Жена политика

Глава 10.

   – Экхм, – произнесла я строго и помахала рукой перед лицом Малфоя.
     Фамильная драгоценность Борджиа была надета на мой безымянный палец, и никакими усилиями её было не снять.
     – Не стоит так переживать. Даже слепой увидит, как прекрасно это кольцо смотрится на твоей руке. У тебя потрясающие руки. Это первое, что привлекло к тебе моё внимание.
     – А не мои кривые зубы грязнокровки? Потому что я именно такой помню нашу первую встречу. – Я надулась и опять потрясла рукой.
     – О нет! Она на меня обиделась, – Малфой театрально испугался. – Сейчас полетят клочки по закоулочкам, – прошептал он мне в ухо.
     – Драко!
     – Не выпрыгивай из штанишек раньше времени. Готов поспорить, на тебе сейчас белые хлопковые трусы девственицы, которые на любой другой женщине убили бы самое острое сексуальное влечение на корню. Но думаю, ты в них сексуальна как никто. О, нахмуренные брови! Подо мной уже земля горит. Только на ужин. Пожалуйста. Обещаю. Ты же, в конце концов, моя жена...
     – Я не твоя...
     Малфой отмахнулся от моих возражений.
     – Фактически жена. – Заметив выражение моего лица, он быстро пошёл на попятную: – Здесь. За ужином. Только по пятницам. На один час. При таком раскладе я скорее воткну вилку себе в глаз, чем начну думать, в каком состоянии аффекта я купил тебе это плебейское скучное кольцо. Эта мысль оскорбительна.
     – У Рона не...
     – Пожалуйста, не утомляй меня подробностями печального состояния его финансов. Я уверен: когда он покупал тебе это уродство, он был совершенно на мели. Сейчас он этим оправдаться не может, и я по-прежнему жду, когда же он займётся этим ужасом, что вы называете своими обручальными кольцами.
     – Он не обращает внимания на такие вещи, – чопорно ответила я.
     Двадцатая годовщина свадьбы пришла и ушла, отмеченная только дюжиной роз. Я безуспешно пыталась не обращать внимания на восхитительное кольцо, которое Гарри преподнес Джинни на юбилей (случившийся в тот же день, что и наш; была двойная свадьба, мы даже не смогли пожениться самостоятельно). Мы с Джинни скинулись и подарили парням три дня в конце командировки, чтобы они погрелись на солнышке, не выезжая из той возмутительно дорогой гостиницы в Сан-Диего. Где бы это ни было.
     Не то чтобы я хотела новое кольцо – не хотела. Просто не отказалась бы. Я бы хотела иметь вещественное подтверждение двух десятков лет совместной жизни, которое не оказалось бы в мусорном ведре через две недели. Плюс я не могла отделаться от ощущения, что розы были «пожарным» вариантом. Что я бы получила только поцелуй в щёку, если бы Джинни или Гарри не напомнили Рону, что надо хоть что-нибудь сделать. Но всё равно я его защищала.
     – Рон не визуал, только если не видит перед собой квоффл. Ничего страшного не произошло.
     – Произошло. Меня это утомляет. Так же как его молчание, когда ты работаешь все праздники и отпуска напролёт и превращаешься в безвкусно одетую клушу, – с упрёком произнёс Малфой. – Пожалуйста. Я не желаю о нём говорить. Он меня раздражает.
     Я всегда ненавидела нападки Драко на Рона, потому что в девяноста процентах случаев Малфой был не то чтобы прав, но не неправ.
     – Кажется, я тебя обидел. Ладно, я собирался припасти этот аргумент на потом, но если я так сделаю, то ты будешь дуться весь ужин. А я этого не вынесу, особенно после ужинов в одиночестве в течение нескольких недель. Он отлично справляется, к моему величайшему удивлению.
     – Драко!
