Выйдя из больницы, Глеб тут же звонит Данилу и рассказывает ему всё.
-- О, Глеб? Привет, -- слышит он знакомый голос у себя за спиной.
-- Дань, я перезвоню, -- говорит Голубин и кладёт трубку.
Обернувшись, он увидел Аню.
-- Да, привет, -- нехотя ответил блондин. Просто так она, естественно, не отстанет.
-- А куда ты идёшь?
-- Домой, Воронцова, домой, -- честно говоря, эта ситуация начала выводить его из себя.
-- А нам по пути, -- глупо улыбается Анька.
-- Конечно. Ты живёшь в другом конце города. Не пытайся со мной заигрывать. Я люблю другого человека.
-- Аааа, другая, значит, на примете?
Но парень уже не слушал её. Он просто прошел мимо и действительно пошёл домой. Не так уж и мало времени оставалось до выписки Славы, но он старался не напоминать себе об этом. Голубин попытался заставить себя засесть за уроки, но его мысли то и дело возвращались к Славе. Как он там? Ещё несколько звонков от Дани, один от мамы Славика, после которых Глеб решил выйти и проветриться.
-- Надеюсь, хоть сейчас никто доставать не будет, -- сказал Глеб, запирая входную дверь на ключ. И вдруг опять раздался телефонный звонок.
-- Твою мать, -- зло шепнул Глеб.
Увидев, что звонит Слава, Глеб меняется в лице.
-- Да, солнце?
-- Меня через месяц выписывают! -- кричит в трубку счастливый Михайлов.
-- Замечательно! -- Глебу передался восторг Славика. -- Как раз встретим лето вместе. А пока я буду навещать тебя.
-- Я тебя люблю. Очень сильно, -- говорит Слава.
-- А я сильнее. А теперь молча отдыхай, -- Глеб сбрасывает вызов и наконец-то выходит на улицу.
Он полчаса гулял по парку, любуясь природой в начале мая. Ближайшее будущее омрачали только экзамены, остальное же шло просто чудесно. Особенно грела душу мысль о том, что всего через месяц его мальчик снова будет рядом. И на этот раз Глеб точно не допустит, чтоб с его Славой что-то случилось.
От мыслей его отвлекает новое сообщение. Глеб просто убирает уведомление. Номера дорогих и важных людей у него были, а нарваться на какого-нибудь Нечипоренко он никак не хотел. Точнее, хотел, но только для того, чтобы раскрасить его наглую рожу. А между тем, писал человек, который когда-то очень много значил для Голубина.
