The Northridge Ripper | H.S. (rus)

18 | Буря

Часы, последовавшие за моей потерей сознания в начале снежной бури, – это часы, которые я никогда не верну, часы, которые сначала я вообще не помню, и даже тогда только кусочки и фрагменты мелькают в подавленных уголках моего сознания. Те немногие промежуточные точки осознания, когда я ненадолго прихожу в состояние, подобное сновидению, не полностью осознавая. Смутное, но успокаивающее ощущение сильных рук, прижимающих меня к твердой груди, завывание ветра и хруст снега под ногами, что-то теплое накрывает мое онемевшее тело.

Затем, в какой-то момент, меня зовут. Грубый приказ. — Вайлет. Ты должна проснуться.

Но я слишком устала, слишком замерзла, слишком слаба, чтобы ответить, но звук этого голоса я узнаю. Он звучит сердито, а также кажется обеспокоенным. И по какой-то причине я нахожу утешение в глубоком звучании этого голоса.

— Ты со мной, — это слабый шепот, который я едва слышу в глубине сознания, но на самом деле это скорее крик, заглушающий ветер и падающий снег. — Ты со мной.

Я не знаю, сколько времени проходит после этого, но в следующий раз, когда я прихожу в себя, мне удается заставить свои тяжелые глаза открыться хотя бы на мгновение. Но, к сожалению, я не могу понять, что меня окружает, или понять, что происходит, жива я или мертва. Где бы мы ни были, здесь все еще жутко темно, нет ни единого источника света.

Дверь захлопывается, избавляя от резкого ветра, принёсшего с собой снег, затем на несколько коротких секунд воцаряется тишина, прежде чем я понимаю, что мое обмякшее тело кладут на что-то мягкое, хотя и очень холодное. И сейчас мне нравилось тепло, которое я даже не осознавала, что получала.

Потянувшись к источнику тепла мертвыми руками, я слышу слабый всхлип, который тихо вырывается из моего рта. Одно это истощает ту малую часть энергии, которая была восстановлена теплом, которое мне было дано.

Что-то все еще меня покрывает, но так как даже внутри этого неизвестного места стоит леденящий холод, тепло быстро исчезает. Где бы я ни была, здесь почти так же холодно, как снаружи во время сильной метели.

— Я должен разжечь огонь, — глубокая хрипотца проникает сквозь туман, затуманивший мой разум. — Затем я тебя согрею, ангел. 

Я снова засыпаю, удовлетворённая обещанием, но испытывая такой холод, что ничего не чувствую, мои конечности онемели до такой степени, что мне трудно поднять их даже на несколько дюймов. В следующий момент осознания я чувствую, как верхняя часть моего тела поднимается с мягкой поверхности в сидячее положение, и теперь обнаженная рука обвивает мою талию, чтобы удержать в вертикальном положении. Я падаю вперед с тихим поскуливанием, и где-то рядом раздаётся столь же тихое, напряженное "детка" в ответ на мою безжизненность.