Цена девственности

(58)

Здание обувной фабрики совсем опустело. Непривычно было видеть его таким. Маринетт делала аккуратные шаги, постоянно запинаясь обо что-то. Ринга больше не было, как и всех упоминаний об уличных боях, но в воздухе до сих пор ощущался запах борьбы и победы. Или же девушке так только показалось?
Лука оставил её одну, но, как ни странно, в этом огромном полутёмном помещении Маринетт чувствовала себя в безопасности.
Она ничего толком не знала о происходящем. Должно быть, после того скандального случая Бражник отменил все уличные бои или перевёз их в какой-то совсем другой город. Если бы только вопрос был в раскрытии личностей, то не было бы никаких проблем. Однако, сдав себя и Кота Нуара, Маринетт поставила всех под угрозу, и теперь властям было известно, что в боях участвовали несовершеннолетние. Такое Бражник вряд ли смог допустить.
Резко вспыхнувший свет заставил девушку обернуться. Луч света указал ей на единственную скамейку, оставшуюся в помещении. Поддавшись приглашению, Маринетт опустилась на неё и продолжила ждать.
- Прости, что так долго! – через микрофон голос Луки казался немного другим. – Но нужно было всё настроить.
Парень щёлкнул очередным выключателем, и новый свет прожектора высветил его фигуру прямо перед глазами Маринетт.
- Думаю, твоей музыки стоит подождать, - улыбнулась девушка.
- Спасибо, - он подмигнул ей и ещё раз проверил настройку гитары.
От первых же звуков его гитары, сердце Маринетт ёкнуло и едва ли не замерло. Описать это было просто невозможно. Перелив звука, похожий на могущественное, полное природной гармонии течение большого водопада, медленно переходящее в весеннюю капель и пение птиц, сменяющееся после раскатами грома и вьюгой. А потом музыка прервалась, свет погас. Чтобы вновь зажечься через мгновение. И тогда гитара начала петь в руках своего владельца, а прожекторы резко сменили свой оттенок на красный, заполнив этим цветом всё помещение. А потом на красном пространстве появились чёрные крапинки и начали кружиться в такт музыке. От изумления, Маринетт открыла рот и даже встала.
Гитара продолжала плакать и смеяться в руках своего владельца, в то время, когда красно-чёрное пространство переливалось и кружилось. И лишь только с последними аккордами, темнота вновь плавно опустилась на помещение.
- Это было прекрасно, Лука, - тихо, но восторженно произнесла Маринетт.
- Я сочинил это специально для тебя, - Лука оставил гитару и медленно приблизился к девушке, - в этом выступлении я попытался выразить всю ту любовь, что живёт в моём сердце. И это любовь к тебе, Маринетт.
- Лука, я…
- Нет, не стоит, - мягко улыбнулся парень, - ещё в тот вечер я уже всё понял. Ты ведь очень любишь Кота Нуара, верно?
Не в силах смотреть ему в глаза, Маринетт опустила голову.
- Очень люблю, - выдохнула она.
- Тогда я дарю эту песню вам двоим и вашей любви, - Лука взял девушку за руку и накрыл своей ладонью, - будьте счастливы.
- Но я не…
- Поверь мне, Маринетт, я вижу по твоим глазам, что ты очень любишь этого парня. И по его глазам я видел, что он очень любит тебя. Так не дай же этому чувству исчезнуть, Маринетт! Борись за него!
Она смотрела на Луку и не знала, что сказать.