     – Вот, ты уже опять на меня ругаешься. Отлично. Конечно, я знал, что он не ударит в грязь лицом, но он превзошёл все мои ожидания и заставил заткнуться недоброжелателей, шептавших по углам про протекции. – Малфой пристально посмотрел на меня. Я сделала вид, что не заметила этого. – Не то чтобы я был прав... Кстати, говорят, Дженкинс покинул офис в полном замешательстве. Твой муж метёт новой метлой и, разбирая все завалы, обнаружил некоторые налоговые... как бы выразиться... нарушения.
     Это объясняло высказывания Рона о Дженкинсе (типа «Если найду этого халтурщика, начищу ему морду»).
     – Но теперь он работает в «Пророке». Ты не боишься, что он...
     – Будет красть у меня? Только если он полный идиот. К счастью, менеджер тиража умеет не только пожимать руки и оплачивать пиво. А это он делает превосходно. Я уже с ним поговорил. Если Дженкинс хочет сохранить своё мужское достоинство, а не выращивать заново, он будет отсчитываться за каждый кнат, проходящий через его руки. Это небольшое открытие натолкнуло меня на мысль нанять ему ассистента, который будет за ним приглядывать и вести его дела. Панси развесит мои кишки по люстре, если «Пророк» будет заподозрен в финансовых махинациях.
     Очевидно, у Дженкинсов было туго с деньгами. С учётом дряхлой мебели и ещё более поношенной одежды Констанс, которую я видела, когда зашла к ним в гости, я бы сказала, в этой области у них очень большие проблемы. А главам департаментов неплохо платят.
     – Предлагаю воспользоваться твоей сетью шпионов, чтобы выяснить, нет ли у Дженкинса игровых долгов. Он не может пропивать всё свои премии, иначе бы он давно заспиртовался. Уверяю тебя, жену он подарками не засыпает. Констанс Дженкинс выглядит так, будто всю свою одежду покупает в секонд-хенде, и я готова поклясться, что в парикмахерской она не была несколько месяцев. Как ты много раз говорил: я эксперт по безвкусице. Как думаешь, его за это привлекут к ответственности?
     Такой поворот событий сделает работу Рона невыносимой. Подчинённым он нравится, но как только пройдёт первый шок, выяснится, что лезть по социальной и политической лестнице – это одно, а ожидать, что подчинённые будут поливать грязью предыдущего босса, который им нравился, – это другое. По всему видно: Дженкинс заботился о своих работниках при помощи приятных бонусов и щедрых прибавок к зарплате. Чтобы они не сдали его махинации, да.
     – Министр говорит, что нет. Хотя Боуден...
     – Главный бухгалтер?
     – По данным на сегодняшнее утро. Будет странно, если он доживёт в этой должности до пенсии. Идиот. Если бы Боуден ещё более рьяно отводил глаза, не замечая махинации Дженкинса, министр имел бы полное право купить ему собаку-поводыря на деньги налогоплательщиков. Министру нужен козёл отпущения перед прессой, им станет Боуден, поскольку министр решил, что уголовное преследование Дженкинса вызовет ненужную шумиху.
     – Именно такие доводы ты приводил министру, аккуратно минуя все разговоры о чистокровках и их клубах по интересам.
     – Возможно. В любом случае это не более чем некомпетентность и разумное накручивание корпоративных расходов. Что будет чертовски сложно доказать. Могу сказать, что его расходы значительно превышают мои, а я оплачиваю немало галлонов пива за счёт министерства.
     Я уставилась на Малфоя: если эти ужины стали достоянием общественности... Когда речь идёт о двурушничестве, он всегда на три шага впереди меня.
     – Не беспокойся, наши ужины оплачены галлеонами Малфоев, уверяю тебя. Хотя вообще-то фунтами стерлингов Малфоев. Я тебе говорил, насколько мне нравится сидеть напротив тебя? Когда ты не бьешь меня по лицу, не пинаешься и не поливаешь меня шампанским. Куда катится мир?
