What the Room Requires

Часть 22

«Some glory in their birth, some in their skill,

Some in their wealth, some in their body's force;

Some in their garments, though new-fangled ill;

Some in their hawks and hounds, some in their horse;

And every humour hath his adjunct pleasure,

Wherein it finds a joy above the rest:

But these particulars are not my measure;

All these I better in one general best.

Thy love is better than high birth to me,

Richer than wealth, prouder than garments' cost,

Of more delight than hawks or horses be;

And having thee, of all men's pride I boast:

Wretched in this alone, that thou mayst take

All this away, and me most wretched make.»*

-William Shakespeare

***

ГЕРМИОНА

Я стояла на вершине Астрономической башни, совершенно одна, обнимая себя за плечи и обводя взглядом далекие горы. На их заснеженные вершины опустился вечер. Замок был овеян тишиной.

Это была ночь после похорон профессора Дамблдора.

Резкие порывы будто бы недовольного ветра с шелестящим звуком трепали мои волосы. Я сделала глубокий вдох — в этот момент в воздухе так сильно пахло весной. А еще совсем недавно прямо здесь произошла зимняя смерть — на том самом месте, где я стояла.

Драко поднимался на эту самую башню и стоял на этом самом полу. Он целился в Дамблдора своей волшебной палочкой, ожидая, когда придут Пожиратели Смерти, а Снейп убьет их директора.

Я стояла в абсолютной тишине, прокручивая в голове все, что Гарри рассказал нам после того, как это случилось. И все, что Дамблдор сказал Драко в тот день, как мы выбрались из Комнаты.

Что осуществление плана по-прежнему должно было продолжаться.

Что Дамблдор по-прежнему должен был умереть.

Но что Драко будет избавлен от участи стать убийцей.

Теперь, когда я услышала, что произошло на самом деле, я поняла, в чем состояла их лазейка: Снейп, заключивший Непреложный обет, должен был совершить это вместо него.

Дамблдор умер по своей собственной воле. Чтобы спасти душу Драко, — и чтобы спасти Снейпу жизнь.

Но я не могла рассказать ничего из этого Гарри или Рону — неважно, с какой бешеной, ослепляющей яростью, которая разбивала мне сердце, Гарри разглагольствовал о том, каким мерзким трусом был Драко и каким гадким перебежчиком и гадюкой — Снейп; о том, как бы он хотел, чтобы они оба умерли.