Тепло твоих ударов

Садист. Часть 1.

Садист. Часть 1.
-США, ну привет.-русский сидел, облокотившись на большой дубовый стол, на котором было аккуратно сложена пара бумаг, стояла небольшая настольная лампа и красовалась рамка с фотографией его семьи ещё советского времени.

Американец огляделся. Раньше этот кабинет принадлежал СССР и он запомнил тот ужасный образ разбросанных по всему помещению бумаг, разорванных карт словно они побывали на двух войнах, что, в принципе, было правдой, постоянного недостатка света и пару пятен на древнем ковре. Это был период между 1945 и 46 годами, в тот день он пришёл по вопросу деления тогда ещё Нацистской Германии или что-то в этом роде.
В этот день его отношение к Союзу изменилось в не самую лучшую сторону из-за такой грязи и только на столе оставался небольшой порядок. Хотя пыли не было и в помине, словно Союз рассыпал все бумаги и вообще перевернул всё вверх дном только что. Он вежливо и немного нервно улыбнулся, даже не извиняясь за этот бардак и попросил оставить документы на столе. Спешно пройдя к высокой фигуре, стараясь при этом не наступать на документы и только что замеченную лужу с чёрным чаем, он почти кинул стопку бумаг на, слава богу, чистый стол и так же, немного менее аккуратно, ушёл, не сказав не слова, вновь бросив взгляд на Союза и мельком заметив кровь, медленно растекающуюся по рукаву на его рубашки под свободным коричневым пальто. Нервный срыв? Если бы раны были свежими, из них бы кровь лилась интенсивнее, а если нет, то кровь бы не лилась вообще. Малокровие, вроде, РИ как-то проговорился об этом о своём сыне. Почему на его руке были раны? Зачем? Из-за чего?
***

-Так вот, о чём я хотел поговорить,-с лёгкой улыбкой, несколько похожей на ту самую ухмылку, которую бросил СССР перед тем, как сказать США что-то о тех документах.-Тебе ведь нравится избивать меня, верно?
США почувствовал, что его глаза расширились, а губу он почти инстинктивно прикусил, когда понял, что она дрожит.
Как он понял? Как он этим воспользуется? А воспользуется ли? Они прекратят драться? Но Америка же только вошёл во вкус. Нечестно!
-Чт-?! Я не люблю бить кого-то в принципе! Ты сам напрашиваешься!
-США, ты врёшь, по дрожащим губам видно. Только у тебя такая мимика, когда ты осознаёшь, что пытаешься отвертеться. Тебе нравится причинять мне боль.-и улыбнулся вновь, но в этот раз нарочито удивлённо
-Но...-Америка напрягся
-В этом и суть сделки, которую я собираюсь тебе предложить.-настолько спокойно, что даже не понятно, издевательство это или он может предложить что-то действительно дельное.
-Что?-непонимание
-После каждого собрания ты можешь избивать меня у себя или у меня дома в тайне от всех. Ты-садист, Америка. И я хочу дать тебе шанс быть собой ровно столько, сколько ты этого пожелаешь.-говорил он это словно бывалый барыга, с ноткой азарта и усмешки, так, как будто знал, что собеседник не сумеет отказать. Так, как будто ему стоит доверять.
-О чём ты?-в чём подвох? Чего Россия хочет взамен? Почему решил что-то вообще делать ему?-Что за чушь ты мелешь?
-Ты бы с таким азартом подписывал документы о дипломатических отношениях между странами, как дрался бы. Ты знаешь и понимаешь, что тебе это нравится до безумия, иначе ты бы не кидался на меня за каждую фразу.-Россия хмыкнул и немного исподлобья посмотрел на собеседника. Его фразы отдавались неслышным эхо по комнате, хоть и были сказаны тихо, спокойно, почти безразлично. Он смотрел на США, в котором паника начинала возрастать вместе с непониманием и интересом. Какую вакханалию эмоций он испытывает, когда Росс вводит его в ступор. Напряжение, раздражение, гнев и желание вновь вцепиться ему зубами в горло, пока он не замолит о пощаде.-Я буду терпеть твои удары, я буду кричать, если ты захочешь, буду называть тебя тем, кем пожелаешь быть в моих глазах ты и это всё, что мне и тебе нужно. И, конечно, такое будет только когда мы не окружены лишними людьми и...-он откинулся на спинку кожаного кресла, на котором сидел. Такое поведение России было совсем не свойственно, он вёл себя словно он тут хозяин, свободно, гордо, неспешно и бесстрашно, тут его земля, он не в опасности здесь и он знает, что от США ему внезапной атаки не ожидать, ведь он понимает и знает его фактически вдоль и поперёк, хоть Америка об этом и понятия не имеет.-странами. Так прекрасно, правда? Это может улучшить наши отношения, мы сможем быть самыми сильными союзниками. Если ты этого захочешь.-он отвёл взгляд, уголки его дрогнули, в холодных глазах заискрилась надежда.-Что ты скажешь?-Россия вновь посмотрел на него с этими огоньками, с неким ребячеством, но такими серьёзными, контрастными, сводящимися с ума, вынуждающими следовать за ним. Внутри что-то вновь вспорхнуло.
Такие глаза заставляли доверять. Заставляли верить в правдивость его слов, чистые кристаллики льда с искрами и огнём. Потупив глаза, США пробубнил:
-Когда можно будет к тебе прийти?