Хижина дяди Тома

29

В тайной лаборатории Тома Риддла царило молчание. Гарри, Драко и Гермиона, безмолвно глядя друг на друга, переваривали увиденное. Три человека, связанные общей судьбой, общим несчастьем и воспоминаниями, не могли поверить в то, что открылось им. Двуличие мира, где все для них было привычным и понятным глубоко потрясло молодых людей. Они догадывались, что Дамблдор не был тем добрым и волшебным дедушкой, которым казался. Они знали, что в борьбе с Волдемортом он наломал немало дров и искалечил немало судеб, но такое! — Никогда бы не подумал, что скажу это, — нарушил первым молчание Гарри, — но мне становится жаль Волдеморта. — Гарри, но он сам выбрал свою судьбу, — нерешительно проговорила Гермиона. — Нет, его заставили ее выбрать. На самом деле за него решили все. — Знаешь, Поттер, — задумчиво сказал Драко, — я с тобой не согласен. — Ты?! — удивленно вытаращился на него Гарри. — Я. Кто сказал, что условия, в которых ты рожден, должны предопределять то, кем ты станешь. Ты сам тому лучшее доказательство. Ты рано стал сиротой, тебя подвергли тому же ритуалу, что и Темного Лорда, твое детство не назовешь безоблачным, а уж если посмотреть, сколько раз твоя жизнь подвергалась опасности! Но ведь ты сумел выжить и не удариться в крайности. Ты не корчил из себя супергероя, но ты и не стал озлобившимся ничтожеством. Даже твои загулы сейчас воспринимаются, как насмешка над судьбой, которую тебе все прочили. — Ну, я не знаю… — растерялся Гарри. — Тебе мало? Хорошо. Рассмотрим мою ситуацию. Ты сам знаешь, в какой среде я вырос, что было поставлено на карту в моей семье. Но, тем не менее, я смог преодолеть влияние среды и хоть и поздно, но я увидел путь, по которому теперь хотел бы пойти. Я ошибался, но признал свои ошибки и готов двигаться дальше. Я все еще тебя не убедил? Тогда посмотри на свою лучшую подругу. Как из девочки-зануды из обычной маггловской семьи, преодолевая множество предрассудков и ярлыков, — тут Драко покаянно улыбнулся, глядя Гермионе прямо в глаза, словно извинившись за то, что большинство ярлыков прилепил именно он, — она стала самой блестящей волшебницей нашего времени? Как она смогла сохранить чистоту сердца и хорошее отношение к миру и людям, невзирая на тот ад, через который прошла рука об руку с тобой? И ты еще сомневаешься? — Я не говорю, что Том Риддл был душкой, пока вдруг не решил стать плохим, — сказал Гарри, ревниво перехватив восхищенный взгляд Малфоя, направленный на Гермиону, — я хочу сказать, что его целенаправленно подталкивали к этому пути, и никого не было рядом с ним, чтобы помочь, поправить, одернуть. Мне очень повезло, что у меня были друзья и ты, Малфой. — Я? — Драко удивленно уставился на Поттера. — Ты. Только ежедневно видя перед собой столь несимпатичный образец, я все больше укреплялся в своем нежелании быть похожим на тебя, — задорно улыбнулся Гарри потрясенному Малфою. — Ну, спасибо тебе! — Всегда пожалуйста! — Гарри показал ему язык, и троица рассмеялась, разрядив напряжение и потрясение, вызванное новыми открывшимися им фактами. * * * Гарри не мог не замечать тех чувств, что так старательно скрывал ото всех Малфой. Вернее тот думал, что скрывает их, но для Гарри Поттера, обуреваемого весьма похожими эмоциями, все было ясно, как день. И вот уже долгое время он не мог разобраться в своем к этому отношении. Сначала уродливый монстр внутри него поднимал голову каждый раз, как только ему казалось, что Малфой посягает на его территорию, но после всего, что им довелось пережить в этом странном и пугающем доме, ненавидеть становилось все сложнее. И вот теперь ревнивый монстр задумчиво почесывался, не зная, как реагировать на внезапную симпатию к бывшему врагу. Гарри ревновал скорее по привычке, чем реально желал свернуть Малфою его тощую шею. Тут Гарри снова поморщился, как бывало не раз, когда он по многолетней привычке мысленно приписывал Драко нелестные эпитеты. До чего же было неприятно ловить такие недостойные мыслишки, и еще более неприятным было то, что какая-то частичка его все равно довольно ухмылялась. Малфой превратился из врага в почти что друга. Он стал проверенным боевым товарищем, а это, как показала жизнь, иногда важнее дружбы. А если так, то не стоило копить обиды и недопонимания, а просто поговорить с Малфоем начистоту, как мужчина с мужчиной. * * * Драко сидел в кабинете, так напоминающим ему о доме. Перед ним была автобиография известного зельевара Средневековья, непонятно как уцелевшая от инквизиторских костров. Истории о том смутном времени всеобщего страха и ненависти к магии и всему, что было с ней связано, были очень интересными, но Драко не видел ни строчки. Он сидел, охватив голову руками, и напряженно размышлял о том, как сильно усложнилась его жизнь в последнее время. И тут, словно в ответ на немые вопросы, в дверь без стука вошел Поттер. — Привет, — напряженно сказал он, пряча глаза. — Виделись же уже, — удивился Драко, прекрасно понимая, что последует за этим неожиданным визитом. — Ну да, — растерянно пробормотал Поттер и отошел к книжному шкафу. Драко ухмыльнулся, глядя на такой неожиданный интерес к чтению. Он следил, как напряженно застыли плечи Поттера, как скованы его движения, но не хотел облегчать ему задачу. Он сам боялся и хотел этого разговора. Наконец, решившись, Поттер повернулся к нему и внимательно посмотрел в глаза. — Нам надо поговорить. — Ты прав. Давно пора. — Ты даже не спросишь о чем? — Я знаю о чем. Вернее о ком. — Я ее люблю. — Я тоже. — Я знаю. — Что теперь? — Я не хочу облегчать тебе задачу, Малфой, и отходить в сторону. У меня на нее больше прав, чем у тебя. — Тебе не кажется, что это не нам решать? — Но мы обязаны разобраться между собой, чтобы не было обид и недоразумений. — Я признателен тебе за это. — Значит, без обид? — Конечно. И что, мы не станем многословно выяснять отношения, что-то доказывать друг другу? — Зачем? Мы же мужики, Малфой, нам не нужно рассусоливать то, что уже выяснили. — Спасибо тебе, Гарри. — За что это? — За то, что впервые за все время нашего знакомства ты признал меня равным. — Я не знал, что тебе требуется мое одобрение. — Ты прекрасно понял, о чем я. Я не нуждаюсь ни в чьем одобрении со смерти отца, но приятно думать, что ты больше не видишь во мне врага. — Я вижу в тебе соперника, но не врага, тут ты прав. И я рад, что мы все выяснили между нами. В комнате повисла тишина, но она не была гнетущей или настороженной. Два равных человека стояли друг против друга. Им было нечего скрывать. Еще не друзья, но определенно больше не враги. И вдруг в этой полной тишине раздался торопливый топот. К кабинету стремительно приближалась Гермиона, не подозревая о том, что там произошло. — Ребята! — закричала она, врываясь в комнату. — Вы представить себе не можете, что я нашла! * * * Гермиона маялась от ничегонеделанья. Работа в лаборатории подошла к концу, Гарри и Драко разбрелись по разным концам дома. Она чувствовала, что-то происходит между этими двумя и не хотела им мешать. Но тут оказалось, что без них ни одно занятие не имело смысла. За долгие дни вынужденного заточения, она привыкла все время быть с кем-то из них, а еще лучше втроем, чтобы не будить лишних подозрений и не сомневаться самой. Теперь же, оказавшись предоставленной сама себе, ей стало одиноко и безрадостно. Гермиона бесцельно бродила по дому и от нечего делать, приводила в порядок комнаты. Она потеряла счет тому, сколько раз произносила очищающее заклятие, подслушанное когда-то у домовых эльфов. Вскоре второй и третий этажи были настолько чисты, что можно было бы принимать высоких гостей. Когда она нашла шаткую лесенку на чердак, было уже довольно поздно. Время в Доме Риддла текло по своим законам. Они ни разу не видели рассвета или заката: в окна сквозь густой туман пробивался ровный, будто бы искусственный свет. Поэтому они ориентировались по наручным часикам Гермионы. Чувствуя приятную усталость, вытеснившую из головы ненужные мысли, Гермиона откинула крышку люка и осторожно поднялась на чердак. Вокруг царил хаос достойный Выручай-Комнаты, куда ученики на протяжении сотен лет прятали запрещенные или сломанные вещи. Стараясь глубоко не дышать, Гермиона произнесла очищающее заклятие и осмотрелась. Все пространство вокруг занимали книги. Стеллажи, шкафы, полки были забиты самыми разными книжками, а те, что не поместились, были просто сложены стопками на полу. Гермионе показалось, что она попала в мечту своего детства. Она бродила между стеллажей, протискиваясь в узких проходах, касалась корешков книг, вдыхала их запах. Иногда Гермиона брала какую-нибудь книгу наугад и, пролистав несколько страниц, ставила на место. Она чувствовала себя так, словно всю жизнь просидела на диете и вдруг попала в кондитерскую лавку. Ей хотелось всего и сразу, но она никак не могла решить, что же попробовать в первую очередь! Петляя в лабиринте из книг, она вдруг вышла на относительно свободную площадку, где стоял старинный секретер. Присев в удобное кресло, Гермиона перевела дух. Она погладила резную крышку и улыбнулась своим мыслям. Потянув за ручку, девушка приоткрыла секретер и заглянула внутрь. Взяв в руки самый верхний листок и пробежав по нему глазами, Гермиона почувствовала, что ее сердце замерло. Том Риддл был темным магом, но он был одним из самых великих магов современности, чтобы ни говорил Дамблдор. Самая первая строчка, венчающая полстраницы убористого текста, гласила: «Заклинание, позволяющее задать любые вопросы мирозданию и получить правдивый и точный ответ. Изобретено 1 мая 1998 года». Заклятие, созданное Томом Риддлом накануне Битвы за Хогвартс.