Незримое доверие |Лиза Ира|

4

Утром Ира проснулась первой и посмотрела на соседнюю половину кровати. Впервые с момента развода там кто-то спал. Лазутчикова всегда придерживалась своих правил. Встречаясь с женщиной или с мужчиной, она в первую очередь, их узнавала и давала узнать себя, но долго эти отношения не длились, так как характер и режим ее работы никто не мог выдержать. А так как за то время, что она находилась с человеком, Лазутчикова не узнавала человека настолько близко, чтобы привести его в дом. Возможно, это было нагло или неправильно и, возможно, именно из-за этого у нее не ладились отношения. Но Ира никогда не винила в чем-то себя.

Сейчас же брюнетка была рада, что поступилась правилами, и Лиза сейчас спит в ее кровати после безумной ночи секса.  
— У меня очень чуткий сон. Ты меня разбудила своим взглядом, — Лиза даже не открыла глаза, чтобы удостовериться в своих словах. Она просто знала, что Лазутчикова сейчас на нее смотрит.
— Ну прости, я этого не знала, — эти извинения были сказаны с издевкой, так как Ира совершенно не винила себя в том, что разбудила девушку.
— Извинись не словами, и я подумаю, простить тебя или нет, — в наглости Лизе не было равных. Андрияненко вела себя настолько спокойно, ведь ощущала рядом с Ирой небывалый комфорт.  
— Опа-на! А кто-то не обнаглел? — с усмешкой спросила брюнетка, а сама придвинулась к Лизе.  
— Дай подумать… — Лиза протянула, как будто задумалась, но сразу ответила, не томя, — эм… нет. — Нет?! — Ира придвинулась еще и положила руку на промежность Лизы, — кстати, забыла вчера сказать, мне нравится, когда там по минимуму, — она провела языком по скуле девушке.  
— Привыкнешь, — Андрияненко абсолютно нормально отнеслась к замечанию Иры и даже не открыла глаза. А мускул на лице не дернулся от влажного языка.  
— Что? — Ира не ожидала такого ответа, — а как же прислушаться? — она не замечала, как они уже спокойно говорят о том, что эта ночь далеко не последняя.  
— Я всегда слушаю, — по-своему ответила Лиза и подтолкнула руку Иры к более активным действиям, наконец повернув к Ире хотя бы голову, но томя с показом серых глаз. — То есть ты приведешь свою девочку в порядок, — Ира проскользнула пальчиком между складочек.
 — Как пойдет, — Андрияненко облизнула губы и пододвинула бедра ближе к ласкающей руке, идя ей навстречу.  
— Это мы еще посмотрим, — Лазутчикова начала целовать Лизу в шею, а сама ласкала пальчиком ее клитор. Андрияненко, как кошечка, замурчала, открыв глаза. Но долго она тянуть с неизбежным не хотела и поэтому резко схватила Лазутчикову и навалила ее на себя. Страсть между ними остановить было нельзя, и всё утро женщины не давали друг другу покоя. После освежающего душа Лиза вышла из ванной комнаты, но не нашла в спальне Иру. Зато почувствовала вкуснейший запах готовящегося в турке кофе. Лиза пошла на этот аромат, но остановилась в гостиной. Она скинула с себя мокрое полотенце и нацепила джинсы и топ. Рана немного щипала, ведь за эту ночь рука совершенно не имела покоя, и её нужно обработать и заклеить.
— Ты не представляешь, какой ты оставляешь притягательный запах, — Андрияненко вошла на кухню. Ира, не поворачиваясь к Лизе, улыбнулась. Она совершенно не понимала, что с ней происходит, ведь ее поступки были совершенно ей не свойственны.
— Это не я, это кофе, — спокойно ответила брюнетка и повернулась к Андрияненко, — о, я смотрю, ты уже оделась?! — сама же она была одета в шелковый халат на голое тело.  
— Я не ушла бы так просто из этой квартиры, — Лиза подошла к столу и присела за него, смотря на Лазутчикову, — а если я не появлюсь дома в течение сегодняшнего дня, то мама начнет федеральный розыск.  — Мамы, они такие, иногда невыносимые, но все же любимые, — смеясь, сказала Лазутчикова, — у меня, кстати, все готово.  
— Я готова пробовать. Но учти — по завтраку я не смогу быть конструктивной, — Лиза смотрела на Иру с усмешкой. Она намекала на вчерашний разговор.  
— Ничего страшного, — Ира налила Лизе кофе и поставила перед ней чашечку вместе с тарелкой с тостами, — жуй. Праздничный завтрак тебе никто не обещал. — Сливочное масло у тебя есть? — Лиза любила смазать тост, — и ветчина или колбаса?  
