Бумажные журавлики

О чем сложно говорить даже под спагетти

Если что-то и может расстраивать меня на работе - это спешка. Когда заказчики прибегают с вытаращенными глазами к нам в офис, и, размахивая наличкой, доказывают, как срочно им нужен их заказ, который они, конечно же, не могли сделать заранее ввиду безусловно важных причин. Через месяц Хэллоуин, и всем этим людям нужны эксклюзивные украшения для сада/дома/работы/ошейника собаки. Бобец пытается быть предельно вежливым и объясняет, что выполнение заказов в предпраздничные дни занимает больше времени, потому что у специалистов больше работы. Клиенты орут и забрызгивают слюной его очки, а те, что пониже - галстук. Тот степенно просит подождать, но, едва скрывшись за дверью, бежит, летит в наш отдел, и умоляет кого-нибудь взяться за проект.
- Ну, Бооб, - ноет Пелиссьер, отрываясь от пасьянса «Косынка», - у нас и так работы до Рождества хватит.
- Он злой, ребят. Он очень злой... - по несчастному лицу Бобца мы понимаем, что родине сейчас нужны герои.
- Я возьму, - я поднимаю руку, чтобы он видел своего спасителя, - что там?
- Мелочи. Нужны тыквы в стиле «Заводного Апельсина», ну и еще там пара штук, разберешься. Через неделю. То есть, на дизайн проекта у тебя... два, край - три дня. - Он подбегает ко мне, пожимает мою руку дольше, чем требует того момент, вручает мне папку с требованиями и отчаливает к дядьке, минуту назад напугавшему его.
Пролистываю план помещения, просматриваю требования. Тыквы, ну это понятно. Чуть не давлюсь, когда вижу заказ на оформление столов в стиле молочного бара «Корова». Стало неприятно. Я смотрел этот фильм один раз, и отвращение переполняло меня с каждой минутой. Я не люблю насилие, не люблю грязь и скверные разговоры. Кому захочется делать праздник в стиле этого «ультранасилия»? Ах, да, Хэллоуин. Праздник нечисти и святых, кто как называет. Я никогда не наряжался, никогда не отмечал. Еще один день в году, когда я предпочитал сидеть дома и рисовать. Со временем это превратилось в традицию, которую не удалось нарушить даже неугомонному БиДжею, который приперся ко мне в костюме Дракулы. Я, как дизайнер, убедил его, что костюм ущербен, и ему стоит остаться со мной. Так и живем, товарищи.
- Кому вот теперь отдавать разработки по ценовой политике? - снова ворвался Бобец, с еще более несчастным взглядом.
- Так Линз же... - начал я.
- Уволилась ваша Линз, неделю назад еще, - пробурчал он, - сказала, что нашла более интересное занятие. Так-то. Некому теперь цены взвинчивать до заоблачных высот.
Он помахал бумажками и снова скрылся.
А я весь день думал про Линз. Пытался вспомнить, когда я видел ее последний раз. Недели две назад, наверное. Тогда она прошла мимо меня, не здороваясь и вообще сделав вид, что не заметила. Это было неприятно, но логично, после того, что между нами произошло. Или чего я ожидал? Что она будет вешаться ко мне на шею? Джерард, ты - сама наивность! Усвой уже: все, на что ты годен - это один быстрый трах по пьяни на корпоративе. Все остальное: романтика, отношения, нежность - все это для более красивых, более умных, более обеспеченных, и всех прочих «более», коих у тебя полфирмы. Но ведь она захотела тогда именно меня... Почему? Потому что спортивный интерес - это не только про парней. Это и про девушек, которым нравятся неразвращенные, неопытные мальчики. Этакий симбиоз опытного демона и непорочного ангела. Снова вздох. А может, это моя вина? Наверное, мне стоило позвать ее куда-нибудь, или хотя бы проводить до метро или до автобусной остановки... Я же говорю, отношения для более умных. Мне не светит в этой жизни ни одна девушка, потому что моя скромность не дает сделать даже ответного шага к девушке, которая сама уже все сделала. Или ей и правда нужен был только секс.
