая между белой футболкой, белой футболкой, белой футболкой и... белой футболкой, и просто остановился на нескольких из них. Одежду в аэропорт им предоставят коорди, а по Японии вообще можно ходить в чём угодно. Быстро дособирав одежду, гаджеты и прочие мелочи, Гук почувствовал, что уже просто валится с ног. Бессонная ночь давала о себе знать, а пережитый стресс вытянул последние силы.
Когда Чон тихо пробрался в спальню Тэ, до вылета оставалось восемь часов, а значит, он мог поспать три-четыре часа. Что поделать, остальное доспит в самолёте.
Чонгук осторожно подошёл к кровати и сразу увидел, что глаза Тэхёна открыты. Гук удручённо вздохнул.
- Я тебе что сказал? Почему не спишь?
Ви смотрел на него мокрыми глазами, в которых не было и капли сна.
- Тебя ждал. – Еле слышно ответил он.
Гук вздохнул ещё раз. Медленно. Он забрался к хёну под одеяло и, повернув его, прижался грудью к его голой спине – после душа он его так ни во что и не одел.
Чон зарылся носом в его подсохшие и теперь немного торчащие в разные стороны волосы на затылке и проворчал:
- Вот, я пришёл. Теперь спи.
Тэ лежал очень тихо ещё какое-то время, но Чон слышал по его дыханию, что тот не спит.
- Тэ-Тэ, ну что ты?
Хён вздохнул неровно, вжимая голову в плечи.
- Мой отец ненавидит меня теперь.
Чон с силой зажмурил глаза, переживая приступ отвратительно тошнотворного чувства где-то под рёбрами.
- Ты не прав. – Прошептал он в ответ твёрдо. - Он просто в замешательстве. Ты знаешь, хён, в тех ситуациях, когда ничего не можешь сделать, надо отпустить это, и тогда за тебя всё сделает время. Твой отец очень любит тебя, Тэхён-а, любым. Ты его любимый сын.
Тэ зарылся носом глубже в одеяло и затих. Он молчал бесконечно долго, пытаясь обмануть Чонгука и сделать вид, что он уснул. Но Гук не выдержал уже этого цирка.
- Ну, а теперь что?
Тэхён дёрнулся, а потом неуверенно и тихо выдавил:
- Я... думал, что ты никогда больше не подойдёшь ко мне, не заговоришь...
Чонгук до боли сжал зубы. Ну конечно, а о чём тот мог подумать, когда в последний раз Гук подыграл ему и предложил забыть всё, что между ними произошло, когда сказал сделать вид, что ничего не было.
Гук, конечно, рассчитывал на то, что тот, в конце концов, сам подойдёт, но, видимо, хён не был и в половину таким решительным, как его макнэ. С другой стороны... даже несмотря на игнор, он открылся родителям. Значит ли это, что он принял какое-то решение относительно их двоих?
Чонгук обнял старшего крепко-крепко, так, что у того даже сбилось дыхание. Он приблизился к его уху, понижая голос:
- Значит, мой хён соврал мне, когда сказал, что всё произошедшее в то утро было ошибкой?
Тэхён пугливо сжался. Он только громко сопел в край одеяла, когда Гук пригрозил:
- Вот за это я тебя точно накажу, хён. А сейчас спи, пока я совсем не вышел из себя.
И кончик уха старшего, чуть торчащий из-под кромки одеяла, стал совсем пунцовым.