Бумажные журавлики

Пять минут

В момент, когда милая девушка в фирменной одежде уносила в глубину офиса мою маленькую коробочку, я был готов перемахнуть через стойку и вернуть ее. Я не сомневался, что поступаю правильно, отсылая парню это странное ободрение. Я боялся быть непонятым. Наверное, поэтому на посылке и не было обратного адреса. Я ничего не знал о его характере, и страшился даже предположить, какие мысли будут мелькать в его, несомненно, светлой голове. Я не ставил себя на его место просто потому, что никто и никогда не делал ничего подобного для меня. Я не знаю, что мог бы почувствовать в момент вскрытия посылки. Волнение, наверное. Немного испуга, умиление. Благодарность. И любопытство. Это качество подводило меня уже тысячу раз, и вчера был тысяча первый - мне захотелось узнать этого парня. И, как последствие, я стою сейчас здесь - в офисе частной курьерской службы. Сегодня - национальный праздник, и государственная почта не будет работать еще пару дней, а мое нетерпение не позволяет ждать так долго. Я не хочу тратить время на ожидание, это кажется воровством дней у Фрэнка Айеро.
- Спасибо, что подождали, мистер Уэй, - девушка с бейджиком , на котором было написано «Сара», протянула мне кредитку и чек.
- Через сколько будет доставлена, не подскажете? - переспросил я, думая, что ей пошел бы более легкий парфюм, чем тот, который был нанесен сегодня.
- Уже завтра, у Вас экспресс-доставка, - она на автомате посмотрела в чек, зажатый между моими пальцами. - И возьмите сувенир от нас, спасибо, что воспользовались услугами нашей фирмы.
- Спасибо, Сара, - я чуть кивнул, улыбнувшись от души, рассматривая фирменную ручку, - хорошего дня.
Она несколько раз моргнула, прежде чем растянуть губы в ответной улыбке. Махнув рукой, я почти вылетел из охлажденного кондиционерами помещения, с благодарностью вдыхая разгоряченный летним солнцем воздух. На часах - около одиннадцати утра. Я огляделся, сдерживая счастливый смех. Впереди - целый день, на улице прекрасная погода, и у меня действительно удивительно радостное настроение. Редкий день, когда все внутренние противоречия, портившие жизнь сомнениями и неуверенностью, вмиг исчезают, потому что ты понимаешь - ты все сделал правильно. И ты в гармонии с собой. Не надо никаких дополнительных стимуляторов самочувствия - музыки, вкусной еды, фильмов. Счастье здесь и сейчас. И я был счастлив настолько, насколько человек только может быть счастлив, находясь в этот день в этом городе. Я достал из кармана телефон, чтобы узнать точное время. Беззвучный режим не оповестил меня о двух пришедших смсках. Все еще улыбаясь, нажимаю на клавишу дозвона.
- Наконец-то! - БиДжей всегда бухтел, если я не откликался сразу. - У тебя же выходной! Не говори, что ты спал...
- Я неет, по делам ходил. Вещай, куда ты хочешь меня позвать, - я знаю его слишком хорошо. Если он звонит в мой выходной, значит, мне не отвертеться от посвящения этого дня ему. Да это и здорово - я нужен хоть одной живой душе в этом чужом месте. Смешок из динамика.
- В «Сплит»?
- Через час?
Связь оборвалась. Значит, договорились. Я и не ожидал другого, естественно, «Сплит». Артхаусное кафе, в котором подают самую вкусную пиццу в этом районе. Честное слово, будь моя воля, я устроился бы туда работать хоть официантом ради этого лакомства. И еще один плюс работы официантом - ты знаешь, как готовится твое любимое блюдо, и сможешь повторить его дома. Хотя я почти не готовлю дома. Живу на бутербродах и кофе, хоть знаю - когда-нибудь желудок устроит мне бунт в виде гастрита или язвы. Даже странно, что до сих пор я вполне здоров, и, кроме номера стоматолога, других врачей в моей телефонной книжке нет. Стоматолог - моя вина. Я ем слишком много сладостей, и литры кофе тоже сказываются на эмали. Например, в «Сплите» с пиццей я тоже буду кофе. Это что-то типа зависимости, но меня не волнует.
