Мы же братья

68.

А на следующий день, едва отойдя от ощутимого похмелья, Чонгук собрал самую свою маленькую спортивную сумку, отсалютовал пустому коридору общежития и улетел в родной Пусан.
Вчера в коридоре около ванной всё так и закончилось признанием лидера Джину: из гостиной странным восьмиконечным существом вывалилось нечто, что вскоре было идентифицировано как Юнги, почти волоком перемещающий по нулям пьяного Чимина до комнаты. Пришлось отойти друг от друга. Чон незаметно сбежал в свою комнату, а Тэхён так и не пришёл потом к нему. И не то, чтобы он ждал его. Наоборот, голову снова заполнили всякие неприятные мысли. Слышать признание Мона и смотреть в глаза человеку, которому сам признался, но взаимного ответа так и не получил...

В самолёте (решил добираться по воздуху, чтобы сэкономить время) Чонгук много думал о старших. Думал о лидере и Джине, за которых искренне от души был счастлив. Много думал о Юнги. Присмотревшись, понял вдруг, что он довольно трепетно заботился о Чимине. Чимине, который ничего не знал до сих пор ни о младших, ни о старших, который в силу своей наивности не видел ничего в упор. И теперь Гук, наоборот, был уверен, что Шуга ничего ему и не скажет. Он будто старался оградить, прикрывал его, как Мон прикрывал глаза Джину во время танца Чонгука.
Чон думал и о Хосоке. Старался без мата, но получалось не всегда. Он думал о том, что совсем перестал понимать этого хёна, о том, что надо бы поговорить уже с ним по-человечески. Что надо бы сделать это сразу после возвращения в Сеул.
Дома Чонгук пробыл ровно двое суток.
Нечасто выдавался шанс задержаться дома подольше, а вот так, на полных два дня – это вообще было впервые с дебюта.
Атмосфера дома была непривычной.
Чон отвык уже от своей комнаты, отвык от дороги к дому, поросшей сорняками, от собаки своей отвык. Отвык от родителей, которые теперь смотрели на него, как на взрослого, и разговаривали тоже как со взрослым.
- Ты уверен в своём решении?
Чонгук смотрел в глаза своему отцу уверенно, не тушуясь, не сжимая плечи. Открыто и прямо. Он считал, что сам вопрос задан некорректно, хоть и обоснованно.
- Я уверен в своих чувствах.
Отец на него не кричал, ни разу даже рукой не замахнулся (хотя Гук и предполагал такое с его стороны), он только смотрел на своего сына немного оценивающе, оглядывал ширину его плеч, хорошо заметные даже под свободной футболкой грудные мышцы, всматривался в его потерявшее все детские черты красивое лицо.
В конце концов, он только мотнул головой – та самая, известная фанатам привычка Чонгука, которую он перенял именно от папы – и усмехнулся, горько немного, но не зло:
- Эх, такое добро пропадает. Девчонки бы...
И обнял Чона крепко, даже слишком крепко, силы много, наследственность никуда не деть.
И это было и внезапно, и ожидаемо одновременно. Глубоко внутри себя Гук всегда знал, что с его родителями будет проще. Они моложе, они в ногу со временем, да и Пусан – не колхоз, как-никак «южная столица». Ему всё ещё было отчаянно неприятно за то, что им вообще пришлось столкнуться с этим, но упорству и прямолинейности его научили именно они.
И Чонгук обнимал отца в ответ, безмолвно благодаря за понимание, за принятие его выбора.
Мама, его вечно молодая мама (которую фанаты на его выпускных фото даже принимали иногда за одноклассницу), только улыбалась сдержанно, закармливала Чона горами домашней еды, вкус которой был, конечно, самым лучшим на свете, и всё осторожно, невзначай так расспрашивала «когда же вы приедете к нам вместе». Чонгук обещал, что «как только, так сразу», а сам холодел от мысли, что его мама будет как прежде обнимать и тискать за щёки Тэхёна, зная, что они... воспринимать это было пока слишком дико.
По дороге в аэропорт папа разрешил порулить на его машине, а когда провожали, мама всплакнула коротко всего разок, пообещав, что на следующий концерт в Корее они обязательно приедут.
Эти два дня дома зарядили Чонгука какой-то странной энергией. Какой-то немного неправильной, вроде, ничего ведь хорошего в том, что его родители переживали, не было, тем не менее, весь путь обратно, в самолёте, и потом в машине приехавшего за ним менеджера, Чон не мог избавиться от ощущения внутренней радости, облегчения... и воодушевления. Казалось, он теперь готов горы сворачивать!
