Неизведанные наслаждения

Глава 7

  – Ты была влюблена в меня, – сказал он. – А у меня в крови бушевали гормоны. Я хотел тебя, но мне не нужны были сложности, которые непременно возникли бы, если бы у нас завязались отношения. Тебе была нужна романтика, поцелуи при лунном свете. Я не мог тебе этого дать. Лучше бы ты нашла себе хорошего французского парня, с которым испытала бы все то, о чем мечтала.
Восемь лет назад он поцеловал ее, разбудил своими прикосновениями, а потом ушел. Она сравнивала все свои последующие поцелуи с тем, первым. Потому что поцелуи Чонгука, испытанная ею страсть в его объятиях были для нее как откровение.
Внутри у нее все сжалось.
  – И ты переспал с Айрин… потому что решил двигаться дальше?
  – Я подумал, что это самый простой способ оттолкнуть тебя. – Чонгук потер щетину на подбородке. – Возможно, это было не самое лучшее мое решение, но я не знал, что еще сработало бы.
Если бы он не поступил так жестоко, Лиса продолжала бы надеяться, преследовала бы его…
Его признание уязвило Лису. Она испытала сильное унижение.
  – Ты мог бы просто объяснить это мне, Гук. Уверяю тебя, я бы все поняла. Потому что, честно говоря, – произнесла она, пытаясь защитить свою гордость, – мне просто нужен был опытный мужчина. А ты был известен своими любовными романами.
  – Ты понятия не имела, что бывает, когда играешь с огнем. Поэтому восемь лет назад я и ушел.
У Лисы оборвалось сердце. Часть ее хотела знать, как это – обжечься, потому что никогда она не чувствовала себя такой живой, как в его руках той ночью. Другая ее половина хотела остаться в безопасном и знакомом мирке.
  – Из происшедшего ты должен извлечь урок, Чонгук, – сказала Лиса, пристально на него взглянув, – тебе никогда не стоило принимать решения за меня. Я вполне способна делать это самостоятельно. На самом деле, – тихо добавила она, – я бы хотела сама принять решение.
А потом она ушла. Потому что это показалось ей единственно возможным рациональным поступком.
Почему она согласилась на все это?
Лиса вошла в свой кабинет через двадцать четыре часа после ее противостояния с Чонгуком. Материалы для прессы, которые она должна была выучить к большому интервью, в ее голове представляли собой разрозненные кусочки головоломки, которые ей никак не удавалось собрать в единое целое.
Интервью было назначено на завтрашнее утро, и это виделось ей худшим кошмаром. Лиса понимала, насколько это важно. Это была удивительная возможность, ведь публикация об «Эволюшн» появится в самом авторитетном модном журнале. Ее интервью – это то, в чем отчаянно нуждается компания. Но если хоть еще один человек ей об этом напомнит – она просто закричит.
Лиса рухнула на диван эпохи Людовика XVI, который приобрела ее мать, и сделала глубокий вдох. Конечно, она сможет это сделать. Ей просто нужно привести в порядок информацию в своей голове. Но ее мозг был наполнен миллионом вещей, в которых она совершенно не нуждалась.
Еще один персонаж, в котором она совершенно не нуждалась, появился в дверном проеме ее кабинета. Темно-серый костюм, сиреневая рубашка и галстук цвета баклажан прекрасно оттеняли смуглую кожу Чонкуга. В семь часов вечера он выглядел отвратительно энергичным и  ослепительным.
Хлоя была сердита на саму себя. Ей так хорошо удавалось сохранять между ними лишь деловые отношения, но тот разговор в спа взбудоражил ее чувства, и она никак не могла успокоиться.
  – Я занимаюсь, – проворчала она, помахав материалами у него перед носом. – Нет необходимости читать мне лекции.
  – Ты выглядишь измученной, – сказал Чонгук прямо. – Я слышал, что сегодняшнее занятие прошло не очень хорошо.
  – Ничего удивительного, – вздохнула Лиса. – Я не понимаю, почему так скованна. Я не могу выразить себя так, как хочу.
Чонгук скрестил руки на груди.
  – Тогда мы поработаем над этим вместе.
Лиса села прямо и настороженно посмотрела на него. Чонгук и его властная тактика были последним, в чем она нуждалась.
  – Я справлюсь с этим сама.
  – Возможно, – согласился он. – Но я могу помочь. Я дал миллион таких интервью.
Лиса беспомощно наблюдала, как Чонгук снял пиджак, повесил его на спинку стула и подошел к бару, откуда достал бутылку вина и два бокала.
  – Это не поможет.
Чонгук проигнорировал ее слова и открыл бутылку.
  – Тебе нужно расслабиться. Ты так напряжена, что ничего не соображаешь.
Это была правда. Она хотела получить ясность в отношении него. Выяснить, что он от нее скрывает. Она разговаривала с Минни по поводу ухода от дел отца, и та призналась, что в последний год отец действительно меньше времени уделял компании. Но ему было шестьдесят два. Разве удивительно, что он хотел немного отдохнуть?