По дороге к метро я решил купить себе мороженое, чтобы заесть горькое чувство одиночества, особенно остро ощущавшееся в такие вечера. У меня было много работы, но я не торопясь шел по парку, лакомясь мороженым и наслаждаясь одним из последних по-настоящему теплых вечеров этого года.
Грустно. Очень грустно. Вечерний парк кишел радостными компаниями, влюбленными парочками, шумными детишками. А я никогда не был здесь с кем-нибудь. Всегда один проходил из одного конца в другой, не задерживаясь около ларьков со сладкой ватой или аттракционов.
- Джерард, - окликнул меня знакомый голос. Я помнил его, но не понял, чей он. Обернувшись, расплылся в улыбке. Ко мне шел Пальто, мистер Стив Харрис. - Здравствуй, Джерард. Как-то ты поздновато сегодня, а?
- Да вот, дали сверхурочную первый раз в жизни. Праздник надвигается, сами понимаете, - я крепко пожал сильную, морщинистую руку, от всей души радуясь, что он улыбается. Неловко пожав плечами, не зная, что сказать, я просто смотрел на него.
- Ты грустный какой-то, - он склонил голову набок, всматриваясь пронзительно голубыми глазами в мое лицо.
- Да тут всякое, мистер Харрис, ничего страшного. Дойду до дома, выпью кофе, и все наладится.
- Не наладится, сынок. Ты один живешь?
- Да, вся семья в Нью-Джерси, а я тут...
- Подружка? - он поднял бровь.
- Нет такой, - рука потянулась к шее, - не сложилось как-то пока...
- Значит, никто не будет спрашивать, почему ты вернулся позже. Пойдем ко мне в гости. Тебе явно нужно высказаться. И поверь, мой кофе не хуже твоего.
Я снова пожал плечами, следуя за стариком. Это было странно - идти в гости к человеку, с которым говорил второй раз в жизни. Мы прошли через парк с южной стороны и вышли на спальный квартал. Я никогда не был тут. Десятиэтажные панельные дома выглядели так, будто их построили тридцать лет назад и ни разу не ремонтировали с тех пор. Мы поднялись на восьмой этаж на скрипящем лифте, и я поблагодарил высшие силы, что мы доехали.
- У меня тут скромно, конечно, но ты располагайся, проходи, - он распахнул дверь, пропуская меня вперед, - ты после работы есть хочешь, наверное?
Я осмотрелся, несмело проходя по коридору в указанном мне направлении. Чистенькая двухкомнатная квартирка со специфическим старческим запахом, в прихожей - все еще не убранный лежак для собаки.
- Нет, я перекусил бутербродом, - мне было откровенно неудобно злоупотреблять гостеприимством.
- Чем богат, тем и рад, сынок, - он полез в холодильник, доставая сковороду, - не откажись от пасты с соусом «Болоньез». Не стесняйся.
- Мне, правда, очень неловко...
- Да прекрати, - старик отмахнулся, ставя на огонь сковороду, - где еще ты поешь настоящую пасту, приготовленную итальянцем?
- Моя бабушка - итальянка, - я расплылся в улыбке, - и я обожал ее пасту! Когда приезжаю в Джерси, это первое, что она мне готовит.
- Охох, значит, мы с тобой одной крови, - он радостно мне подмигнул, помешивая спагетти, - не зря ты мне понравился сразу. У тебя на лице написано, что ты очень светлый, безобидный парнишка. Как так получилось, что у тебя нет девушки?
- Сложно сказать, - это был такой простой вопрос, но задан он был так, что шаблонного ответа от меня бы просто не приняли. Он хотел слышать настоящую причину, то, как я на самом деле это вижу, - наверное, потому что я лопух. Серьезно. Я ужасно торможу, когда дело касается девушек. Например, одна особа на работе... я не знаю, как бы это сказать Вам. Вы ведь хотите от меня честности.
- Хочу, Джерард, - он поставил предо мной тарелку и наложил гору отменно пахнущей пасты, - и не стесняйся в выражениях, я тоже был молодым и шлялся по девкам, так что говори, как было.
- Ну, это очень неловкая ситуация, и я такого себе никогда не позволял, и я был пьян...
