Хижина дяди Тома

9

Драко резко обернулся, стараясь при этом прикрыть своим телом Гермиону от опасности. Как оказалось, тревога была ложной — это Поттер грохнулся, зацепившись ногой за какую-то папку. Что ж, он никогда не отличался ловкостью! Драко про себя хмыкнул и только сейчас понял, что эта ситуация, бесспорно экстремальная, этот дом с проржавевшими люстрами и вековой пылью, этот случайный шум и эта девушка пробудили в нем рыцарские наклонности. Он никогда раньше не замечал за собой такого. Конечно защитить даму — это очень хорошо, но он обычно это делал на публику. А здесь? Ради кого он так кинулся оберегать Грейнджер? И от кого? А если бы вместо Поттера тут было страшное чудовище, он что, тоже бы кинулся на ее защиту? Неужели гриффиндорская глупость передается воздушно-капельным путем? Рассердившись на себя за такое поведение, Драко резко сказал: — Грейнджер, я понимаю, что тебе за столько лет надоел Поттер, но если ты хочешь прикончить его наверняка, то потрудись в следующий раз положить что-нибудь более опасное, а не раскидывайся своими папками! — выдав на одном дыхании эту тираду, Драко направился к бару. Не потому, что ему захотелось выпить, а просто чтобы не видеть расстроенное лицо Гермионы. Рассердившись из-за своей слабости, он сорвал на ней зло, но признавать себя неправым, тем более при Поттере, он не собирался. Подойдя к бару, он немного резковато распахнул дверцы и принялся изучать содержимое. На полках под дюймовым слоем пыли стояли бутылки с разнообразными напитками. Не решаясь прикасаться к пузатым, вытянутым или фигурным бутылкам, чтобы не вызвать новый приступ аллергии, Драко угадывал в них коллекционные вина, бренди, виски и другую изысканную выпивку. В шкафчике под баром стояли разнокалиберные бокалы. Драко отчего-то сильно захотелось выпить. Он произнес то самое заклинание, которое сегодня подслушал у Грейнджер, и бар засверкал идеальной чистотой. Драко, не спрашивая ни у кого согласия составить ему компанию, просто взял три коньячных пузатых бокала и литровую бутыль арманьяка. Разлил примерно по одной пятой и повернулся к своим вынужденным соседям. Поттер все также сидел на полу, а рядом с ним на корточках присела Грейнджер и что-то показывала ему из своей папки. Их головы при этом соприкасались и волосы переплелись в красивом беспорядке. Потом Гермиона встала и задумчиво направилась к дивану, не глядя, она присела на него и снова погрузилась в бумажки. Поттер, не желая оставаться в одиночестве на полу, пересел к ней и устроился около ее ног, облокотившись спиной на диван и закрыв глаза. По всему было видно, что они не приняли всерьез резкие слова Драко. Тот хмыкнув, подошел к ним и первой подал арманьяк Гермионе, та не глядя взяла, но даже не отпив поставила бокал на деревянный подлокотник дивана. Поттер, почувствовав присутствие Драко рядом, открыл глаза и выжидательно уставился на него. Не говоря ни слова, Малфой отдал ему второй бокал и опустился рядом с ним на пушистый ковер. Поттер также молча принял напиток и видимо абсолютно спокойно отнесся к соседству с Драко. Он перекатывал в ладонях прозрачный бокал, согревая и прищурившись, поглядывал на солнечный ароматный напиток. Драко отпил из своего и почувствовал, как холодная рука, сжимающая сердце железной хваткой, отпускает его и стало легче дышать. Тепло от огромного тела Поттера странно успокаивало и настраивало на более благодушный лад. Он даже решил первым начать разговор: — И долго она так будет сидеть? — спросил Драко, еще раз отпив жидкое солнце. — Пока не поймет, что ее так настораживает. Она мне сейчас сказала, что в этих бумагах с наследством что-то не так. Я уже давно привык. Она всегда такая была. Стоило ей наткнуться на какую-нибудь загадку, как она уходила в решение с головой. А мы с Роном просто тихо сидели рядом или играли в шахматы. Ее бесполезно дергать, только разозлится и все, а ты о себе много нового узнаешь. Так что, сидим и ждем, — тут Гарри первый раз