БиДжей с недовольным видом сидел за нашим обычным столиком у открытого окна и курил. На полированной деревянной поверхности стояла запотевшая кружка пива.
- С самого утра?
- я улыбнулся, протягивая руку для пожатия.
- Ты меня бесишь, Уэй, - он сжал мою ладонь, чуть привстав, - почему ты всегда опаздываешь?
- Я художник, я так вижу, - с абсолютно серьезным лицом ответил я.
- В следующий раз увидишь синяк под глазом, я рокер, я так самовыражаюсь, когда ты задерживаешься, - хохотнул он, разворачивая ко мне изученное до разграммовки ассортимента меню.
- Я их каждое утро вижу под обоими глазами, Армстронг, - я махнул официантке, которая приветственно кивнула головой. Она знала нас уже очень давно и могла позволить себе пойти покурить, прежде чем принять заказ.
- Я взял «пепперони». Ну и пиво, - он указал на уже осмеянный мной бокал, - и надеюсь, что ты поддержишь меня в выборе хмельного напитка.
Алкоголь я не хотел. Но у меня есть одно правило - «не хочу - не причина». Если человек просит меня о чем-то, и у меня нет повода отказать ему, помимо своего эгоистичного и необоснованного нежелания, я соглашаюсь. Почему я не могу сейчас выпить пива? Мне не нужно на работу ни сегодня, ни завтра. Это напиток с низким градусом, и нет причин не пить его в жаркий день. Я не имею ничего против пива в принципе.
- Я буду верен себе, Билл, - я закрыл лицо развернутым меню, чтобы он не видел моей ухмыляющейся физиономии.
- Да иди ты, - разочарованно протянул друг, - как можно запивать пиццу кофе?
Я пожал плечами, наблюдая, как Аманда, выкинув сигарету, поправляет фирменную кепку и идет к нам.
- Доброе утро, Джерард, как оно? - она растянула тонкие губы в настоящей улыбке довольного жизнью человека.
- В порядке, - показываю большой палец, - ты как?
- Работать в праздники здорово. Вы - первые клиенты. Все остальные еще тянут ноги по кроватям да перед телевизорами. И, если бы не вы, я бы сейчас сериал смотрела, - она наигранно хмурит брови, и тут же весело смеется.
- Ой, ну прости. Тогда не буду утруждать тебя варкой кофе и возьму пиво. К тому же, БиДжею скучно пить одному, и я не могу оставить его в таком депрессивном состоянии.
- А как же верность себе? - Билл провожал взглядом виляющую попку официантки, удаляющуюся на кухню.
- Я говорил про принцип нехочухи, тебе ли его не знать, а? - боги, сколько раз он манипулировал мной, используя это! Смешно вспоминать некоторые случаи...
- О дааа, - он закивал, облизывая губы, - одна из основных вещей, почему мы все еще дружим.
- У тебя сложный характер, ты не любишь отказов и привык командовать, и мне приходится мириться с этим. Но однажды я устрою бунт и сбегу, так и знай, - я замахал перед его носом указательным пальцем.
- Ой, да прекрати, - отмахнулся он, - ну кого ты еще полюбишь, как меня? Мы предназначены друг для друга с тех пор, как я учил тебя играть на гитаре. Хорошее было время... я тогда учился на втором курсе, а БиДжей заменял у нас преподавателя музыкальной литературы. Зачем художникам муз.литература? А не знаю. Затем же, наверное, зачем и лингвистам высшая математика. Они просто забивают нашу голову всем, что может повысить наш интеллект и увеличить время обучения. Он пришел к нам на месяц, и в последний день я осмелился спросить, не дает ли он частных уроков. Я умел играть на фортепиано, но гитара всегда была несбыточной мечтой, которую воплотил именно этот резкий, не терпящий возражений человек, на деле оказавшийся внимательным и терпеливым другом. Первым и единственным настоящим другом, который появился у меня в этом городе.
Билл молча пил пиво, не желая дать ему нагреться и превратиться в мерзкое пойло.
