Бумажные журавлики

Забегая вперед.

Я часто прихожу сюда. Знаете, это может показаться странным, но в этом месте я чувствую себя спокойней. Тут нет суеты, назойливых звуков автомобилей и топочущих, вечно висящих в телефонах прохожих, которые толкают тебя, выбивая из внутреннего равновесия. Тут люди ходят бесшумно, почти на цыпочках, и не смотрят в глаза, почти не смотрят. Некоторые лица мне знакомы, и, проходя, мы безмолвно киваем друг другу, чуть сторонясь, чтобы разойтись без соприкосновений. Пару раз мы сталкивались здесь с Майком, но он уходил сразу же, как только я вставал рядом с ним. В этом месте он обнимал меня крепче, чем обычно, и, уже отстраняясь, хлопал по плечу. Не говорил ни слова, но его взгляд, сочувствующий, нежный, говорил больше, чем могло бы слететь с его губ. Он смотрел на меня так же, когда я приходил из школы и ненавидел весь мир за то, что еле прохожу в дверь, и что снова видел сегодня, как она целуется с капитаном команды по американскому футболу. Он обнимал меня своими костлявыми ручонками, прижимаясь так, что очки перекашивались и поднимались на лоб. Только обнимал, не говоря ни слова, а мне уже становилось легче и теплей. Майки всегда был на моей стороне, и сейчас, когда самому мне не справиться, он здесь, со мной.

Иногда, когда день солнечный, здесь поют птицы. Они укрываются в листве того дерева, что стоит в пяти метрах и закрывает меня от солнца.

Я смотрю на небо и улыбаюсь. Мне хочется верить, что он меня слышит.

- Привет, Фрэнк...

Ветер легким порывом шевелит листву, смешивая живой зеленый цвет с до боли в глазах голубым. Жмурюсь, чтобы сморгнуть слезы.

- Надеюсь, ты там в порядке... У меня тоже все хорошо... Вот, я принес цветы... Они не от меня, это все Майки. Он сменил работу, и теперь пытается встать на ноги, пока я... пока я справляюсь. Он так быстро влился в коллектив, я даже удивился. Ему нравится, представляешь? Он никогда не любил подобные вещи, но ему нравится, представляешь?

Кладу букет рядом, чувствуя слабый аромат лилий. Фрэнк всегда любил лилии. Говорил, что если когда-нибудь у него будет дочка, назовет ее именно Лилией. Что это самый чистый и искренний цветок на планете, самый красивый и не вульгарный. Розы терпеть не может.

- А еще я перебрал твои диски. Все до одного. Слушай, у тебя же вся коллекция Игги Попа! Ты никогда не говорил мне, что любишь его.

Солнце пробивается через листву, как будто подмигивая мне. В солнечном свете его глаза отливали желтизной. Это казалось мне жутко необычным, и сначала даже пугало. Нет, я никогда бы не привык к этому чуду, правда. Потому что нельзя ни одной составляющей любви позволить стать обыденностью.

- Я у Майка живу. Не могу находиться в том доме без тебя, слишком больно. Там же все твое, за исключением бардака, который я с собой привез, и так и не убрал. Ты бы, наверное, посмеялся над тем, как там сейчас все разбросано. Надеюсь, я смогу когда-нибудь вернуться туда... навсегда. Это было замечательное место, пропахшее тобой...

Смотрю на его лицо. Спокойное, умиротворенное. Никогда ничего не меняется, конечно же. Снова щиплет глаза, и хочется верить, что это просто слишком яркое солнце.

- Вернись, пожалуйста... - встаю на колени, чтобы видеть его лицо прямо перед собой, - мне так не хватает тебя... Пожалуйста...

Я знаю, что он не слышит. И это даже лучше. Он не знает, как меня сломало, не видит, каким жалким я теперь стал. А ведь прошло всего две недели и два дня. Недостаточно, чтобы справиться с депрессией, но вполне подходит для того, чтобы погрузиться в пучину отчаяния с головой. Он не слышит. Но так хочется, чтобы слышал... Боже...

- Прости, я... я стал такой тряпкой... Я помню, ты просил не плакать и не грустить. Какой же ты дурак! Я обещал, конечно. Но это же невозможно. Потому что ты здесь... Но знаешь, зато я не пью. Я не брал в рот алкоголя с того самого дня...

Снова смотрю на небо, слепящее синевой. Какая-то маленькая птичка яркой расцветки прилетела на дерево и запела.
Как мне хочется верить, что он слышит меня там.