     Он подпёр подбородок рукой и улыбнулся мне. Как счастливый человек.
     – Я по тебе действительно скучал. Очень скучал. – Затем, противореча себе, он добавил шутливо: – Кто ещё может меня приструнить? А?
     – Это невыполнимая задача, – сказала я. Чтобы эта беседа не стала более опасной, я сменила тему. – Лили и Роди прекрасно себя чувствуют. Мы были у них вчера, несмотря на ветер. О, эта кошмарная погода! Очень хочется даже здесь наложить согревающее заклинание. У меня ноги ледяные.
     – Мы идем к ним сегодня. И да, на улице мерзко, – согласился он, а потом я словно оказалась у камина. – В галерее Тэйт на следующей неделе открывается новая выставка. Давай принесём еду из дома и сходим туда вместо обеда? Скажем, в четверг?
     Очень быстро мы начали обедать у Шевалье каждую пятницу. Якобы для того, чтобы обсудить дела министерства подальше от участников, но все проблемы обычно были решены, пока выполнялся заказ. Обед понедельника превратился в час похода по антикварным лавкам. И это были не те магазинчики, куда мы ходили с мамой. Мы с Малфоем ходили в заведения, где нужно было заранее договориться о встрече и позвонить в закрытую дверь, чтобы попасть в зал. Когда я возразила, что не могу позволить себе даже чайную чашку, Малфой хмыкнул.
     – Обычно ты соображаешь быстрее. Это для квартиры. Я же говорил, что собираюсь сделать ремонт. Очень сомневаюсь, что это стол XIX века. Ножки неправильные. Хотя он необычайно красив. Что думаешь? Мне нравится вот тот чайный сервиз. Хотя набор на двадцать две персоны – это слишком. Интересно, они его разделят? Слишком весёленький для ежедневного пользования?
     Обеденный перерыв вторника был посвящен музеям, где мы покупали по сэндвичу и наслаждались прекрасным. Обед четверга уходил на изучение книжных магазинов (в основном, Foyle's) , а потом наступала пятница и обед у Шевалье. Не успела я оглянуться, как обедала с Драко четыре раза в неделю. Я была свободна только в среду. Когда мы обедали у министра.
     Однажды я упомянула хорошую осведомленность Малфоя о маггловской истории.
     – Что удивительно, если ты меня понимаешь. – Я листала историю семейства Борджиа.
     Малфой забрал у меня книгу и поставил её обратно на полку.
     – В этой книге в лучшем случае не полная информацмя. Тётя Делиция собирается приехать в гости. Я вас познакомлю. От неё ты за час узнаешь гораздо больше об истории моей семьи, чем из любой бестолковой маггловской книги. – Его передёрнуло будто от холода. – Не то чтобы это их вина. Маггловские историки многого не знают. После войны магический мир был, мягко говоря, не самым гостеприимным местом. Ты оценишь иронию. Я сбегал в маггловский Лондон, чтобы общаться с людьми, которые при первой встрече мне улыбались, а не кривились. О, новая книга Иана МакЭвана. Обожаю его стиль. А ты?
     Это был постепенный процесс, приглашение там, предложение здесь. Настолько постепенный, что я только к концу весны осознала, что провожу с Драко Малфоем больше времени, чем с собственным мужем. Рон был постоянно в разъездах, даже в течение выходных. Он уверял меня, что этот бешеный режим продержится год или около того. С учётом всех моих переработок за мою карьеру жаловаться было бы нечестно. Несмотря на всё это мне пришлось прикусить язык, когда наши субботние посиделки за чаем ушли в прошлое и даже священный воскресный ужин с Молли и Артуром случался в лучшем случае раз в месяц. Как только я разбирала один чемодан с грязными рубашками, приходилось упаковывать новый с чистыми.
     Но мне не было одиноко. Дни были заполнены работой и обедами с Драко, а вечерами я опять работала или просматривала маггловские газеты на предмет интересных выставок или книжных обзоров. А когда я начинала зевать, то забиралась в кровать с книжкой, купленной в Foyle's. В компании Драко.