- А помнишь, когда мы еще не были завсегдатаями, оно всегда было разбавленным? - ухмыльнулся он, глядя в окно.
- Помню. И у пиццы начинки меньше было, - подхватил я настроение ностальгирующего друга. - И кофе был не таким крепким.
- Это уж тебе виднее, про кофе...
Он признавал кофе только с утра, чтобы проснуться. И только дома. Даже если это будет Старбаксовское латте, принесенное мной в бумажном стаканчике после работы в парк, он не притронется к нему, чтобы «не портить утренние ассоциации». Он не выходит из дома, не выпив чашку.
Соответственно, кофе из заведений типа этого никогда не разочаровывал его. Аманда поставила передо мной бокал пива. Мы замолчали, наслаждаясь атмосферой этого дня. Небо, подернутое легкой паутинкой полупрозрачных облаков, не резало глаза блистающей синевой, легкий, теплый ветер обдувал лица и доносил аромат цветов, которыми была заставлена веранда кафешки с другой стороны от входа. Окна выходили во внутреннюю сторону, во двор, и мы дышали относительно чистым воздухом, и машины, гудевшие на оживленной дороге с другой стороны, тоже не доставляли неудобств.
- Пять минут, мальчики, - крикнула из-за стойки официантка.
- Ну, давай, - Билл полез в карман, вытаскивая пачку сигарет.
Мы никогда не курили во время еды. Поэтому Аманда всегда говорила нам за пять минут до выполнения заказа, и мы курили, чтобы следующие минут сорок наслаждаться только едой. Положив пачку на стол, я чиркнул зажигалкой и сделал первую затяжку за день. Легкие чуть сжались, вызвав в горле спазм.
- Зачем ты куришь? - в который раз спросил БиДжей. - Тебе это не идет. Тем более, видно, что тебе это не нравится. Я не ответил, пожав плечами. Я не знаю, зачем я курю. Откровенно говоря, я делаю это только с ним. Наверное, это что-то типа подстройки, но для меня не имеет значения. Вообще, он не прав. Иногда мне очень нравится ощущать этот привкус и чувствовать, как никотин расслабляет тело. Особенно под алкоголь или с кофе.
- А это еще что? - он поднял мою пачку и расправил прилипший к ней листок. - Доставка? В Нью-Джерси? Что-то с Майки?
- Нет, - я неловко рассмеялся, - это... ничего.
- Ничего? - он вопросительно поднял бровь. - Экспресс-доставка посылки в Нью-Джерси, но не для брата? Давай, говори.
Боги... Как тебе об этом говорить? Знаешь, я послал журавлей больному лейкемией брату моего коллеги, чтобы подбодрить его? Я идиот.
- Я послал журавлей больному лейкемией брату моего коллеги, чтобы подбодрить.
- По-моему, ты сам больной, - сжал губы друг.
- Я знаю, как это странно звучит. Просто мой коллега так про него рассказывал... Этот парень очень одинок, за ним никто не присматривает. И я нашел его адрес в Фейсбуке, сделал ему десять бумажных журавликов, как в той истории, и послал.
- То есть ты... - он подавился дымом, и откашливаясь, еле выговорил, - занимался... оригами... ради незнакомого... парня?
- Да, - я кивнул, - я заглянул в его Фейсбук, полазил там немного, и понял, что он нуждается в поддержке. И он ее достоин, как и каждый на земле.
- И ты решил спасти его от одиночества и депрессии, - подвел итог Билл.
- Типа того, - я опустил глаза, - я сам не до конца понимаю, зачем сделал это, но уверен, что ему будет приятно.
- А что ты ему написал?
- Ничего. Я даже не оставил обратного адреса, - я затянулся последний раз.
- Анонимный спаситель, - драматично заключил он. - Слушай, я не встречал более странного человека, чем ты. Ты просто берешь и шлешь какому-то левому парню посылку с оригами. Это просто не лезет ни в какую логику. Хотя, как ты уже говорил, ты художник, ты так видишь.
