Союз спивания, господа!

Глава 10

Пять утра.

Снег так и валит на улице, застывая на капюшонах курток и волосах прохожих, крупными липкими хлопьями. Мороз неприятно щиплет кожу щёк, оттого они приобретают красноватый оттенок. В домах высоток постепенно загорается свет, люди собираются на работу.

Матвеев бежал.

Просто бежал, пробегая серые улицы, грязные переулки и хмурых, недовольных москвичей, уныло перебирающихся через, наметенные за ночь, кучки снега. В наушниках орала музыка, совсем не подходящая к утреннему спокойствию и умиротворению, в голове загнанной птицей билась одинокая мысль .

Парень подбежал к дороге и, увидев приближающийся поток машин, рванул вперёд прямо перед ними. Песня заглушала недовольных водителей и гудки автомобилей и Максим, перебежав улицу, остановился, зажмурился и тяжело задышал.

Это было вроде ритуала. Каждое утро Матвеев вставал на пробежку и обязательно рисковал жизнью, неожиданно появляясь на пути машин. Он понимал, что может не только себя покалечить, но без этого, день начаться не мог. Так парень заглушал навязчивые идеи, мысли и прошлое.

Матвеев с детства увлекался спортом. Сначала это было просто баловство вроде футбола и плавания, но потом он пошёл на бокс и все завертелось. Пятнадцатилетний парень набрал мышечную массу и выступал на ринге до тех пор, пока не получил травму, не большую, но достаточную чтобы прекратить его боксерскую деятельность.

Хоть большой спорт остался в прошлом, но Матвеев до сих пор ходит в зал и на такие вот странные пробежки, благодаря этому парень имеет превосходное тело, которое если увидят девушки, то пойдут за ним хоть на край света, но ему это не нужно. Все мысли Максима занимает один чертовски привлекательный бесёнок, который через несколько часов переступит порог максименой квартиры, приглашённый Аней для позирования на ее картине.

***

В мастерской, находящийся в квартире Матвеева, душно, пыльно и темно. На стенах висят, прикреплённые зажимами, акриловые и масляные краски, везде валяются кисти разных размеров и материалов, на высоком шкафу стоят гипсовые фигуры и холсты. В середине комнаты возвышается запачканный красками мольберт, на который прикреплён лист с наброском юношеской фигуры. Напротив окна стоит старенький, раритетный диван, на котором разлёгся Шагин и, задумчиво покусывая губу, поправляет сползшую простынь.