Вся глава будет от третьего лица, то есть от моего. Пишу такое впервые, поэтому прошу не бросать тапками.
––––––––––––––––––––––––————
Как и обещал Всемогущий, алкоголь вскоре привез друг Изуку, как оказалось это был тот парень из его компании. Но кое о чем Тошинори промолчал, так это о том, что Мидорию выносит буквально с одного стакана.
Нет, все началось очень даже многообещающе, ребята 1-А поздравили парня и тот даже улыбнулмя вполне искренне. Потом под бдительным надзором Бакугоу, Мидория выпил... А вот потом уже пошел хаос и как ни странно вносил его именно Изуку.
Он стал более открытым, что ли. Постаянно улыбался и смеялся над слегка похабными шутками Киришимы и Каминари. Потом увлек в танец Урараку, но тут его перехватил Кацуки. Ему не нравилось, что парень уделяет внимание всем, кроме него самого.
Второй бакал был явно лишним, потомучто перед глазами Изуку все поплыло и он заснул. Но все так были увлечены вечеринкой, что даже не заметили этого. Кто-то предложил включить музыку и потанцевать. И все поддержали этого человека, именно из-за громкого шума и проснулся Изуку.
Он затуманеными глазами обвел комнату и его взгляд упал на сидевшего рядом Кацуки. Он пъяно улыбнулся и обнял Бакугоу.
–Знаешь Каччан, а я тебя люблю.
Сердце Кацуки запнулось несколько раз и понеслось вскач. Он и не думал о том, что его чувства взаимны, но все же чувствовал подвох в словах Изуку. Бакугоу в ответ обнял парня, а тот посчитал видимо, что он находится не достаточно близко к объекту своей любви и буквально уселся на колени Кацуки.
Изуку улыбнулся. Сначала улыбка была вымученной, грустной, но потом в ней зажёгся тот робкий тёплый свет, что всегда радовал Бакугоу. Сам Кацуки улыбнулся в ответ, он был рад видеть его улыбку. Руки Изуку обвились вокруг его шеи.
Парень поцеловал его, иногда легко покусывая, иногда лаская быстрым и жадным языком. Потом кое-кто заметил их поцелуй и конечно же выставил их из комнаты. Хорошо, что вечеринка проходила в домике Мидории. Бакугоу подхватил и понес в комнату.
Парни кое как дошли до кровати, ну как дошли, скорее дошёл. Мидория же стал ещё смелее и начал целовать за ухом. Поцелуи Изуку жгли ему плечи, шею, грудь, живот, спускаясь всё ниже и ниже. Кацуки обнял его и уронил на подушки; теперь уже он покрывал тело любимого поцелуями, чувствуя, как оно трепещет от прикосновений и прижимается к нему, словно умоляя о продолжении.
Как прекрасен был этот парень, нежный, словно первый цветок, воздушный, почти полупрозрачный, будто бы светящийся изнутри каким-то мистическим светом. Совершенный, как статуя, и в то же время такой живой, горячий, гибкий, податливый под его руками, даже шрамы придавали Изуку какой-то особый шарм. Бакугоу не видел ничего более прекрасного в жизни.
Он снова и снова приникал губами к хрупким ключицам, маленьким бледно-розовым соскам, судорожно вздымающемуся животу, гладил нежную кожу плеч, груди, потом бёдер, которые так бесстыдно и одновременно невинно раскрывались от его прикосновений.
Изуку застонал от возбуждения. Его губы приоткрылись, словно ловя и пытаясь поцеловать. Бакугоу протянул к ним руку, и любимый начал облизывать палец за пальцем, иногда беря их в рот, глубоко вбирая и тут же выпуская, прикусывая и снова проводя по ним языком.
Даже такая, казалось бы незначительная вещь, возбудила Кацуки ещё сильнее. Он при поднялся на локтях и ему предстало воистину прекрасное зрелище. Под ним лежал такой же возбуждённый и готовый на все Деку. Но даже в такой ситуация он мило краснел.
