Мы же братья

47.

Чон старался, он правда старался изо всех сил: он думал о море, он считал овец, складывал в уме дробные числа, вспоминал биографию Сталина – он не мог заснуть. Бесполезно! Вообще ни в одном глазу!
Какое тут спать, когда буквально только что (три часа и двадцать семь минут назад) признался в любви?!
В первый раз в его непродолжительной, полной совершенно других забот жизни.
Чонгук ворочался на совсем смятой уже постели, кусая губы. Его бросало то в жар, то в холод.
Самое главное, ему вообще было абсолютно наплевать на то, что по всему этому поводу думает Тэхён. Он сам хотел, и сам признался, ради себя, ради того, чтобы сказать уже это вслух, ему в лицо. Другое дело, что само признание было, безусловно, несколько спонтанным – но давайте будем честными, Тэ сам виноват, он вёл себя уж слишком как придурок!
Нет, он думал, конечно, о Ви-хёне. Тот хотел превосходства? Он его получил – Гук раскрыл все карты перед ним.
Только почему тогда, в коридоре, когда Чон уходил, старший выглядел так... повержено?
И всё ещё до сих пор совершенно не ясно, какая муха его укусила, и почему он так взрывно себя вёл до этого.
Чонгук намотал ещё несколько киловатт энергии, вертясь в постели, а потом вскочил, в сердцах откидывая одеяло:
- Да хибомовы яйца! Как же достало всё!
Ему срочно, нет, не просто срочно, ему жизненно необходимо сию же секунду поговорить с Намджуном!
Чёртов Тэхён был прав, сам он с этим не сможет справиться – ему нужен мозг группы.
То, что на часах третий час ночи его совершенно не заботило (заботило, конечно, но просто вот... не в этот раз, ладно?), он потянулся к смартфону и прослушал не больше трёх гудков в трубке.
- М?
- Хён, спишь?
- Нет.
- Хён, пожалуйста, мне очень надо. Поговори со мной, пожалуйста... - к концу фразы его голос из уверенного превратился в почти ноющий.
Чёрт.
- Я... - лидер, казалось, посмотрел на часы, - ох, сейчас приду.
Чон сбросил вызов и пошёл открывать дверь, НамДжины жили через две комнаты от него.
Когда Рэпмон зашёл и увидел Гука, его лицо вытянулось:
- Боже, ну и вид у тебя, что произошло?
- Я-я...
Гук в очередной раз похолодел, прокручивая фразу в голове – осознание сделанного тяжело давило в солнечное сплетение.
- Я признался Тэхёну в любви, - прошептал он опустошённо, словно сам в это не верил.
- Ох-ре-неть. – По слогам выдавил Джун, во все глаза глядя на макнэ. – А он что?
- Охуел, что.
Гук вцепился пальцами в футболку Мона.
- Хён, я спать не могу. Понимаешь? Нервничаю, блин.
- Ну... - Мон явно не знал, что вообще можно тут сказать.
Тут вроде как макнэ БанТан гею группы в любви признался. Что вот тут скажешь?
Намджун утянул его в сторону кровати и заставил улечься в неё, садясь на одеяло у него в ногах.
- Ты не уходи от ответа, - сказал Мон. – Как отреагировал Тэхён?
Чонгук сморщился. Да не знал он, как отреагировал Тэхён.
- Хён, я ушел сразу, я... сбежал.
Джун закатил глаза, а Гук, пока лидер не успел подумать про него невесть что, рассказал ему весь их с Ви крайне «содержательный» разговор перед этим.
Мон задумался надолго, по привычке хмуря брови.
- Так что ты накануне его «обиды» сказал или сделал такого, что он так резко поменял своё поведение? Ревность ревностью, но давай честно, это не объяснение. Если только отчасти.
- Вот именно, ничего кроме того, - Гук еле заметно покраснел, - что я тебе уже рассказывал.
Мон, конечно, был в курсе уже и минета и прочего, Чон нашел в себе силы рассказать лидеру ранее.
Кроме... пожалуй, про это он забыл, не обратив особого внимания. Чонгук нахмурился, но это же не могло стать причиной?
- Помнишь то утро, я тебе говорил, когда Тэ, ну, от моих слов...
- Да-да, - закивал Мон, избавляя его от необходимости продолжать.
- Тогда, я не сказал тебе, Ви вроде как предложил мне помочь, ну с э-ээ... - Чон скосил глаза вниз, выразительно показывая на область ширинки.
Лидер вновь кивнул, за что Гук был ему благодарен.
- Так вот. Я тогда побоялся, что не выдержу и зайду слишком далеко. Короче, я его отшил. Сказал, что ещё не время, и что я лучше знаю, когда он будет готов.
Брови Мона поползли наверх, а взгляд как будто остекленел.
Чонгук нахмурился, всматриваясь в лицо хёна. На секунду ему показалось, что старший от него что-то скрывает. Что он знает что-то ещё, но по какой-то причине не говорит.