     Нет, мне было совсем не одиноко, хотя должно было быть. Общение было очень интимным: обеды, обсуждения искусства и книг, споры о классической музыке и джазе, обоюдная любовь к садам (из-за которой мы однажды пошли на выставку цветов в Челси). Вместе. Да, всё было страшно интимным.
     А потом случилась эпопея с моим гардеробом.
     Этот человек коварен до мозга костей. Должна признать, мне потребовалось несколько недель, чтобы заметить: моя одежда медленно, но верно заменялась. Серая шерстяная юбка-карандаш, которую я думала выбросить, потому что ткань истончилась на заднице, внезапно оказалась целой. Более того, это вообще была другая юбка. Во-первых, на моей подкладка была синтетическая. Новая юбка была почти того же фасона, но с шёлковой подкладкой. И выглядела она по-другому. Строгая, но модная. В отличие от строгой и страшной предыдущей. Грань тонкая, но отличия видны невооруженным взглядом.
     Потом мой долговечный чёрный костюм стал двойкой из прекрасной шерсти. Такими темпами к августу он сменил бы весь мой гардероб.
     Однажды в пятницу за обедом я проронила:
     – Последний раз, когда я смотрелась в зеркало, я не была Элизой Дулитл, а ты не был Генри Хиггинсом.
     Малфой даже покраснел.
     И не смог вымолвить ни слова!
     – Я знаю, что одежда важна для тебя, и я, несомненно, заставляю тебя краснеть, когда мы вместе. Но, пожалуйста, хватит. Хорошо?
     Малфой кивнул.
     – Я зашёл слишком далеко? – пробормотал он, что было для него не характерно.
     – Да, – признала я, – полагаю, твои домовые эльфы осуществили подмену?
     – Да. Но, право слово, Гермиона, посмотри на себя... Ты такая...
     – Ещё три предложения, и ты выроешь себе яму, из которой не выберешься даже с помощью магии, – предупредила я.
     Малфой пожал плечами и надулся.
     – Прекрати немедленно.
     – Я просто...
     Я вздёрнула бровь.
     Он поднял руки, признавая поражение.
     – Кстати, ваши защитные заклинания ужасны. Не то чтобы Снипи не смогла б аппарировать сквозь них. Домовые эльфы Малфоев очень сильны, и не смотри на меня так. Я освободил их всех в конце войны. У них есть одежда и всё остальное. Так-то лучше. Обожаю твою улыбку. У тебя очень милая улыбка, с которой ты так редко смотришь на меня. Я всегда буду помнить этот момент. К несчастью, твоё обаяние не отменяет необходимости обновления защиты дома. Серьёзно – я бы взломал эти ваши заклинания в шесть лет. Без палочки.
     – Не верю.
     – Взломал бы.
     – Нет.
     – Да.
     – Нет.
     – Да. Я был необычайно развитым для своего возраста ребенком.
     – «Развитый не по годам», думаю, даже не приближается к правде.
     – Я развитый для своего возраста взрослый.
     – Драко, – предостерегла я.
     Ну вот опять – рокочущий смех. Когда Малфой наконец успокоился и, промокнув глаза салфеткой, сказал:
     – Я тебя обожаю. Так что ты хочешь на десерт? Давай возьмём крем-брюле на двоих?
     Однажды в конце мая мы возвращались в министерство с нашего обычного похода в книжный, когда Драко спросил ни с того ни с сего:
     – Ты спортом занимаешься?
     – Нет, но собираюсь, – ответила я несколько холоднее, чем следовало, потому что спорт был камнем преткновения между мной и Роном на протяжении многих лет.
     – Как тебе теннис? – спросил Малфой. – Ты играешь?
     – Да, когда-то неплохо умела.
     – Восхитительно. Будем встречаться в «Активитэ» в семь утра по понедельникам и средам.
