Правда лжеца

19.

Комори и Ячи ничего не могут поделать, они лишь наблюдают за тем, как Сакуса Киёми умирает. Он не плачет, не кричит. Он пьёт.

О, да — он пьёт.

— Как вы думаете, куда он ушел? — бормочет Сакуса, прижавшись щекой к столу. — Он сказал, что не позволит мне съехать. Он хотел, чтобы я видел, как он страдает... А потом сам ушел.

— Чувак, его вещи всё ещё здесь, — устало успокаивает Комори, похлопывая Сакусу по спине. — Я не думаю, что он съехал. У вас вроде как неделя выходных или что-то в этом роде, так? Он, наверное, вернулся в Хёго.

— Вообще тебе не следует до смерти напиваться, Сакуса, — говорит Ячи нравоучительным тоном. — Если уж на то пошло, тебе нужно использовать это время, чтобы освободить голову от лишних мыслей. Надо решить, каким будет твой следующий шаг.

— Я скучаю по нему.

— Ты сам порвал с ним, — невозмутимо произносит Комори.

— Нет, это он порвал со мной, ты вообще меня слушал? — жалуется Сакуса.

— Потому что ты сам пытался расстаться с ним! И он это знал! Неужели ты не понимаешь, как печально, что человек просто ждал, когда ты это сделаешь! — объясняет Комори. — Честно говоря, чувак, я люблю тебя и понимаю, почему ты вел себя так все эти грёбаные годы, но ты не можешь прожить всю оставшуюся жизнь вот так. Я тебе не позволю.

Сакуса отворачивается, закрыв лицо руками.

— Я не хотел быть таким. Я ничего из этого не хотел.

— Тогда зачем ты это делаешь? — спрашивает Комори, и в его голосе звучит такое же разочарование, как в голосе Сакусы.

— Потому что! — Сакуса беспокойно натягивает перчатки, как будто срабатывает нервный тик. — Я, блядь, не знаю, понятно? Я не знаю. Я просто не знал, что ещё, чёрт возьми, делать. Я накрутил себя, и мои чёртовы родители собирались бросить меня, и я ненавижу, что Ацуму наблюдал за всем, что происходит… чёрт, я не знаю, ладно? — неуклюже заканчивает он, ударяясь головой о деревянный стол. — Я не знаю.

Комори вздыхает так, будто он устал от всего этого. Сакуса понимает его — он тоже чувствует это.