− Вечно ты ему сопли подтираешь.
− Просто ты псих, Эдик. А я адекватный.
− Я его лучший друг, − обиженно говорит Выграновский и громко ставит на стол пустой стакан. – А не ты.
− Даже не знаю, как я буду жить с этим, − отвечает Бебуришвили и кивает на лужицу расплескавшегося по столешнице виски. – Вытри за собой, свинья.
Эд, на удивление, никогда с Андреем не спорит, хотя это совершенно не вяжется с его обычным поведением; Бебуришвили один из немногих людей, с которыми Выграновский предпочитает просто согласиться, потому что верит, что в медицинском университете его учили не только лечить, но и убивать. Фармакология кажется ему чем-то сродни зельеварению, поэтому из рук Бебура Выграновский никогда ничего не ест и не пьет. Вот и сейчас, пыхтя, Эд ищет в ящиках тряпку, недовольно поглядывая на Андрея, даже не поднимающего голову от книги.
− Ты серьезно не замечаешь? – Выграновский заглядывает Андрею в книгу и отшатывается, видя там глянцевые фотографии лоботомии. – Когда я спрашиваю Арса про этого его второго пилота, он начинает виснуть так же, как когда я спрашивал про Белого.
− Ты утрируешь. Он просто переживает, что они не смогут сработаться, − Бебуришвили и ухом не ведет. – В конце концов, им два месяца летать. Расслабься.
− Вечно ты на его стороне, − Выграновский плюхается на стул напротив и прислушивается: вода в душе все еще шуршит, а значит, Арсений их не слышит. – Просто меня нахуй до сих пор бесит, что Арс меня тогда не слушал и вообще говорил, что я ему завидую. Говноед. Было бы чему.
− Это все гормоны. Ты ничего не смог бы сделать.
− На все-то есть у тебя ответ, душнила.
Андрей дискуссию не продолжает, потому что в книге начинается особо интересный момент, и Выграновский теряет интерес к оскорблениям; вечер обещает быть отличным. И если Бебур зашел к Арсению по доброте душевной, чтобы сделать массаж, потому что ехал неподалеку, то Эд просто как всегда открыл дверь с ноги без предупреждения, будучи уверенным, что Арс по нему соскучился. Спорить, конечно, смысла не имеет.
Арсений выходит из душа, вытирая волосы полотенцем и мысленно благодаря небеса за Андрея, потому что плечо за несколько дней действительно отпускает − если перед вылетом успеть еще раз урвать процедуру, будет вообще хорошо. Заходит на кухню и замирает в дверях, с подозрением наблюдая, как Выграновский нависает над Бебуром и выносит ему мозг.