     Моим первым побуждением было согласиться, и только потом я сообразила.
     – Не рановато ли для тебя?
     – Потому что я появляюсь в министерстве в десять? Я из той мерзкой категории людей, которым хватает четырёх часов сна. Максимум. Я встаю в пять утра каждый день. Когда ты, засоня, вылезаешь из кровати, я успеваю помыться, побриться, пообщаться со своим брокером и спланировать день. А потом у меня есть час на спорт. Каждый день. А когда ты последний раз двигала своей офигительной задницей?
     – Прошу прощения?
     – О чём я и. Рискну повториться: «Активитэ» в семь.
     Теннис. Я не играла много лет. Но когда-то очень любила это занятие. Я согласилась на встречу до того, как здравый смысл убедил меня отказаться.
     На следующий день после ужина я обратилась к Рону – слишком спокойно:
     – Рон, хочешь сыграть со мной в теннис? – Я готова была признать, что вопрос был следствием чувства вины, потому что к тому моменту мы с Роном стали просто соседями по квартире.
     Рон оторвался от журнала по квиддичу, будучи дома впервые за несколько недель.
     – Теннис? – переспросил он, словно я поинтересовалась, не хочет ли он устроить дуэль. – Ты же знаешь, я не играю в теннис.
     – Да, но я подумала, может, ты передумал. Можем завтра поиграть. На корте в Танбридж-веллс. До воскресного обеда.
     Рон молчал, и я видела, что он пытается удержать себя в руках. Что ему стоит больших усилий не спустить с меня шкуру.
     – Гермиона, на этой неделе я отработал девяносто часов. Я так устал, что посплю часа три сегодня днём и всё равно буду в кровати до темноты. А завтра, если разбудишь меня раньше полудня, я тебя прибью нафиг. Когда я проснусь, то буду ходить по дому в трусах, пока не настанет пора приводить себя в порядок для обеда с родителями. Я даже бреюсь через день.
     Вот так вот.
     Пока Рон спал, я аппарировала в Танбридж-веллс, купила себе новые кеды, потом отправилась к родителям и извлекла свою старую ракетку из-под пыльных завалов в гараже. Не сумев убедить отца поиграть со мной на местном корте, я в течение двух часов играла со стенкой.
     В последний раз я играла в теннис летом 1996, до того, как мир сошёл с ума и отработка удара слева померкла перед необходимостью дожить до следующего дня рождения. Но когда-то у меня прилично получалось, и я была достаточно амбициозна, чтобы не сдаваться без боя.
      «Активитэ» был новым добавлением к Диагон-аллее. Здание находилось в самом конце улицы, было под завязку напичкано магией и считалось эквивалентом маггловского спортивного центра. Там были корты для тенниса и сквоша; тренажёрный зал, где накачанные молодые волшебники занимались на приспособлениях, похожих на средневековые пыточные инструменты. Там проводились занятия по моге (магической йоге) и находились комнаты для бега, где можно было выбирать окружающий пейзаж. Ленивые могли неспешно ходить по тропинкам Нью-Фореста, более спортивные бегали по горам Шотландии. Это заведение считалось неимоверно модным среди холостых, список из желающих вступить в клуб была расписан на несколько месяцев вперед. Лично я не представляю, как можно флиртовать, обливаясь потом как свинья, но с другой стороны, такого рода сексуальные танцы никогда не были моей стихией.
     Я там никогда не бывала, но Гарри и Рон вступили в клуб в день открытия. Каждый месяц я изучала состояние нашего счета в Гринготтсе с содроганием. Не то чтобы у нас не было денег (Гарри вообще финансовых затруднений не знал), но я считала абонемент в «Активитэ» блажью, учитывая, что ни Рон, ни Гарри спортом там не занимались. Я много раз слышала, как клёво в спортивном центре – от всегда теплых полотенец до великолепного паба в подвале. Один раз я высказалась в том духе, что спорт им совсем не интересен, но они готовы переплачивать за пиво в два раза, чтобы иметь возможность пялиться на девушек в обтягивающей спортивной форме. Парни закатили глаза и посмотрели друг на друга с видом «Она ничего не понимает».
