Я иду тебя искать

Три. 1.

Год 1999.

Вторую ночь подряд лаяла соседская собака.  Этот равномерный лай сводил с ума, мешал заснуть, не давал читать, и даже пробивался сквозь плотную пелену предутреннего, тяжелого сна.

Андрей лежал в кровати, и в какой-то полудремоте мечтал, что берет ружье, заряженное капсулой со снотворным, и целится в беснующуюся тварь. И она замолкает, наконец, и в этой блаженной тишине Чернов проваливается в сон...

Нет, Андрей любил собак. И кошек любил. Он в реальности никогда бы не причинил вреда ни одной живой душе, но эта истеричная соседская собака...

Почему она лаяла? Прошлым утром Андрей пытался это узнать. Он стоял у калитки соседского дома, и звонил туда минут десять. Никто не открыл ему дверь, никто не вышел на крыльцо, ни одна занавеска в доме не шевельнулась – собака была одна. Пес заливался захлебывающимся лаем, и все сильнее напоминал Андрею больного коклюшем, который кашляет приступами, до покраснения лица, до остановки дыхания, нервно, не в силах остановиться... Иногда наступали перерывы – видимо, животное недолго спало, или пило – и снова принималось хрипло лаять. 

Еще немного – и я ее действительно прибью, меланхолично думал Андрей, глядя в темное окно напротив кровати. Сколько же можно? Вторые сутки эта дрянь орет на весь поселок.  Наконец, кто-то из соседей догадался вызвать полицию – замигали по стенам всполохи красно-синих огней, истошно проорала сирена, металлически клацнул замок соседских ворот – видимо, полицейские его вскрыли... Собака надрывалась, словно ее еще сильнее взбесила суета вокруг, и вдруг в какой-то момент замолчала. 

Андрей приподнял голову на подушке: да, так и есть, лая больше не было слышно, слышны только переговоры полицейских, их рации и равномерный шум мотора.  

Наконец-то наступила тишина.

Наконец-то можно закрыть глаза и уснуть.

Андрей жил здесь, в пригороде Берлина, уже год. 

Травма на соревнованиях, операция, долгий (почти полгода!) период восстановления – все это в рамках страховки  оплатила спортивная федерация, но путь в спорт Андрею был закрыт. Его спина теперь напоминала бомбу замедленного действия: любой неверный шаг, любое падение или, не дай бог, удар – и все. Привет, инвалидная коляска.