Я иду тебя искать

2.

Золота Андрей все-таки не взял. Он получил свое заслуженное серебро, но совершенно не переживал по этому поводу. Он вообще ни о чем не переживал. Равнодушно тренировался, равнодушно выступал, равнодушно общался по необходимости со своими спутниками, равнодушно ел и равнодушно спал.

Только одно он делал с удовольствием: гулял по Берлину.

Ему было плевать на замечания тренера про режим: он скользил по перекошенному от неприязни лицу своими прозрачными глазами, молча разворачивался и выходил из отеля.

Как только они вылетели из Москвы, Андрей ощутил в себе ростки чего-то нового. Незнакомого. Какого-то наклевывающегося протеста, перелома. Ему хотелось вырваться из душных улиц своего затрапезного городка, подышать воздухом большого мегаполиса, вдохнуть свободы, расправить плечи... каждую свободную минуту между тренировками и выступлениями он гулял. Он шел по незнакомым улицам, смотрел на незнакомые витрины, на людей, выглядящих совсем не так, как выглядел он сам и все, кто окружал его все 17 лет... это было сродни полету: от простора кружилась голова, от окружающей красоты хотелось то ли закричать, то ли заплакать, то ли молча остановиться и вдохнуть стылый ноябрьский воздух... Андрей – сначала осторожно, а затем все смелее – входил в распахнутые двери церквей и присаживался на лавочку: он, никогда не задумывающийся о религии или боге, не зашедший ни в одну церковь в своем городе, вдруг все чаще и чаще находил себя в прохладной полутьме католических соборов, наполненных органной мягкостью...

«Помоги мне, господи, - думал он, шаря сухими глазами по стенам со скорбными мадоннами и ангелами, по свечам, по распятиям и склонившим головы прихожанам, - господи, помоги мне».

Молиться он не умел, поэтому просто повторял про себя эту фразу – он не знал, что попросить, как выразить то, что он чувствовал, как это облечь в словесную форму. Нет, победа в чемпионате ему была не так уж и нужна – ему и на нее было, по большому счету, плевать. Но чего же именно он хочет, он не знал... Выходя из церкви, ощущал себя еще более свободным и каким-то легким, и уже это казалось счастьем.

Соперники были очень серьезные, и вернись Андрей хотя бы ненадолго в то, прежнее, состояние, когда он переживал и нервничал – он бы проиграл сразу, не выйдя даже из отборочных групп. Но его равнодушие – а может, католический Бог? - помогли ему добраться до финала. Его партнер объективно был намного лучше и сильнее, и Чернов даже не расстроился, когда понял, что проиграл. Это было справедливо.