Я иду тебя искать

2.

Он безумно любил эту страну. Любил необъяснимо и бескорыстно. С самого первого дня он полюбил в этой стране все: каждый кустик. Каждый дом. Каждый фонарь. Иногда, идя по улице вечером и вдыхая вкусный, прозрачный воздух, он поднимал голову к небу, обводил глазами желтеющие уютным светом окна, трогал теплые каменные стены, и вслух шептал: господи. Как я люблю этот город. Как я люблю его, господи.

Но мало было испытывать к этой стране любовь: нужно было еще получить взаимность.

И для Андрея это постепенно становилось проблемой...

Как ни старался он, как ни выкручивался, но прожить, совершенно ни с кем не общаясь, оказалось невозможно. 

И если сначала Андрей молчал из-за языкового барьера, теперь он стал молчать от того, что разучился коммуницировать с людьми.

Люди окружали его повсюду. Они бурлили весенним ручьем вокруг него на занятиях. Они пытались по-соседски завязать общение на дорожках возле дома. В конце концов, даже фрау Бреннер иногда спрашивала парня: либер Андреас, неужели у тебя совсем нет друзей? Почему ты никого не приглашаешь в гости, и сам никуда не ходишь?

Друзей у Андрея не было.

Сначала их не было потому, что он боялся этим самим «предать» Женю. Словно бы каждый новый знакомый – а тем более, претендующий на позицию друга – каким-то незримым образом сможет занять Женино место, обидеть его, испоганить воспоминания, стереть их и вообще, сделать Андрея предателем. 

Потом, со временем, пришло понимание: нет, Женино место никто занять не сможет. Оно навсегда принадлежит Жене, и пусть даже появится еще десять тысяч знакомых и друзей, никто из них уже не сможет стать для Андрея первым. Все первое – оно уже Женино. Первый поцелуй навсегда принадлежит Женьке. Первая дружба. Первая любовь. Первые несмелые объятия. Все первое уже было, и было с Женей. Все, что будет после – будет  вторым, третьим, десятым. Но больше никогда –  первым. Поэтому и предательством это назвать будет нельзя. 

Но, примирившись с необходимостью жить и общаться дальше, даже разрешив себе это, Чернов никак не мог найти себе это самое общение. Нет, проблем с претендентами не было – в университете учились тысячи человек, и как минимум треть из них не были бы против просто поболтать, пообщаться, сходить в кафе – а может, и не просто поболтать... Андрей видел себя в зеркало. Подростковая угловатость ушла, и выглядел он теперь вполне неплохо для своих 20ти. С ним бы, конечно, поспорили девчонки из его группы  – не «неплохо», а весьма привлекательно, но Чернов не спрашивал девчонок. Он никого не спрашивал. Он просто смотрел на себя в зеркало, и пожимал плечом: ну, вроде нормально. Не урод, и ладно.