Тогда почему же он просто не объяснил все Ли Суману? Лиса говорила с дядей, но тот настаивал на своей версии событий. Когда она высказала опасение, что его усилия по дискредитации Чон дестабилизируют ситуацию в корпорации, дядя не услышал ее. И это ее действительно беспокоило. Она понятия не имела, что он собирался предпринять, и это было плохо.
Чонгук принес вино и бокалы и сел рядом с ней. Внезапно диван показался ей очень маленьким. Он вытянул длинные ноги, закатал рукава рубашки, обнажив мускулистые предплечья. Его невозможно было игнорировать.
Лиса пыталась убедить себя, что Ардриан, привлекательный француз, с которым она встречалась несколько месяцев, был ничем не хуже. Но это было не так. За внешней элегантностью Чона скрывалась сила и мужественность, и Адриану было до него далеко.
Взглянув на нее, Чонгук спросил:
  – Что именно вызывает наибольшие затруднения?
  – Общие глобальные вопросы. К примеру, о моем творческом видении… Я понятия не имею, как это объяснить. Считается, что это мистика, божественное вдохновение, а для меня это как головоломка, которую я должна разгадать. Картина, которую мне нужно написать слой за слоем. Каждый аромат я создаю индивидуально, в зависимости от того, для кого он предназначен.
Чонгук на мгновение задумался.
  – Может быть, тебе следует использовать приемы своей матери?
  – Что ты имеешь в виду?
  – Мисо использовала интервьюера в качестве примера, предполагая, что создает запах для него или нее. Это была блестящая техника – журналист оказывался вовлеченным в процесс. Она их этим просто очаровывала.
Лиса поджала губы:
  – Мне нужны месяцы и годы, чтобы придумать аромат. 
  – Но у тебя ведь наверняка появляются какието идеи, когда ты видишь перед собой человека. Что ты делаешь, когда тебе нужно создать парфюм?
Лиса задумалась на мгновение.
  – Я провожу исследование, чтобы понять, что за человек передо мной. Его прошлое, настоящее, что ему нравится, что не нравится. Это дает мне первоначальное представление о том, какие ароматы он предпочитает, но это не будет для меня руководством к действию. Я вырабатываю свое собственное мнение о создаваемом аромате.
Нико сделал глоток вина.
  – Попробуй это сделать со мной. Ты никогда не создавала аромат для меня. Я готов быть твоим подопытным.
Лиса настороженно посмотрела на него.
  – Прямо сейчас?
  – Почему нет? – В его глазах загорелся вызов. – Это был бы идеальный тест. Я знаю, ты можешь сделать это, Лис. Перестань сдерживать себя и позволь своим инстинктам взять верх.
Она подумала, что сдержанность ей как раз не помешала бы, особенно в вопросах, связанных с ним. Но не стала уклоняться от вызова.
  – Хорошо, – согласилась она. – Но мне нужна поддержка.
Чонгук смотрел, как Лиса садится рядом с ним, держа в руках поднос с флаконами и тестовыми полосками. Он был способен держать свои руки подальше от нее, но что, если она будет до него дотрагиваться? Это будет совсем другое дело.
Он поднял бровь.
  – Ты собираешься наносить запахи на меня?
  – Нет, – ответила Лиса скептически. – В этом нет смысла, запахи просто сольются друг с другом. Я буду давать тебе полоски по очереди и спрашивать твои впечатления. Это не будет полноценным тестом, который я проводила бы, если бы создавала аромат для кого-то, но это даст представление о процессе.
  – Отлично. – Чонгук поудобнее устроился на диване с бокалом в руках.
Лиса взяла у него бокал и поставила на стол.
  – Красное вино притупляет обоняние.
  – Действительно. – Он видел ее серьезный подход к делу, сосредоточенное лицо. Это было более чем сексуально. – Тогда начнем с интервью?
  – Этот этап мы пропустим, потому что я и так знаю тебя. Начнем тестирование запахов.
Чонгук широко развел руки.
  – Я полностью в твоем распоряжении.
Когда Лиса услышала его двусмысленное заявление, краска залила ее щеки. Он смотрел на нее с восхищением. Когда в последний раз он встречал такую женщину? Лиса была чиста и невинна, как ребенок. Может быть, именно это всегда привлекало его в ней? Потому что она напоминала ему, что в мире есть доброта и невинность? Или потому, что он хотел то, чего не мог получить?
Нанеся на две полоски по капле из двух стеклянных пузырьков, она передала их ему.  
  – Это будет как слепой тест. Ты будешь выбирать запахи, и в результате я смогу выделить верхние, средние и базовые ноты аромата, создаваемого для тебя.
  – Значит, ты не собираешься говорить мне, что это за запахи?
  – Нет. Возьми по одной полоске в каждую руку. Запах в левой руке будет более чистым, теплым, в правой – более насыщенным, менее однородным, с доминированием отдельных нот. Возвращаешься к первоначальному запаху – он свежий, чистый, воздушный, не такой теплый, как было до этого. Затем опять ко второму, чувствуешь сложность, насыщенность, многогранность.
Чонгук поднес первую полоску к носу, желая ощутить то, о чем говорила она: первый запах – легкий и менее насыщенный, второй – богатый и соблазнительный.
