Правда лжеца

6.

Дистанцию между ними сокращает Сакуса. Но в этом нет ни капли романтики, это происходит далеко не мягко или медленно. Одной рукой он хватает Ацуму за шею, другой — за талию, и прижимается губами к чужому рту.

От неожиданности Ацуму чуть не закричал. Слишком много зубов, он понимает, что его губы, возможно, уже кровоточат, но боже. Их поцелуй такой грубый. Ацуму может сказать, что у Сакусы было немного практики до этого, поэтому он поднимает свободную руку и начинает гладить лицо Киёми, заставляя расслабиться, пока они просто… целуются. Ацуму не может сдержать улыбку, пробирающуюся к губам. Он чуть шире приоткрывает рот, Сакуса следует его примеру. Ацуму высовывает язык, чтобы посмотреть, как тот отреагирует. Он вознаграждён тихим стоном. Одна рука Ацуму всё ещё держится за полотенце, и у него есть два варианта. Во-первых, перестать целовать этого прекрасного парня и сказать, что ему нужно поправить полотенце, иначе он будет стоять голый. Или второй вариант — просто… бросить его. Но для второго варианта он не знал, как далеко они собирались зайти, даже будучи буквально почти обнажёнными. То есть, Ацуму хочет, но что если Сакуса не…

— Ацуму, — немного сердито говорит Сакуса прямо в губы, — я оставил все свои мысли за дверью. Они все там. Тебе тоже не стоит зацикливаться на них сейчас.

— Да, — отвечает Ацуму, прижимаясь ближе, проводя рукой по волосам Сакусы.
— Не буду.
Киёми кладет руку ему на поясницу, делает шаг вперёд, подводя их ближе к кровати, пока голова Ацуму не ударяется о верхнюю койку.

— Чёрт.

Сакуса немного отстраняется, и Ацуму смотрит на парня перед ним, и, чёрт возьми, он выглядит потрёпанным. Волосы у него мокрые, щёки красные, а глаза прикрыты. Он наблюдает, как взгляд Сакусы скользит от его лица к шее, груди, а затем… Он чувствует, как руки Киёми спускаются к его бёдрам и сжимают их. Ацуму рефлекторно дёрнулся вперёд и подавил стон. Они оба уставились на полотенца друг друга. Ацуму держится из последних сил. Он делает глубокий, успокаивающий вдох.

— Оми, — говорит он, пытаясь сдержать отчаяние в голосе, — я хочу этого, только если ты этого хочешь.

Сакуса лишь секунду борется с самим собой. Леденящие голоса, всплывающие в его голове в такие моменты, полностью заглушены тяжёлым дыханием в комнате. Он кладёт руку на сжатый кулак Ацуму, который держит полотенце.
— Ацуму, я буду чертовски честен с тобой прямо сейчас, — начинает Сакуса. — Я не думаю, что когда-либо хотел чего-то так сильно в своей жизни.