отпил из своего бокала и зажмурился от удовольствия. — Как вкусно! Такое тепло сразу пошло… — Кстати, Поттер, а где твои очки? Не то, чтобы я по ним скучаю, но как-то непривычно видеть тебя без них… * * * Когда Малфой протянул ему бокал с коньяком, то Гарри хотел было наговорить ему резкостей, но вовремя вспомнил яростный монолог Гермионы. Гарри молча принял пузатый бокал и начал его согревать. Не то, чтобы он был большим знатоком подобной выпивки, ему гораздо ближе были те напитки, которые позволяли забыться быстрее. А вот коньяк не предполагал того, что его можно хлестать ведрами, он требовал более цивилизованного обращения. Нет, конечно, при желании и самый дорогой коньяк можно пить литрами, не закусывая, но Гарри почему-то было неудобно так обращаться с этим напитком, и дело было не в деньгах. Просто коньяк у него ассоциировался с неспешной задушевной беседой, уютными отблесками огня из камина и приятным собеседником. Как ни странно, но этот стереотип Гарри заполучил от дяди Вернона. Тот частенько садился у камина с Петуньей и они что-то мурлыкали, иногда тихо смеялись и попивали ароматный коньяк маленькими глоточками. Эти семейные сцены Гарри, тосковавший по настоящей семье, навсегда запомнил и принял, как идеальную картинку. В такие минуты он переставал ненавидеть дядю. Что поделаешь, если для Вернона Дурсля Гарри никогда не был его семьей, а только раздражающим фактором. Он же в этом не виноват, что не смог полюбить Поттера как родного. Малфой присел рядом, и Гарри подавил в себе желание отодвинуться. Надо учиться не обращать на него внимание. Блондинчик молчал, иногда отпивая из своего бокала. Да уж, идиллистическая сцена. Гарри подумал, что если разжечь огонь в камине и тогда будет похоже, хотя бы внешне, на ту картинку уюта и мира, которую он себе нарисовал давным-давно. Тут Драко с ним заговорил о Гермионе. Неукротимый, ревнивый зверь внутри Поттера поднял голову и зарычал на Малфоя, осмелившегося посягнуть на его личную территорию. Гарри вдруг понял, что они еще неизвестно сколько времени будут находиться бок о бок и надо постараться избегать конфликтов. Поэтому он смог вполне спокойно ответить на вопрос Драко. И надо признаться, что стоило только начать, как стало легче воспринимать Малфоя как человека. Зверь внутри него недовольно поворчав, тем не менее, свернулся калачиком и сделал вид, что заснул. Стоило Малфою задать вопрос про очки и Гарри буквально почувствовал, как волосы на его затылке приподнялись от раздражения. Он ждал от Малфоя насмешки и ругал себя за то, что так расслабился перед этой слизеринской гадиной. Змея, она всегда змеей останется и может укусить в любой момент. Как ни странно, Драко спокойно ждал ответа не делая никаких реплик. Ему и впрямь было интересно. Гарри сначала нехотя, но постепенно чувствуя искреннее внимание и интерес разговорился и рассказал Драко всю историю про заклинание очищения и про то, как он внезапно потерял сознание в ванной. Впрочем, он опустил те подробности, где у него началась истерика. Малфой слушал очень внимательно, изредка задавая вопросы касательно этого зелья, из-за которого Поттер долгие годы был вынужден носить очки. Гарри как мог честно отвечал, он помнил, что Драко был лучшим по Зельеварению и даже Гермионе было за ним не угнаться по очкам и дело не только в профессоре Снейпе, так не любившим гриффиндорцев. После того, как Гарри закончил, Малфой тоже задумался подобно Гермионе. Поттер почувствовал себя как в музее восковых фигур — вокруг него все только и делали, что сидели недвижно, уставясь в одну точку и размышляли. Почувствовав себя лишним, Гарри взял бокал у Малфоя и долил ему коньяк из бутылки, стоящей рядом на полу. Драко как будто бы и не заметил этого жеста внимания и все также продолжал сидеть не шевелясь. Иногда он хмурился и потирал лоб, пересеченный вертикальной морщинкой между бровями. Пользуясь случаем безнаказанно рассмотреть Малфоя, Гарри исследовал его бледное, утонченное