Бакугоу провёл ладонью от шеи и до паха возлюбленного, чуть поглаживая нежную кожу бедер. Парень, считавший, что и без того возбуждён до предела, почувствовал, как внутри него нарастает нечто, напомнившее ему предельную концентрацию силы перед ударом, силы, которую ты должен выпустить наружу, иначе она сожжет тебя изнутри. По его телу прошла волна дрожи, и он, убрав руку от паха Мидории — это было уже невыносимо — опустился на него сверху.
Он зашелся стоном, когда сильное мускулистое тело парня опускалось на него, вжимая в постель. Член Изуку коснулся живота Каччана, оставив влажный горячий след. Бакугоу, немного сместившись в сторону, обхватил его рукой, но Мидория тут же застонал:
— Нет, не надо… я так близко…
Кацуки разжал ладонь, но не сразу, пару секунд подразнив Деку и нежно, но с сильным нажимом проведя пальцем по головке, отчего парень выгнулся и заметался под ним.
— Нет… нет, не так… Я хочу принадлежать тебе!.. — шептал он, закрыв глаза и запрокинув голову назад.
Бакугоу сжал его крепко до боли, произнеся:
— Изу, любовь моя… Изу… — И совсем тихо, так, чтобы принц не слышал, прошептал одними губами: — Как же сильно я тебя люблю.
И сам чуть застыл в шоке от этого понимания. В последнее время он начал увлекаться яой-мангой и что бы не показаться в глазах Изуку полным растяпой, вкладывал всю свою силу в уверенность, что все будет хорошо.
Когда Кацуки привстал, парень развёл ноги ещё шире.Смазанный маслом палец начал мягко, нежно ласкать его вход. Удовольствие и ожидание были настолько мучительны, что Изуку начал толкаться бёдрами вперёд, надеясь, что палец всё же проскользнёт внутрь него. Наконец справился с накотившим на него волнением, и его палец, а вскоре и два, оказались внутри, медленно поглаживая и растягивая. Всё тело Мидории начало двигаться в ритме с ними, стремясь заполучить эти дразнящие пальцы глубже. От первого же сильного прикосновения к передней чувствительной стенке Изуку забился и застонал в голос, пытаясь ухватиться руками за плечи партнера — сам не зная зачем. Он просто терял разум от наслаждения и желания. Изуку хотел слиться с ним, чувствовать его всем телом, стать единым целым с ним.
Кацуки тоже изнемогал от желания. Маленькая, едва заметная дырочка любимого, куда, как ему казалось, и один палец не может войти, узкая и плотная, легко подавалась под его пальцами, растягивалась, и ободок её становился ярче, розовее.
Вскоре Мидория был хорошо растянут и Бакугоу вынул пальцы.
Кацуки вошёл в Изуку медленно и сладко, причинив лишь мимолётную боль на самом входе, а потом… Последовало такое чистое и острое наслождение, словно даже не связанное с телом. И только через несколько секунд Изуку опомнился, поняв, что всё так же смотрит на Каччана, что внутри него движется его тяжёлый член, наполняя его, переполняя и вызывая ощущение абсолютного единения, нерасторжимости и связанности с друг с другом. У Мидории ещё никогда такого не было. Деку принимал его в себя, плавился в разливающемся по всему телу удовольствии и слегка раскачивал бёдрами, которые Кацуки крепко придерживал.
Разрядка пришла неожиданно для обоих. Бакугоу повалился вперед, прямо на Изуку, но боясь его раздавить, чуть сместился в сторону. Оба тяжело дышали, через некоторое время дыхание успокоилось и Кацуки решил помыться, и не один.
Он прихватил с собой и слабо сопротивлящегося Изуку. Бакугоу вымылся сначала сам, а потом и своё солнце, которое до сих пор находилось в прострации.
Уже вернувшись в комнату Бакугоу стянул измятые запачканные простыни с кровати и уложил Изуку, а сам пристроился рядом. Засыпая Кацуки почувствовал, что его обняли и прижались к нему покрепче.
—————————————————
1113 слов
Вот, что получилось.
