Правда лжеца

8.

Он не хотел слышать, как Сакуса подбадривает его словами, в которые и сам не верит. Они во многом не были похожи. Но их мысли касательно волейбола точно были одинаковыми. Ничего не значит быть лучшим, если это не приносит тебе победы.

— Ты ведь продолжишь играть, правда? — спрашивает Сакуса, но это не вопрос, а скорее утверждение. — Тогда просто выиграй в следующий раз.

Ацуму наконец поворачивается и смотрит ему в глаза, выражение лица Сакусы тревожит его чуть больше, чем он думал. Это было очень похоже на чувство вины. Это было чертовски похоже на жалость. Несколько секунд они пристально смотрят друг на друга, словно вбирая друг друга в себя.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает Ацуму голосом, больше похожим на выдох. — Я хочу знать хотя бы это.

Они оба знают, о чём он говорит, даже без объяснения. Сакуса сглатывает. Во рту у него пересохло.

— Я не знаю.

Чушь.

Ацуму прикусывает язык, его челюсти сжимаются.

— Какого хрена ты хочешь сказать, что не знаешь? Люди не делают такие вещи, а потом, блядь, убегают, ничего не зная.

— Конечно делают, — настаивает Сакуса, убеждая Ацуму не меньше, чем самого себя. — Люди постоянно делают такую херню, не так ли?

Ацуму приходит в ужас, когда понимает, что его глаза начинают слезиться.

— И это всё? — он спрашивает, надеясь, что Сакуса не слышит легкой дрожи в его голосе. — Потому что я так не думаю.

— На этом всё.

— Лги мне сколько хочешь, — говорит Ацуму. — Но ты не должен лгать себе. Сакуса морщится, переводя взгляд на стену позади Ацуму.

— Я не хочу говорить об этом прямо сейчас. Прошёл год, Мия. У меня... у меня есть девушка.

Ацуму чуть не рассмеялся. Ему смешно от того, как Сакуса произносит слово "девушка", будто его держат под дулом пистолета. Есть много грёбаных вещей, которые Ацуму хочет сказать. Куча ужасных слов. Он проглатывает их все.