- Ты... - Мон нервно облизнул губы. – Ты отшил его. – Он прочистил горло. – Ты как бы вообще всегда отшиваешь его, когда он что-то предлагает. Когда он хочет чего-то, ты всегда его останавливаешь. Инициатива всегда исходит только от тебя.
Чонгук хотел уже поспорить, но Намджун продолжил.
- Нет, когда он дрочил тебе и делал тебе минет, да, тут он тебя подловил, так сказать, в момент слабости. Но всегда, когда он заводит разговор о чем-то большем, ты его динамишь.
- Но ещё не время, хён, я же знаю, он ещё не готов!
- Так может, это ты не готов, м?
Гук отвернулся и нервозно запустил руку в волосы.
- Я очень хочу его, просто боюсь торопиться с этим...
Джун сложил руки на груди.
- Я говорил тебе уже, и Ви сам тебе тоже говорил – он хочет. Макнэ, он же так хочет тебя, неужели ты не видишь? Он готов.
Чонгук уронил руку на одеяло и посмотрел на Мона пристально.
- Скажи честно, он ведь с тобой тоже разговаривает откровенно постоянно?
Джун отвёл взгляд.
Это, похоже, «да».
- Ответь мне, если я с ним пересплю, он не кинет меня, как отработанный материал? Он никогда не говорит мне о своём отношении ко мне. Он не говорит, что он сказал родителям. Он только хочет меня... Или он как гей, так сказать, «со стажем» - не первый год то есть – просто хочет переспать с мужчиной? А тут я, такой симпатичный молодой макнэ группы, который тоже уже не против, и от которого точно не будет потом проблем с разглашением этого. Удобный вариант, не так ли?
Чонгук напряжённо смотрел на лидера, больше всего на свете боясь подтверждения своих слов. Если это окажется правдой... он не знает, как сможет продолжать работать с Тэхёном дальше.
Лидер посмотрел на него, кусая губы. Он тяжело сглотнул, еле заметно бледнея. Когда он открыл рот, его голос был севшим:
- Я тебе говорил уже спросить у него самого...
Гук повысил голос:
- Просто скажи уже и всё!
Намджун нервно сцепил руки, опуская голову, и очень тихо ответил:
- Гук-ки. Он. Любит тебя.
Чон моргнул.
Он неправильно расслышал, кажется.
- Что?
Мон посмотрел на него.
- Меня Тэхён убьёт просто за то, что я рассказал тебе.
- Что?
- Я клялся, что никогда не скажу тебе, понимаешь? Клялся.
- Ч-что?..
- Он любит тебя уже... так... - Мон посмотрел в потолок, сдвинув брови. – В общем, года три уже получается.
Чонгук просто проглотил свой дар речи вместе со способностью что-либо соображать.
Он расширившимися глазами смотрел на хёна и вообще ничего не понимал. Это что, такая шутка?
Сердце колотилось как сумасшедшее. Хотелось встать и выйти в окно. Это не могло быть правдой!
- Что? – Совсем тихо повторил Гук, а Намджун сбивчиво заговорил:
- Он три года назад ко мне прибежал, с дикими глазами, испуганный, в панике, и заявил, что он, походу, гей. Ну, я его успокоил, как мог, и спросил, с чего он взял эту чушь. А он ответил, что не может больше, что ему рассказать хоть кому-то надо, что он в тебя вмазался просто по макушку, что спать не может, жрать не может, что он уйдет из группы, что он порежет вены, что он конченный мудак, а тебе шестнадцать лет тогда было...
Гук пораженно молчал.
Это всё не могло быть правдой, просто нет.
- Я тогда, конечно, просто в ахуе сидел и не знал, что вообще сказать. Нет, ну успокаивал долго, он мне часа два в футболку рыдал. Короче, со временем он притих немного. Вот без уходов из группы, без резания вен. Решил, что справится, что не будет думать об этом, что девчонку заведет себе. Пробовал с бабами – не пошло. Короче, забил он, думал, что само пройдёт. Пройдёт, как же.
Джун горько усмехнулся в сторону.
- Ты-то растёшь. У тебя тело охуенное, проблемы с кожей подростковые кончились, ты из мальчишки в парня превратился. Талантливый, самоуверенный, и так обожаешь своего хёна, что у него просто шансов нет!
Чон облизнул пересохшие губы.
То, что говорил лидер, было каким-то нереальным диким пиздецом.
- Короче, - лидер вздохнул, - если Тэ узнает, что я тебе сказал, считай, что у вас больше нет лидера. Он мне просто башку откусит к чертям собачьим.
- Но, - Гук закашлялся, прочищая горло, - но он говорил «брат», «мальчишка»...
- Говорил, конечно, - кивнул Намджун. – Он тебя до последнего пытался отвести от этого. До последнего, Гук. Боится жизнь тебе сломать.
Мон устало вздохнул.
- А тут ты ему признался. Он сейчас не спит, скорее всего, он сейчас наверное в шоке просто. Переваривает лежит...
Чон закусил губу больно и прохрипел:
- Я... я вообще-то тоже теперь, наверное, не усну. Никогда, блин.