Дом около обрыва

13. Понедельник

   Он находился в темноте, бродил в ней, что-то искал и не находил. Тишина, окружавшая его, внезапно сменилась голосом, звучавшим, казалось, отовсюду. Он, этот голос, был таким родным, знакомым, но неузнаваемым, и словно плакал и звал:
– Ричард! Рич... Как ты мог? Не бросай меня, слышишь? Я тебя умоляю, вернись. Ты не можешь этого сделать, понял?!

   Ричард открыл глаза. В сумраке по-летнему светлой осенней ночи потолок казался серо-голубым, а не белым. Парень неподвижно лежал на спине, смотрел вверх и думал. Так странно проснуться из-за сна, раньше он их даже не запоминал, и уж тем более они не будили его. Чей же это был голос? Почему он приснился ему?

   Запах непонятного растения, исходящий от кровати и уже ставший привычным, отвлекал его от мыслей, вновь нагонял дремоту. Ричард бы уснул, если бы не тихий всхлип, донесшийся слева. Медленно он повернул голову. На подоконнике сидела, обхватив руками колени, Лаура. Она смотрела в окно и беззвучно плакала, лишь иногда всхлипывая. Ричард моментально спустил ноги с кровати на холодный пол, встал и, оказавшись у окна в два шага, положил руку на плечо девушки. Та резко повернула к нему голову, в глазах промелькнул испуг, а на лице застыло пугающе-безразличное выражение, словно маска. Лаура вскочила, скинув ладонь парня с плеча, и бросилась к выходу, но он преградил ей дорогу. Вот еще, плакать в одиночестве.
– Хэй, иди сюда, – прошептал Ричард, прижав Лауру к себе. Она слабо попыталась вырваться, но после пары-тройки рывков затихла. Он чувствовал, как напряжено все тело в его объятиях, поэтому гладил ее голову, плечи, спину.
– Все хорошо, слышишь? Ты не одна, я здесь, я с тобой. Я тебя не брошу, – Ричард шептал ей на ухо что-то неважное, а сам сходил с ума от ее запаха: она пахла так же, как то растение, но почему то в разы приятнее и роднее. Девушка вдруг обмякла, тихо заплакала и, сбиваясь на всхлипы, заговорила: 
– Я такая дура, так много плохого натворила... Принесла всем несчастья, я... я, – она обхватила его руками, прижалась всем телом к нему и еще долго дрожала, выплескивая свою боль. А Батлер бездумно гладил ее, осознав, что врал себе, говоря о непривязанности к девчонке. За один день Лаура стала ему почти так же близка, как Катарина. Поэтому у него перехватило дыхание, когда она подняла голову с его плеча, посмотрела блестящими от слез глазами и прошептала: 
– Поцелуй меня?

   Ричард накрыл ее губы своими, думать ни о чем не хотелось. Он не углублял поцелуй, не стремился к этому, просто наслаждаясь тем, как робко и неопытно отвечает ему девушка. Ее губы были приятной прохладой, легкой и ненавязчивой. Парень отстранился, внимательно вглядываясь в лицо соседки: не пробежит ли в глазах сожаление – а та широко распахнутыми глазами смотрела в ответ, словно ожидая чего-то. Внезапно Ричард понял, что если он не хочет влюблять в себя эту девочку, то должен прекратить происходящее прямо сейчас. Он встал, помог подняться Лауре и потянул ее к кровати. На лице девушки появился открытый испуг, она, запинаясь, пробормотала:
– Я не... не хочу...