Внешне он был убийственно спокоен, но внутри буквально полыхал от уверенности в своей силе и правоте.
В общежитие он вернулся утром.
Эта атмосфера, витающая вокруг него, казалось, была почти физически ощутима. Он отдохнул, он решил эту острую проблему с родителями, пережил, пожалуй, самый тяжёлый разговор в его жизни, и теперь ощущал себя так, что смог бы взлететь, будь у него крылья.
Впрочем, они у него есть. Сидят сейчас, скорее всего, в комнате рядом с гостиной, втыкая в очередное аниме, или спят без задних ног...
Первым делом, скинув с плеча сумку, Чон заглянул в гостиную. Он ещё на пороге заметил, что в общежитии непривычно тихо, словно все остальные тоже разъехались. Тем не менее, в комнате он увидел одну из самых очаровательных и редких картин.
Юнги сидел на диване, развалившись, с каким-то непривычно-удовлетворённым лицом и листал что-то в телефоне. Головой на его коленях, лицом в потолок, лежал Чимин и, похоже, спал. Чим был в больших наушниках старшего – Шуга купил их ещё год назад и очень ими дорожил – а провод от них как раз тянулся к гаджету в руках репера.
- Привет. – Тихо поздоровался макнэ.
- Вернулся? – Поднял голову Юнги.
Чон кивнул и перевёл взгляд на его колени:
- Спит?
Хён отрицательно помотал головой.
- Кто ещё дома? – Спросил Гук.
- Только мы... и твой.
Чон сдержал улыбку на это местоимение, но всё-таки не постеснялся спросить.
- Хён, скажи честно, а ты сам не..? – И очень многозначительно скосил взгляд на Чимина.
Шуга заломил бровь, но ни смущения, ни злости в его ответе слышно не было.
- Даже если тебе что-то и могло показаться, то это не так. Чимини - тот единственный, о ком я могу заботиться, не подавляя в себе рвотный рефлекс. И мы по девочкам. Оба, Чонгук, поэтому даже не думай на меня или на него так смотреть.
Гук улыбнулся шире, облегчённо выдыхая. Слава богам, хоть кто-то в их голубятне остался нормальным. Теперь ему даже было неловко, что он спросил. Эти двое всегда вели себя нормально, но он просто не мог не узнать. Ведь вокруг в последнее время творилось такое...
- Как съездил? – Просто спросил Шуга в ответ на его улыбку.
- Отлично. – Гук усмехнулся. – Считай, что мне теперь официально можно.
Старший кивнул и дёрнул щекой, словно вспомнив что-то. И Гук вдруг тоже вспомнил.
- Хён, а ты мне всё же не хочешь рассказать, что у вас там были за тёрки с Хосоком по поводу меня и Тэ?
И Шуга слабо нахмурился, снова утыкаясь взглядом в телефон.
- Я тебе уже сказал, поговори на эту тему с самим Хосоком.
- А если я не хочу с ним, хочу с тобой?
Юнги посмотрел на него удивлённо.
- Да с хрена ли?
- А с тобой легче.
- Уверен?
- А если я тебя прижму где-нибудь в углу? – Ухмыльнулся макнэ.
Шуга зашипел угрожающе:
- Только попробуй!
- Ну окей, а если прижму Чимина? Он ведь даже ничего не поймёт, а я буду продолжать, пока ты не расколешься.
На лицо старшего было страшно смотреть. Казалось, он сейчас начнёт плеваться ядом, но, вместо этого, он странным образом обмяк и скривил губы:
- Ну хорошо. Я расскажу тебе, и пусть чёртов Хоуп получит от тебя по своей вечно улыбающейся морде. Но не сейчас. – Он посмотрел вниз. – Давай позже, вечером.
Чонгук улыбнулся совсем уж откровенно широко и тихо прикрыл дверь гостиной, напоследок бросив:
- Прибавь Чиму звук.
И ушёл обратно в коридор за сумкой.
Сегодня было пасмурно, над Сеулом висели тяжёлые тучи, вот-вот собирался дождь. Чонгук почувствовал, как над городом парит ещё по дороге от аэропорта, а когда подъехал к общежитию, на горизонте уже собирался густой грозовой фронт, пахло озоном.
Он был одет сегодня в нетипично для себя узкие джинсы и длинную белую футболку в облипку и уже очень хотел переодеться в привычные свободные вещи, но перед этим слишком хотел увидеть ЕГО.
Тихонько открыв дверь и заглянув в комнату Тэхёна, Гук с удивлением понял, что старшего там нет. Немного поразмыслив, он двинулся к своей комнате. Похоже, придется сначала всё же переодеться.
И как только он отворил свою дверь, то тут же замер на пороге.
Тэхён был у него.
Чонгук туго сглотнул и перевёл дыхание.
Его хён сидел на его кровати, сонно потирая глаза – только что проснулся. На нём была лишь его длинная футболка, задравшаяся сейчас, бесстыдно оголяющая бедро, а на самой кровати...
- Ты спал с моей тренировочной футболкой. – Не вопрос, утверждение вместо приветствия.