- Дело ведь не в этом. Я хочу что-то делать. Я хочу быть полезным людям, чтобы они понимали... понимали, что есть те, кому не все равно. Я хочу менять мир. Но весь мир изменить нельзя, поэтому я просто буду делать добро тем, до кого могу дотянуться, хоть и по почте. Да, звучит бредово, догадываюсь. Но этот парень почему-то очень меня задел. То, как Рэй говорил о нем, и его фото... знаешь, у него настолько открытая улыбка и добрый, умный взгляд. Мне кольнуло сердце, когда я увидел его. Не могу себе представить, что такой человек просто уйдет из жизни в одиночестве.
- Какой ты странный, - еле выговорил БиДжей на весь мой монолог.
От дополнительных объяснений меня спасла принесенная пицца, на которую Армстронг накинулся, как на первую еду за всю неделю, хоть я уверен, что перед выходом он завтракал. Этот счастливый человек может есть сколько угодно, но не поправиться ни на грамм. И на все мои «да как же так» он говорит, что пользуется магией за пределами Хогвартса. Я, конечно, не распухаю от каждого лишнего куска, но пробежки по вечерам иногда просто необходимы. На всякий случай.
Эта пицца была божественна. Сам факт того, что она была только что из печки, уже делал ее лучшей на свете. Тонкое хрустящее основание просто растворялось в огромном количестве начинки. Если чередовать глотки холодного (все еще каким-то чудом холодного) пива, то можно почувствовать вкус острее. Это как нюхать кофе в парфюмерном магазине.
- А этот твой парень, он симпатичный? - вдруг спросил Бил.
- Он очень светлый. И, на самом деле, у него почти идеальная структура для портрета. Я ему хотел сначала его портрет отправить, но подумал, что это будет еще страннее журавликов.
- Нет, чувак, страннее журавлей не может быть ничего, - он уже поедал последний кусок.
- Разве что я сам, наверное.
- Покажешь мне его фото?
Я вытаращил глаза на друга, будто он попросил высчитать количество калорий в маринованных огурцах.
- Мне просто интересно, чем этот чувак тебя так задел... И вообще... Он парень, как бы. Тебя это не смущает?
- Я об этом еще не думал, - честно признался я. - Наверное, не смущает. Какая разница, парень или девушка? Любому нужна поддержка.
- Но он может тебя не так понять, и я даже не удивлюсь этому.
- Он не знает, кто я. И не узнает. Я не написал ни адреса, ни имени. Так что все будет в порядке.
- Я все еще хочу на него посмотреть, - мягкий намек был более чем понятен.
Я извлек из рюкзака скетчбук и карандаш.
- Ты что, рисовать его собрался? Я всего лишь хотел фото! - он так громко хлопнул в ладоши, что проходящая мимо кафешки девушка вздрогнула и обернулась.
- У меня на планшете нет интернета, поэтому да, я его нарисую. Я помню его лицо.
Я и правда помнил. Идеальную форму бровей, разрез глаз, изгиб губ, даже родинку на левой щеке. Ресницы, папилломку на правом веке, небольшой шрам между бровями. Я помню его лицо так, будто вижу его в зеркале каждый день. Рисунок ложился на бумагу легко, будто эти линии были заучены наизусть. Я поднял глаза на друга, который неотрывно следил за мной. Он любил смотреть, как я рисую. Когда ему было плохо, он приходил ко мне и просил рисовать. И я просто делал универские задания или эскизы для работы, а он наблюдал. Это было странным временем для меня. Так же, как и для него то, что я сделал сегодня утром. Мы оба часто не понимали просьб друг друга, но выполняли, просто потому что попросили, потому что это сработает. Не понимали и действий друг друга, и часто подсмеивались, называя безумцами, но это только прибавляло немного безумия в жизни.
- Вот так, - я протянул законченный скетч.
БиДжей рассматривал портрет молча, будто пытаясь увидеть на бумаге строчки между штрихами.
- Красивый, - заключил он.
- Это все? - удивился я.
Билл никогда не мог увидеть характера человека в чертах лица. Для него портрет был только портретом, красивым или некрасивым. Зато музыка с ним говорила, как и со мной листы бумаги. В музыке он мог увидеть больше, чем кто-либо из тех, кого я знаю, и выразить больше, чем на словах.
- Ну да... Наверное, он неплохой парень. Тебе видней.