Будь проклят этот механический голос в голове

Как наяву

В самом начале это чувство можно было назвать эйфорией. Он созидал целые миры и это приводило в восторг, его душа ликовала. Будучи выпускником старшей школы, Самолет желал лишь одного — творить. Выплескивать свою фантазию в тексты, сочинять великие сказы о добре и зле, верности и предательстве, любви и ненависти. Он всегда уходил в детали, описывая даже самый незначительный цветок из демонического царства, вот только никому не нужны были детали. Когда несколько его насыщенных глав «Пути гордого бессмертного демона» были опубликованы, он понял, что никому не были интересны его россказни о великих заклинателях, их боях с причудливыми монстрами и свойства какого-то целебного растения. Самолет никогда не обращал внимание на комментарии о его излишней загруженности глав «ненужной» информацией. Он радовался негативным отзывам так же сильно, как и положительным, коих было значительно меньше.

Его заметили. И это все, чего он, казалось бы, хотел всю свою жизнь — быть замеченным хоть кем-то.

Время шло слишком быстро. Казалось только вчера он закрыл глаза, опубликовав первую главу своего романа, но открыв их сейчас он видит документы о зачислении и полупустую однушку. Появилась нужда в деньгах и вот он в который раз беглым взглядом осматривает свои черновики, тяжело вздыхает, потирает виски и удаляет все, что ему было дорого.Основной сюжет остается, однако все теперь идет по одному и тому же кругу: главный герой, юный жеребец, сильнейший мира сего; отправляется за магическим артефактом, что свойственно ему, как главному герою и императору царства демонов (ведь все сильнейшие артефакты просто обязаны принадлежать ему); встречает красивую сестричку, которую похищает монстр, охраняющий старинный артефакт, а потом...ну вы поняли.

БАМ!

Главный герой с одного удара выносит монстра, держа бездыханную сестричку на руках и клянется ей в бессмертной любви. Плюс один артефакт к его бесконечной коллекции и плюс одна сестричка в его обширном гареме. Самому тошно, но что еще оставалось делать?

Ведь это работало. Пускай Самолет не зарабатывал миллионы, но, идя на поводу читателей, он мог позволить себе крышу над головой и коробку лапши быстрого приготовления, которой хватало на месяц. Иногда он позволял себе вольность, как и в прошлом, подолгу описывать интересующие его моменты. Так было и с Мобэй-цзюнем.

Читателей редко волновали второстепенные персонажи, особенно будь он мальчиком на побегушках главного героя. Опустив кисти рук на клавиатуру, Самолет наконец мог расслабиться и дать полет своей фантазии. Он наградил этого персонажа всеми качествами, которые хотел бы видеть в себе: красота, сила, ум, способность появляться из ниоткуда и так же подобно тени пропадать. Это, конечно, хорошо, но стоило добавить присущую демонам жестокость и он уже не помнил как закончил арку со смертью Шан Цинхуа. С его смертью.

Жалкий, измученный постоянными перебежками между мирами, Шан Цинхуа склонился перед своим королем, как еще несколько часов назад вымаливал прощение у Юэ Цинъюаня. Безуспешно, именно поэтому он здесь. Вернуться в мир людей, значит всю оставшуюся жизнь убегать от боевых братьев и сестер, остаться в царстве демонов — унижаться перед тем, кого ты боишься больше всего.

— М-мой король... — запинаясь, взмолился Шан Цинхуа. — Позвольте мне и дальше служить вам.

Взгляд короля как никогда был холоден, в его глазах окровавленный слуга был слаб и жалок, даже способность приспосабливаться не помогла уже бывшему лорду пика Ань Дин.

Холодная ладонь легла на шею заклинателя и со всей яростью придавила сонную артерию.

— Бесполезный, — бросил северный король и направил в чужое тело демоническую ци.Шан Цинхуа пытался оправдаться, молить о пощаде, но дыхание перекрыло. Он не мог ничего сказать, не мог сопротивляться. Грудь сдавило от неприятного колющего чувства, его и без того слабое золотое ядро начало покрываться толстым слоем льда. Глаза тут же залились кровью, лицо приобрело багряный оттенок. Но рука, сдерживающая его, внезапно ослабла и Шан Цинхуа упал оземь, хватая холодный воздух ртом. Пытался отдышаться, но без толку, — лучше не становилось.

Он сплюнул кровь и в последний раз с надеждой посмотрел на своего короля. Неужели он настолько жалок, что Мобэй-цзюнь попросту не захотел пачкать руки?

Демон взмахнул рукой и множество ледяных стрел пронзили тело заклинателя.

Тут же Самолет резко подорвался, тяжело дыша. Грудь сдавливало странное ощущение, словно его сон был реален. Он не понимал, почему вдруг стало так холодно, — все тело била дрожь, словно он запуганный маленький зверь, пойманный в клетку своим худшим кошмаром.

Шан Хуа подобрал отброшенное в сторону во время сна верхнее одеяние, коим он уже которую ночь пользовался вместо одеяла, и завернулся в него все еще дрожа. На глазах выступили слезы, но он тут же вытер их рукавом и попытался выровнять дыхание. Было сложно. Всю неделю он засыпал на холодной земле, укрываясь росой, а сегодняшний сон и вовсе выбил из колеи. Самолет явно чувствовал приближение смерти и даже задумался, не был ли этот сон подарком системы, чтобы он не забывался. Сама система никак не откликалась на попытки расспросить и Шан Хуа выбросил эту мысль из головы.

Однако была еще одна причина, помимо холода, по которой оборвалось его сновидение. Деревня, в которой он остановился, была тихой даже днем, а сейчас он отчетливо слышал какие-то голоса недалеко от места его ночлега. Судя по всему, это была небольшая группа мужчин.

Шан Хуа поспешно встал, закинул тряпичную сумку за спину и решил переждать ночь где-нибудь в другом месте. Как-никак он был в теле ребенка и лишние проблемы были явно ни к чему.

Сзади раздался шорох травы и Самолет решительно обернулся. Из-за дерева показался небольшой силуэт. Шан Хуа раскрыл рот, но не успел произнести ни звука, — группа мужчин направлялась в его сторону.