  – Закрой глаза, – велела Лиса. – Попытайся полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Запах – глубоко личная, интимная вещь. Подумай о своей реакции на него.
Чонгук закрыл глаза. Ответил на ее вопросы. Он был поражен страстностью, с которой Лиса рассуждала о своем призвании.
Он выбирал запах, отвечая на ее вопросы, а она делала заметки.
Ее переливы голоса, случайное касание руки, близость ее груди были сильнейшими афродизиаками, с которыми он когда-либо сталкивался. Чонгук сильно возбудился.
  – А эти две? – спросила Лиса.
  – Та, что слева, – пробормотал Чонгук, – напоминает мне о доме на берегу океана в Пусане, куда я ездил в детстве.
Хлоя кивнула.
  – Это так называемый отпечаток запаха. Память, связанная с запахом. У нас у всех есть подобные воспоминания. Очень личные. Хорошо. А другая?
  – Теплый. Яркий, неуловимый. Пахнет как… – Чонгук хотел сказать: как она. Это был ее аромат. Только на Лисе этот аромат был более пьянящим, так как смешивался с запахом ее кожи. – Как лето, – закончил он неубедительно.
Она передала ему еще две полоски.
  – А эти?
  – Тропический, – сказал он о первой. – Сладкий. Насыщенный.
  – Следующая.
Чонгук вдохнул. Запах был мускусный, земляной, немного… животный.
  – Секс. – Он открыл глаза, чтобы посмотреть, как она отреагирует. – Это определенно секс.
Ее глаза расширились. В них отразился огонь, сжигавший его изнутри. Воздух между ними был пронизан электрическими разрядами. Все его благие намерения испарились в тот момент, когда она посмотрела на его губы.
Лиса подошла ближе, цветочный аромат ее тела смешался с его запахом, звуки их дыхания слились воедино. От него потребовались колоссальные усилия воли, чтобы не преодолеть последние несколько дюймов между ними и не прижаться к ее губам, ведь и восемь лет спустя он помнил их сладость… Как она отвечала на его ласки. Это был запретный плод.
  – Лис, – пробормотал Чонгук. – Мы ведь почти закончили? Мне кажется, уже пора.
  – Да, – вздохнула она, отводя взгляд от его губ и посмотрев ему в глаза. – Кстати, ты угадал. Этот запах действительно имеет отношение к… – она впилась зубами в нижнюю губу, – ну… ты знаешь.
Чонгук не знал. Не хотел этого знать. Потому что единственное, о чем он мог сейчас думать и чем хотел заняться, начиналось и заканчивалось на «с». Но этого нельзя было себе позволить с этой женщиной. Ни теперь, ни когдалибо.
Лиса продолжила:
  – Есть еще два запаха. Но их тестировать необязательно. Я уже знаю, что делать.
  – Хорошо. – Чонгук потянулся за своим вином и сделал глоток, пытаясь безжалостно обуздать свое либидо. – Итак, каковы результаты твоего теста?
Лиса не знала, как реагировать на взгляд Чонгука. Как будто он хотел поглотить ее всю. Как будто она была той, с кем он желал сблизиться. Потому что она была уверена: это не было плодом ее воображения.
Когда она собирала полоски и флакончики на поднос, ее голова кружилась. Она теперь четко знала: притяжение между ними взаимное, настоящее, ошеломляющее. Дрожащими пальцами Лисс взяла свой бокал и сделала глоток вина. Попыталась привести в порядок свои мысли, потому что она еще не закончила.
  – Ты пользуешься «Волуттуозо», созданным моей мамой. Это великолепный аромат, один из моих любимых. И это отражает твою… врожденную чувственность. Но я бы предложила кое-что другое.
  – Мне нравится этот аромат, – возразил Чон – Он меня устраивает. Почему нет?
  – Потому что ты – более сложная натура, чем этот аромат, – тихо сказала Лиса. – Теплый запах индийской травы, преобладающей в «Волуттуозо», конечно, очень сексуальный, но кроме этого у тебя есть сила и твердость, которые ты имеешь благодаря своему опыту. «Волуттуозо» показывает только одну грань тебя. Я бы предложила тебе нечто более сложное.
  – Например?
  – Что-то с базовой ноткой табака. Немного кедрового аромата усилит табак и придаст запаху глубину, а также напомнит тебе о доме на берегу океана. Еще немного теплых нот обеспечат ему дополнительную сложность, – продолжила Лиса, представляя в уме химические формулы, складывающиеся, как кусочки головоломки. – Янтарь или мускатный орех, возможно. И жасмин, определенно жасмин, символ чувственности. – На ее губах появилась улыбка. – Смелый, роскошный, навязчивый.
Чонгук поднял бровь.
  – Преследующий?
Лиса пожала плечами:
  – Это ключевое слово. Ароматы, пробуждающие воспоминания, хорошо продаются.
  – Я купил бы все, что ты продаешь, Лиса, – пробормотал Чонгук. – Ты все время держала меня на крючке. Ты не говорила о творческом процессе, ты мне его продемонстрировала. Сделай это завтра, и это будет успехом.
Или она провалиться, и все они пойдут ко дну.