Вера. Безнадега. Любовь

часть 2

- Покурим?

Настя только успела спрятать сумку в багажный ящик под полкой и раздумывает, стоит ли ей застелить постель, или пять часов дороги она может провести и сидя.

- Я не курю! – она отвечает, наверное, слишком громко и поспешно.

Вера моргает, но лицо остается спокойным. Она кивает в ответ и, развернувшись, уходит по проходу к тамбуру. Настя следит за ней глазами, потом без сил опускается на свою незастеленную полку. Может, стоило пойти с ней? Но, что они скажут друг другу спустя одиннадцать лет? Как дела? Конечно, Насте интересно, как сложилась у Веры жизнь. Однако, спрашивать ее об этом она не собирается. Спросить – значит показать, что ей не все равно, что она ничего не забыла. Спросить – значит разрешить спросить о том же, значит пустить Веру снова в свою жизнь. Не для того Настя так долго старалась все забыть. Забыла. Забыла-забыла-забыла. Забила.

/- Да забей. Все хорошо, не видно никаких «петухов», - Вера сплюнула шелуху в пустой стаканчик из-под йогурта и кинула в рот новую семечку.

Настя покачала головой, в пятый раз сдернула с хвоста резинку и принялась расчесывать волосы в попытке заставить их лежать гладко. Она старалась не смотреть на Верины длинные ноги, упирающиеся в стену ступнями. Но это было сложно. Двуспальный матрас на железной раме занимал почти всю крошечную комнатку, от стенки до стенки. Между матрасом и старым шифоньером проход был ровно такой ширины, чтобы открыть дверцу, ни сантиметра лишнего. Настя стояла в проходе перед зеркалом в золотистых разводах и черных оспинах – «это от влажности, а не от старости». Вера валялась на кровати, задрав ноги на стену. Они были совсем рядом, гладкие, бронзовые, так и тянуло провести по ним ладонью. Естественно, Настя ничего подобного делать не собиралась. Но от вида этих ног в такой близости почему-то на висках выступала испарина. Или это было от жары.

Вообще-то это была Верина комната, Настю поселили в соседней, попросторнее, с двумя односпальными койками, но без зеркала. И пока еще без соседки. По словам Марьям, хозяйки, сезон начнется с майских, тогда и наймут еще работников. А до тех пор Настя обучалась неожиданно сложному ремеслу официантки. Столько всего нужно было запомнить – номера столиков, чтобы не путать, кому что, условные обозначения блюд из меню, чтобы быстро записывать заказ, и Таир потом мог его расшифровать, как раскладывать вилки-ложки, из каких ингредиентов состоят блюда, как составлять тарелки на поднос, с какой стороны подходить к гостю, как обращаться, как развести на большой заказ и как вежливо отшить, и еще десятки маленьких и больших секретов мастерства. Настю обучали все – и Таир, и Марьям, и ее сестра Нур, но больше всего Насте нравилось, когда с ней занималась Вера. С Верой было интересно и весело. Хотя она часто шутила с непроницаемым лицом, и Настя не всегда понимала, прикалывается та или говорит серьезно. Но Вера была такая классная! Она казалась Насте крутой и очень красивой. Высокая, тонкокостная, ей бы моделью, а не официанткой работать. На Настино заявление Вера только хмыкнула: «Ничего там хорошего», и больше они на эту тему не говорили. Вера носила множество серебряных колец, в каждом ухе по три сережки, а на пояснице у нее была татуировка в виде узора из черных завитушек. Когда она наклонялась, между краем футболки и поясом шортов проглядывали загадочные кельтские загогулины, и Настин взгляд поневоле скользил по ним. Очень хотелось разглядеть картинку целиком./