Дом в туманах

12

Обычно по мере того, как Района удалялась от дома, туман рассеивался. Приглушённое сияние белой мглы угасало, отступало прочь от земель, принадлежавших живым. Но на этот раз бесплотный противник не собирался сдаваться. Клочья тумана словно преследовали Району и её мать, повисали на деревьях и скалах, обволакивали придорожные камни.

Сквозь пелену наконец проступили силуэты домов, резные кровли и бревенчатые стены. Района долго глядела на них и не могла узнать ‒ такими чужими, ненастоящими они казались в тумане.

Никто не явился навстречу жрице и её дочери. Они шли по улочке, и их одинокие шаги отдавались гулким эхом. Лишь единожды Района услышала живой голос ‒ хрип петуха, будто захлебнувшегося собственным криком.

Дом учителя вырос из тумана безмолвным призраком. Района прищурилась, заглядывая в его окна, тёмные и пустые. Дорога к крыльцу заросла мутно-жёлтым бурьяном.

Морин шла вперёд уверенно и твёрдо ‒ казалось, она видела одну лишь собственную цель и не замечала ничего другого. Района протянула к ней руку, намереваясь позвать к учителю, но жрица коротко покачала головой.

Минуты после того, как Морин постучала в дверь дома старосты, тянулись невыносимо долго. Района представляла: вот сейчас, в эту секунду, он появится на пороге ‒ широкоплечий мужчина с пушистой бородой, точь-в-точь добродушный медведь из сказки...

Наконец, когда Района уже потеряла надежду, за дверью послышались тихие шаги.

‒ Кто здесь?

‒ Диормед, это Морин. Жрица Трёхликого.

Дверь отворилась. За порогом вправду стоял мужчина. Но от того Диормеда, которого знала Района, в нём осталось мало. Он исхудал, ссутулился, а густая борода повисла спутанными космами. Воспалённые глаза смотрели тревожно.

‒ Морин, ‒ произнёс он с облегчением, ‒ да хранят тебя боги.

Района вошла в дом вслед за матерью, прислушалась, ожидая увидеть младшего сына старосты ‒ он всегда прибегал к гостям, выпрашивая гостинцы.

Взрослые уселись за пустой стол. Пыль вперемешку со старыми крошками покрывала столешницу плотным слоем ‒ в прежние времена жена Диормеда ни за что не потерпела бы такого.

‒ Ты припозднилась, жрица.

‒ О чём ты?

Старик ‒ именно в него превратился мужчина, недавно излучавший силу, ‒ хрипло засмеялся, закаркал, как старый ворон.