     Несмотря на скептическое отношение, я открыла дверь в «Активитэ» с некоторым трепетом. Драко в очень элегантном спортивном костюме ждал меня в холле. Перед выходом из дома я об этом не подумала, но оказалось, что старая футболка Рона и мои шорты для работы в саду были совершенно не к месту. Такой наряд не вызывал вопросов на корте около дома родителей, но я очень удивилась, когда меня не выставили за дверь.
     Не обратив внимания на мои новые кеды, Драко вручил мне сумку со словами:
     – Какое упущение с моей стороны назначить игру в последний момент. Я позволил себе купить тебе спортивную форму. – Потом добавил быстро, так, что я даже не успела удивиться: – Встретимся на первом корте. – И ушёл.
     С одной стороны я была раздражена: как он смеет смотреть на меня как на неряху, только что вылезшую из кровати; с другой – благодарна, потому что действительно выглядела неряхой. С третьей, я же волшебница, подправлю размер, если одежда мне не подойдёт.
     Как глупо с моей стороны. Костюм сидел великолепно. В такой футболке и юбке я могла бы выйти на центральный корт Уимблдона, не вызвав никаких нареканий. Слава Мерлину, я вчера побрила ноги.
     Когда я вошла в комнату, Драко пил воду из пластиковой бутылки. И замер на середине глотка. Просто остановился.
     – Что? – крикнула я.
     Он поставил бутылку и подбежал ко мне.
     – Ты просто чудное виденье. Не то чтобы я удивлён. – Он убрал прядь моих волос за ухо. – Но поблажек не будет...
      – Мечтать не вредно.
     – Ты же говорила, что когда-то умела играть.
     Я была чемпионом Южной Англии в возрастной группе до пятнадцати два года подряд, но я не стала хвастаться.
     – Да, ракетку держать умела.
Малфой прищурился.
     – Хм, зная тебя, думаю, твои противники уходили с корта в слезах. Ты не умеешь только одеваться. Ты... – Он замолк от удивления. – Это твоя ракетка?
     Я подняла свою деревянную Wilson – потрепанную, но целую.
     – Да. А что?
     – Вопрос о подарке на день рождения только что отпал. Итак, приступим? – Он изящно взмахнул рукой, обозначая игру. Малфой достал из кармана пару мячей и бросил их мне. Я легко их поймала – хороший знак.
     Мы начали разогреваться, перекидывая мячик через сетку.
     – Очень мило, – крикнула я через корт, имея в виду комнату, заколдованную под теннисный корт в каком-нибудь английском поместье. Сад вокруг площадки был изумителен: всё розы и азалии. Место казалось смутно знакомым.
     – Да, я поговорил с владельцами, и мне разрешили заколдовать комнату так, чтобы здесь всегда была весна в Сиссингхёрсте.
     Я запорола подачу. Владельцы. Что-то мне это напоминает...
     – Ты или Панси? – Я не стала уточнять, о чём речь.
     – Ты подавать будешь? – не выдержал Малфой.
     – Ты или Панси?
     – Мерлин, ты меня из себя выводишь. Вообще-то, матушка. Она хотела инвестировать деньги.
     Я подала, и мяч попал в площадку. Может, моя ракетка и устарела, но по игре этого не скажешь. Мяч с силой ударился о траву и отскочил. Плюс, я его прилично подкрутила.
     – Пятнадцать – ноль, сладкий.
      «Сука», – прочитала я по губам Малфоя.
     – Есть ли хоть какая-то сфера магического мира, где ты или члены твоей семьи не владеют какой-нибудь собственностью?
     – Мы работаем над тем, чтобы их не осталось. Подавай, пожалуйста. Эту я не пропущу.