Хижина дяди Тома

2

Гермиона сидела в офисе мистера Слиппери и, нахмурившись, изучала бумаги, переданные ей куратором и по совместительству преподавателем магического права. Она уже больше часа вычитывала завещание и пыталась сама себя убедить, что глаза ее не обманывают. Некая миссис Лидия Дирмот оставила Гарри Поттеру и Драко Малфою замок в графстве Эссекс в равных долях. Чтобы вступить во владение замком, им обоим следовало явиться туда в один день, в один час. Если кто-то из них не появляется в означенное время, то замок переходит во владение Министерства магии, а также прилегающая территория с четырьмя магическими и двумя маггловскими деревнями. Чем дальше изучала Гермиона перечень наследуемого имущества, тем более странным казалось ей это завещание: слишком все было гладко. Помимо замка и земель на счета наследников перечислялись по пять миллионов галеонов. Если учитывать рыночную стоимость земель в том районе, то сумма получалась до неприличия огромной. Но что-то мешало Гермионе поверить в щедрость этой миссис Дирмот. В сопроводительном письме указывалось, что половина средств, предназначается Гарри Поттеру, за его победу над Вольдемортом. Драко Малфою потому, что данная особа когда-то была няней Нарциссы, а когда вышла замуж за богатого провинциального аристократа, не смогла забыть очаровательного ребенка, которого воспитывала до семи лет. Так как детей у них с мужем не было, то Нарциссу она всегда считала своим ребенком. Было еще два письма, предназначавшиеся непосредственно для наследников, которые откроются только в тот момент, когда они оба прибудут в замок. Гермиона читала, перечитывала, пыталась разложить все по полочкам, но все равно никак не могла понять, что ей не нравилось в этом завещании. Что-то, какая-то маленькая деталь царапала ее сознание, ускользая от внимательного взгляда. Подумав, что у нее просто «замылился» глаз и надо передохнуть, прежде чем снова продолжить изучение документа, Гермиона решила сделать перерыв, и пойти на ланч в кафе. Мистер Слиппери согласился составить ей компанию и, обсуждая тонкости знаменитого бракоразводного процесса, они направились в бистро на соседней улице. * * * Гарри шел по улице, и весь мир казался ему сборищем сообщников, решивших его извести. Началось с того, что, итак невеселое похмельное утро, было еще больше испорчено из-за отсутствия какого-либо реанимирующего средства. Гарри был согласен даже на бутылку пива, лишь бы прекратить набат в своей голове, но все попадающиеся магазины были или закрыты, или вообще перестали существовать. В аптеке, куда он иногда наведывался, фармацевт принимал товар и попросту закрыл входную дверь, не реагируя на настойчивый стук Поттера. Ближайшая аптека, которую он знал, находилась в пяти кварталах от его дома. Как назло, Гарри взял с собой мелкие маггловские монетки годные только на покупку адского маггловского зелья, а на проезд в такси уже не оставалось. Пришлось идти пешком. Аппарировать не было сил, да и опасно: все же он находился в маггловской части города. Обозленный на весь белый свет, Гарри смотрел только под ноги, стараясь не промочить легкие спортивные туфли. Он же не знал, что придется идти чуть ли, не в другой конец района! Но пару раз он все-таки наступил в прозрачные весенние лужи с радужными разводами бензиновых пятен и теперь его туфли промокли, а ноги замерзли. Проклиная джин, его создателя, хлюпающие туфли, производителя этих туфель, свою головную боль, невоздержанность в выпивке и просто весь свет, потому, что ему сейчас так хреново, а эти аптекари совсем обнаглели, Гарри упорно шел, не поднимая глаз на прохожих и магазины. Он прошел мимо, как минимум, трех аптек, но не замечал этого. Весь мир был одной большой и мрачной кучей драконьего дерьма! Не дойдя, практически пары метров до места назначения, он неожиданно столкнулся с кем-то и только его выучка лучшего ловца спасла жертву столкновения от полета наземь в очередную лужу. От резкого толчка его замутило, а голова, казалось, взорвалась миллионом крошечных фейерверков. * * * Драко сидел в кабинете Малфой — Мэнор и невидящим взглядом смотрел на пляшущие блики огня в камине. Его всегда завораживал этот древний, как сама жизнь, танец маленьких огненных божков. Такой гипнотизирующий, дарящий тепло и свет, но стоило только выпустить его из-под контроля, как домашний друг превращался в озверевшее чудовище, не признающее хозяина, жаждущее только одного — жрать. Драко очень любил смотреть на огонь, предаваясь своим грезам или просто, как сейчас, не думая ни о чем. Не думать было проще всего. Просто запереться от горя. Просто не думать. Просто смотреть на вечную пляску пламени. И мечтать сгореть в нем. Чтобы не думать. Чтобы не чувствовать. Чтобы просто не быть. Драко не заметил, как уснул в отцовском кресле, еще хранящем его запах. Ему снились хорошие, светлые сны про маму и папу. Он снова видел, как они заворачивали ему подарки, смеясь и толкаясь у камина. Они всегда сами выбирали и оформляли ему подарки, не доверяя эту работу эльфам. А он, Драко, стоит под дверью и понимает, что вот оно — счастье! В неполные шесть лет он захотел такую же семью. Чтобы и он вот так же сидел перед камином, перешучиваясь с женой и родителями, чтобы они все вместе заворачивали в шуршащую бумагу многочисленные подарки для своих детей. Драко не замечал, как тихие слезы счастья катятся из его глаз во сне. Приглушенно всхлипывая, он продолжал видеть рождественский сон, который неуловимо начал меняться. Драко, уже большой, ему тринадцать, стоит в холле Малфой-Мэнор и ждет, когда же мама и папа спустятся поприветствовать его, вернувшегося на каникулы из школы. Вот они выходят вместе, держась за руки. Отец галантно помогает маме спуститься с лестницы, на мгновение, прижав ее руку к своим губам, и вот он уже смотрит на Драко и улыбается. Наконец сын не выдерживает и, бросив сумки и клетку с филином, кидается в распростертые объятия родителей. Через мгновение они сольются в тройном объятии, и он прижмется к теплому боку мамы и уткнется носом в бархатный камзол отца… Руки хватают пустоту. Он оказывается один в незнакомом доме. Рядом никого нет, и только гулкие сквозняки холодными щупальцами скользят по полу, шевеля пыльные, рваные бархатные шторы и громко хлопая незакрытыми ставнями. Драко снова маленький — ему не больше трех лет. Он потеряно оглядывается и дрожащим голосом начинает звать отца. Ответом ему становится порыв ветра, разбивающий окно. Осколки стекла, со скоростью пушечного выстрела, разлетаются по комнате, уязвляя ничем не защищенное голое тельце малыша. Драко падает и заходится в громком крике ужаса и боли — все его тело покрыто красной кровью, плещущей из рассеченной кожи. Резко вскочив, Драко Малфой просыпается. Тяжело дыша, он безумным взглядом окидывает комнату. Понимая, что это просто страшный сон, он одновременно вспоминает, где был сегодня утром, и почему рядом больше нет надежного присутствия отца. Застонав, Драко падает обратно в кресло, закрывая рукой подозрительно заблестевшие глаза.