- Да говори ты уже, - он засмеялся, чуть не пронеся спагетти мимо рта, - хватит оправдываться.
- У нас была девушка на работе, Линз. Она очень красивая, правда. И смелая. И на последнем корпоративе она затащила меня в туалет, и мы... ну, вы поняли. И после этого она как-то одно время смотрела на меня, улыбалась... а потом перестала замечать вообще. И неделю назад уволилась.
- Ох, сынок, твое счастье, что ты такой несмелый. Ты для нее слишком чистый, и молодец, что не стал с ней продолжать. Она тебя не стоила.
- Но ведь... - я понимал, что он был прав, но чувствовал по-другому, - ведь и таким хочется тепла, нежности, быть любимыми, разве нет? Не этого ли они ищут, просто неправильным способом? Я мог бы дать ей это...
- Конечно, они этого хотят. Но пока продолжают так себя вести, они не готовы к тому, что ты перечислил. Просто не дозрели еще до правильного восприятия. И она бы не оценила всего того, что ты можешь дать, и разбила сердечко, - он ткнул вилкой мне в грудь, - так что все к лучшему. И, я уверен, вокруг тебя есть люди, которые бы смогли оценить широту твоей души, с благодарностью принимая все то, что ты им предлагаешь. Есть же?
- У меня есть друг, - выпалил я, но тут же осекся.
Я не знаю, почему заговорил о нем. Почему-то, когда мне говорят о теплых отношениях, я думаю о нем.
- Друг? - спокойно переспросил Харрис.
- Да, друг, именно друг... его зовут Фрэнк. Но... Я не могу этого объяснить, это сложно.
- А ты попробуй, вдруг вместе да разберемся, - подмигнул он.
- Я не знаю, как об этом говорить. Это все очень странно, правда. Родственник моего коллеги болен лейкемией. Я зачем-то вынюхал его адрес, и начал высылать ему бумажных журавликов... ну, вы же знаете эту легенду? Если собрать тысячу, то желание исполнится. Потом мы начали анонимно общаться в интернете, и меня это общение очень затянуло. Я знаю о нем абсолютно все. Даже могу предугадать, что он мне напишет в ответ. А он не знает обо мне ничего, кроме имени, и города, в котором живу. И мне стыдно за это, в общем. - Я ковырялся в тарелке, не зная, что еще добавить. В животе все перекрутило от осознания собственной трусости в который раз. А старик сидел напротив меня и просто смотрел.
- Мало кто хочет связываться с умирающими, и это нормально. Люди прячутся в своих панцирях, защищая самих себя, и это тоже нормально. Но ты явно другой, - он сделал паузу, давая мне понять сказанное, - ты создан, чтобы быть с теми, кому нужна эта доброта. Она ведь ему нужна, так?
- Да. У него никого нет, кроме меня в сети. Но вы же понимаете, насколько это глупо и странно? Мы - два парня, живущих в разных штатах, узнавшие друг друга из-за моего нелепого любопытства.
- Это все - лишние самокопания, поверь мне. Неважно, какого пола человек, который нуждается в тебе. И если он открылся тебе, обнажая всю подноготную, то это просто свинство с твоей стороны - не ответить тем же. В тебе хватит силы открыться, это видно. И хватит силы быть с ним до конца, пока он дышит. Ты же не бросишь его?
- Не брошу. И я знаю, что было бы правильным начать полноценное общение, но я боюсь.
- Не бойся. Он будет сам компенсировать всю связанную с ним боль, и ты поймешь, что именно такого друга тебе и не хватало для счастья. Пошли ему свою фотографию, в конце концов. Хуже от этого не будет никому, а он будет знать, как выглядит его друг. Ведь ты же видел его фото, верно?
- Да, но...
- Не надо «но», сынок. Ты хочешь помогать людям, как тогда помог мне. Но ты так боишься быть раненым, что спрятался в себе настолько глубоко, что люди просто не видят тебя. Выйди из своей раковины, встань в полный рост и покажи, наконец, миру то, что ты можешь дать, и увидишь, что все станет по-другому.
Я смотрел в окно напротив себя и видел там лицо Фрэнка Айеро.