и породистое лицо. Нельзя не признать, что Малфой был эффектен. За те два года после Хогвартса он из тощего крысеныша превратился в изящного, гибкого юношу. Стройный и жилистый, все его тело словно рвалось пуститься в бег, стремительный и безудержный. Он видимо решил следовать своему отцу и отпустил длинные волосы. Сейчас они, не сдерживаемые ничем, словно шторки обрамляли его лицо. Иногда он нетерпеливо отбрасывал их на спину, но они все равно возвращались на свое место. Решив, что он достаточно изучил внешность Малфоя, чтобы больше его не обзывать хорьком не греша против истины, Гарри подумал, что неплохо было бы развести огонь в камине. Он подошел к огромному мраморному чудовищу, которое по ошибке называли камином, и принялся искать дрова. Они оказались в ящике, замаскированном под столик. Откинув крышку, Гарри придирчиво осмотрел поленья. Они были настолько сухие, что должны были моментально вспыхнуть — только спичку поднеси. В маленьком отделении ящика-столика стояла пустая бутылочка из-под жидкости для розжига. Тут же лежал запас спичек. Странно, а ведь если это волшебный дом, то вряд ли в нем появились бы магглы, которым потребовалась помощь при розжиге дров… Гарри решил не заморачиваться и просто сложил все имеющиеся дрова в камин. Закрыв крышку, он вдруг решил развести огонь при помощи спичек — просто так захотелось. Он снова открыл ящик и отшатнулся — тот снова был полон, будто бы Гарри и не выложил только что весь запас. Решив проверить свою догадку, Гарри опять опустошил ящик, закрыл и открыл его снова. Дрова лежали как ни в чем не бывало! Обрадовавшись, Поттер принялся разжигать камин. И вот вскоре веселое пламя побежало по поленьям, даря душе надежду. В этом было что-то первобытное, когда огонь считался живым существом и не было большего горя, чем утрата этого заступника от холода и диких зверей. Повеселев, Гарри ощутил знакомый зуд исследователя. Он обошел всю комнату, заглянул в каждый ящик огромного стола, обнаружил там нескончаемый запас пергамента и чернил. В книжном шкафу стояли раритетные книги, а на корешке одной из них не было никаких опознавательных знаков. Гарри взял ее, открыл и удивился чистым страницам, для верности пролистав их все, он так ничего и не нашел. Пожав плечами, он вдруг по наитию загадал книгу «История Хогвартса» и снова снял странную книгу с полки. Он не особо удивился, когда открыв ее увидел знакомый шрифт и картинки. Методом проб и ошибок, он выяснил, что для того, чтобы получить другую книгу, нужно было поставить ее на полку и потом снова взять. Вроде того, как сбрасываешь старую информацию, чтобы получить новую. Почувствовав себя первооткрывателем, Гарри продолжил исследования. Правда больше никаких сюрпризов не попадалось, пока он не дошел до бара. Почесав в затылке, Поттер взял початую бутылку коньяка, поставил ее в шкафчик и закрыл дверцу. Снова открыв ее, он увидел, что бутылка снова стала полной и даже заново закупоренной! Это было весьма кстати! Теперь оставалось только найти кухню и также проверить ее на пополняемость. Если этот дом был живым, то он очень беспокоился за своих гостей. Еще бы! А как прикажете тянуть эмоции из трупа? Эта мысль не остудила хорошего настроения Гарри — и не в таких переделках бывали! — и он снова взяв бутылку направился к дивану, очень довольный собой. Будет что рассказать этим двум ботаникам, когда они очнутся! Он плюхнулся рядом с Малфоем и случайно его толкнул, но в знак примирения тут же протянул наполовину наполненный бокал. Малфой взял и машинально отпил. Чтобы что-нибудь сказать, Гарри произнес: — А ничего так, вкусный коньяк, правда, Малфой? — Это не коньяк. Это — арманьяк тридцатилетней выдержки, — не задумываясь ответил Малфой. — А какая разница? — Гарри минуты две ждал ответа, но так и не дождавшись чуть пихнул блондина в бок. — Ты чего, заснул? Я спросил какая разница? Малфой встрепенулся и открыл было рот, чтобы ответить, как тут раздался вскрик Гермионы: — О, Боже! Ну, конечно же! Как я могла этого раньше не заметить?! Юноши недоуменно уставились на нее, а Малфой забыл закрыть рот и из-за этого у него было довольно идиотское выражение лица. Гарри тихо рассмеялся и пальцем подтолкнул нижнюю челюсть Малфоя на место. Драко удивленно посмотрел на него и задумчиво потер подбородок, так ничего и не сказав на эту дерзость. И тут Гермиона начала говорить, а парни начали мрачнеть… * * * — О, Боже! Ну, конечно же! Как я могла этого раньше не заметить?! — Гермиона соскочила с дивана и начала бегать по комнате, словно заведенная. Она то хваталась за бумаги из папки, то в отчаянии смотрела на парней, то снова начинала вчитываться в ровные строчки, словно надеялась, что это просто шутка. В конце концов она взяла себя в руки и смогла продолжить. — Когда это завещание впервые попало ко мне в руки, я сразу почувствовала, что с ним что-то не так, но никак не могла понять что. Потом, когда я встретила тебя, Гарри, и тебя, Драко, мне было не до этого. И дело было даже не в том непомерном наследстве. Мало ли на свете чудаков? Драко наследовал половину, потому что якобы миссис Дирмот не могла забыть твою мать. Гарри получал другую половину за победу над Лордом. В этом тоже нет ничего особенно странного, но я только сейчас обратила внимание на одну деталь: завещание было составлено за полгода до твоей победы. Можно было бы предположить, что это была просто надежда умирающей леди на твою победу, ее вера в тебя, но как тогда объяснить то, что завещание было составлено, словно ты УЖЕ победил? Будто бы она была в этом абсолютно уверена. Но даже если не принимать во внимание это, то как объяснить, что завещание было оглашено только сегодня? Неужели целых два года тебя и Драко не могли найти? Это точно полная чушь! Еще один момент настороживший меня — то, что это завещание получило ход сразу после смерти Люциуса Малфоя. Вам не кажется это странным? Вам оставлены два сопроводительных письма, которые вы должны вскрыть одновременно и в назначенное время. Только сейчас я заметила, что магические печати на конвертах исчезли, но я не смогла их открыть. Вот письма, вскройте их, может быть с их помощью мы поймем то, что творится вокруг и почему мы вляпались в эту переделку. Гермиона отдала Гарри и Драко конверты из плотной желтоватой бумаги и стала ждать их реакции. Гарри не задумываясь легко вскрыл свой конверт и развернул вложенный в него листок. Драко подержал предназначенное ему письмо на весу, словно взвешивая его, поднес к носу, принюхался и только потом, пожав плечами, открыл его. То, как изменилось его лицо, от того какой шок появился на нем, заставило Гермиону заволноваться. И без того бледного лица Драко схлынула вся краска. Меловая бледность разлилась по нему, оставляя синеватые круги под глазами, руки задрожали, казалось, что он сейчас упадет в обморок. Он закрыл глаза рукой и зажмурился, с видимым усилием сдерживая подступающие слезы. Сердце Гермионы разрывалось от жалости, она было качнулась к нему, но потом передумала: Малфой не тот человек, который простит жалость к себе. Она сделает только хуже, надо дать ему время собраться с силами и тогда уже расспрашивать. Поэтому Гермиона посмотрела на Гарри. Тот выглядел немногим лучше Малфоя. Бледное лицо сильно контрастировало с черными волосами и яркими зелеными глазами. Он неверяще смотрел на свое письмо, но взор застыл в одной точке, словно он пытался справиться с тем грузом, который на него свалился. Гермиона подошла к нему и обняла за плечи, Гарри вздрогнул и невидяще посмотрел на нее. Такого ужаса она никогда не видела в его взгляде. Гермиона мягко забрала письмо из его негнущихся пальцев и начала читать. Прочитав первые строки, она судорожно выдохнула и послание выпало из ее внезапно ослабевших пальцев. Она смотрела на листок исписанный мелким бисерным почерком, но видела только размашистую роспись внизу письма: «Желаю тебе и Малфою поскорее сдохнуть в моем доме. Всегда твой, лорд Вольдеморт»