Мне нравится быть вампиром

Пролог

Гарри Поттер, устроившись на подоконнике в кабинете директора Хогвартса и беспечно свесив ноги за окно восьмого этажа, с удовольствием подставил лицо восходящему солнцу, нежась в его теплых августовских лучах. Жизнь казалась прекрасной в это изумительное утро, наступившее после не менее потрясающей ночи в объятиях любимого. Кто бы мог предположить еще несколько лет назад, что пророчество полусумасшедшей Сивиллы Трелони сбудется столь неординарным образом.
— Я думал, ты отправился полетать, — к спине прильнуло теплое тело партнера, а крепкие руки обвили поперек груди, собственнически сжимая в объятиях.
— Собирался… Даже метлу притащил, — упомянутое волшебное приспособление для полетов сиротливо стояло в сторонке, опираясь древком о дверцу книжного шкафа, и казалось несколько неуместным в окружении строгой обстановки кабинета. — А потом вдруг вспомнилось прошлое и то, каким невежественным я был когда-то. Если бы не твоя помощь, то я так и не успел бы поумнеть, — оглянувшись через плечо, Гарри расплылся в счастливой улыбке.
— Поумнеть? Ты себе льстишь, Поттер. Нельзя поумнеть, имея всего одну извилину. Да и та в последнее время занята постоянным решением одного-единственного вопроса — как бы снова вернуться в постель и соблазнить старого и измученного меня, — директор школы чародейства и волшебства Северус Снейп преувеличенно охнул, когда слегка получил по боку острым локтем Гарри, поддержавшим своеобразную игру и сопроводившим свои воинственные действия нарочитым возмущением:
— Ну сколько можно сомневаться в моих мыслительных способностях! — Поттер развернулся в кольце родных рук, перебрасывая ноги внутрь кабинета и обхватывая ими бедра Северуса. — Тебе не кажется странным — жаловаться на старость, особенно когда ты находишься в истинном обличии? — он ласково провел пальцами по чуть изломанным дугам бровей, погладил нежную кожу скул, с жаром заглянул в темные глаза, цвет которых для Гарри всегда ассоциировался с расплавленным шоколадом и черным пламенем одновременно.
— Ммм… Но ты же глядел в другую сторону и не видел меня, — попытался найти оправдание своим притворным сетованиям Северус.
— Принято… — смилостивился Поттер, соглашаясь с заявлением. Он еще несколько секунд откровенно и жадно полюбовался Северусом. Сбрасывая иллюзию человеческой личины, несколько старившую его в интересах конспирации, тот не превращался в писаного красавца, однако в облике происходили, на взгляд Гарри, весьма существенные изменения, наполняя его огнем жизненной силы, которая особенно заметна в юности. Снейп внешне молодел лет на десять-пятнадцать, а рядом с Гарри терял добрую часть холодности и сволочности, оставаясь в меру насмешливым и по-прежнему острым на язык, зато он без стеснения проявлял свою нежность, а порой и сентиментальность. Обхватив лицо Северуса ладонями и, наклонившись так, что едва не касался губами его губ, Гарри жарко прошептал: — Как я тебя люблю!..
— Ты меня с ума сведешь! — Снейп подхватил Гарри под ягодицы, прижимая его к себе, как самую огромную ценность, и шагнул в тень, перемещаясь в спальню.
— И у кого из нас в голове одни только мысли о постели? — между поцелуями нахально поинтересовался Поттер, когда его бросили на кровать и прижали сверху жилистым и таким желанным телом.
— Грр… Молчи, не то я за себя не отвечаю, — одежда с обоих, подчинившись проворным рукам Северуса, слетела в один миг, свалившись живописной кучей возле комода.
— Мне нравится твое безумие, — изгибаясь под властными и одновременно с тем ласковыми прикосновениями, признался Гарри, отдаваясь сумасшедшему желанию одаривать и брать, подчиняться и покорять, любить и быть любимым.
* * *
Солнце поднялось уже довольно высоко, когда Гарри вновь открыл глаза, чуть подремав после утреннего жаркого секса. Раскинувшись на смятых простынях, он по какой-то прихоти сознания снова окунулся в прошлое, с улыбкой — то теплой и радостной, то печальной и горькой — перебирая в уме события, оставившие в его душе неизгладимый след.
— О чем задумался? — тихо, словно раздался шелест книжных страниц, спросил Северус — он проснулся от еле уловимого человеческим ухом звука тяжкого вздоха.
— Ты помнишь, с чего все началось? — вместо ответа прозвучал вопрос.
— Ты о сотворении мира? — попытался обратить все в шутку Северус. Он не любил, когда Поттер ворошил то, о чем следовало забыть и идти дальше. Но парень был еще слишком молод, чтобы понимать и принимать подобный подход к реальности, и Снейп это знал, стараясь поддержать и свести на нет весь всплывавший от таких раздумий негатив.
— Нет, я о противостоянии, — Гарри не повелся на подначку.
— А-а-а… Конечно, помню. Все началось с моего знакомства в Хогвартс-экспрессе с очкариком по имени Джеймс Поттер.
— Северус, прекрати ерничать. Ты понимаешь, о чем я, — Гарри перекатился на бок и уставился на партнера. Он давно смирился с тем, что Северус не простил Джеймса за его школьные выходки, и не пытался его переубедить. Это стало одной из уступок, на которые Гарри пошел ради спокойствия в их семье.
— Хмм… Я уже не раз тебе повторял, что противостояние между Дамблдором и Риддлом длилось уже не один год, когда в нем оказались замешаны Лили и Джеймс Поттеры, а также я — твой покорный слуга, — со вздохом сдался Северус. — У тебя снова появилось желание поковыряться в своих ранах? Зачем? — заметив упрямо поджатые губы, он лишь констатировал: — Воля твоя. Благо сейчас каникулы, и никто не помешает тебе пару дней пребывать в унынии.
— Мне это нужно. Я уже говорил, что должен окончательно все сжечь внутри себя, чтобы больше не оглядываться и не искать виновных, — намек на месть был более чем очевидным. — С каждым разом такие экскурсы в прошлое проходят все легче, ты и сам это знаешь, — Гарри подполз ближе к Северусу, удобно устраиваясь в его объятиях. — Уже почти не обидно и не поглощает злость, как раньше. И я не виноват, что на меня вот так неожиданно всегда накатывают эти сеансы самокопания, — такое состояние Поттера нельзя было назвать депрессией, и он не впадал в уныние, несмотря на намеки Северуса. Однако в такое время он обычно сторонился чужих, пока не прокрутит в голове все, что случилось с ним за его пока еще не такую уж и длинную жизнь, всего-то двадцать пять лет.
Кое в чем он и сам сумел разобраться, но причину и тонкости обстоятельств довольно многих своих «приключений» он узнал от Снейпа гораздо позже, уже после того, как противостояние было прекращено. Северус признавался, что если бы тогда догадывался, во что выльется его откровенность, то лучше бы оставил все как есть, и пусть бы Гарри жил со своими представлениями о прошлом.
— Все началось с Дамблдора… — произнес Северус, давая Гарри отправную точку для размышлений. Он раньше уже рассказал все, что удалось выяснить об этом весьма непростом великом волшебнике, порой собирая факты по крупице, а также поделился своими логическими выводами и догадками.