— Есть, — Лазутчикова подошла к холодильнику и достала все нужное, — держи, — сказала она Лизе, а сама начала есть овсяную кашу. Ира придерживалась правильного завтрака. Андрияненко же любила больше именно такой завтрак — на скорую руку. — Обработай мне еще раз рану, — Лиза хотела снова показать Ире, что ее решение дать ей справку — правильное, и Андрияненко будет выполнять все рекомендации ее врача.  
— Обработаю, а потом позвоню на работу, чтобы ты, когда приедешь, сразу получила справку. Только все же не напрягай руку, и после водных процедур желательно всегда обрабатывать.  
— Не переживай. С таким врачом, как ты, я не пропаду, — сделала комплимент Лиза, начиная завтрак.  — Еще бы, — Ира только улыбнулась. Они позавтракали, и Лазутчикова обработала Лизе рану. А после Лиза ушла, при этом подарив Ире поцелуй. Когда Лиза ушла, Лазутчикова набрала номер друга, который был на работе.  
— Красота моя, ты чего так рано проснулась? — Джош сразу ответил на звонок, но был удивлен такому раннему звонку, пусть время уже полдень.  
— Джош, я сошла с ума, — смеясь, сказала брюнетка. Она лежала в своей все еще помятой после страстной ночи постели.  
— Это ты уже сделала давно, а конкретно сегодня, почему?  
— Я переспала с девушкой, которую знала несколько часов от силы. Я пустила ее к себе в квартиру и постель.  
— Если ты мне рассказываешь свой сон, то я могу тебе поведать и свой. А если наяву… да не верю я тебе. По-любому, сон.  
— Вот и я не верю, — Ира смотрела в потолок, — но это не сон. Я реально это сделала. Я всю ночь с ней кувыркалась.  
— Ира? Я с Ириной сейчас разговариваю? С той, которая отшивает всех своим дурным языком и никчемным характером?! — Джош находился в шоке.  
— Ага! Именно с ней, — Ира прикрыла глаза, вспоминая ночь с Лизой, — это было круто. Джош, я давно такого не испытывала. Мне не хотелось это заканчивать.  
— Кто она такая? Ты ее запугивала, угрожала, насильно заставила? — Джош продолжал подкалывать.  
— Это Андрияненко, та ФБРщица, которая ко мне клеилась. Она сама залезла ко мне в машину, а потом и в постель. Я сама от себя не ожидала, что пойду на это. Но она так целуется… ум…  
— А я сразу говорил, что она тебя раскусила. Что, нашла она нужные рычаги? Или стоп, это она тебя насиловала? — Джош не мог остановить словесные подколы.  
— Я тебе сейчас твою пипирку оторву за такие слова, — фыркнула Ира, — и да, она нашла рычаги, которые меня к ней привлекли. — Ты же понимаешь, что мне теперь нужны грязные подробности? — Мюрэй усмехнулся.  
— Даже не надейся. Я не расскажу тебе, как мы делали это на диване, а потом в моей спальне всю ночь, — брюнетка захохотала, — Джош, я удовлетворена на все сто процентов.  — Ну что ж… Я могу поздравить тебя, красавица. Только вот интересно, это на одну ночь или вы еще раз встретитесь? Я слышал, эти агенты ФБР, да и вообще копы — такие скоты. Ты как думаешь?  
— Она обещала приехать вечером, мне нужно обработать ей рану. Но если нет, это ее дело, я отлично провела время. Отлично воспользовалась ее телом, — спокойно сказала Лазутчикова. Хотя, если честно, она конечно же, еще раз хотела увидеть Лизу, а главное, провести с ней ночь.  
— Стерва, — Джош сказал это грязное слово, но голос был как всегда теплым. Он не оскорблял Иру, — ну ладно, завтра вечером придем, и ты мне подробнее всё расскажешь. Имей ввиду, я не отстану.  
— О, кстати, она починила мне трубу, поэтому ваша помощь мне не нужна, — усмехаясь, сказала Ира, желая сейчас увидеть лицо Мюрея. А оно было красочным.
-Ааа… эм… чего?!  
— Она обломала вас с ужином. Салатика и пирога не будет, — Ира чуть ли в ладоши не хлопала.  
— Что? Да как она посмела? А хотя, чего ты радуешься? По-любому это ненадолго. Ты вообще, как доверила какой-то незнакомой бабе свою трубу?! — Джош был крайне возмущен.  
— С легкостью. У нее сильные руки, уверенный взгляд, поэтому я с легкостью доверила ей свою трубу. Она профессионально воспользовалась всеми инструментами, и моя труба стала как новенькая, — Ира говорила серьезно, хотя ей хотелось смеяться.  — Ты знаешь вообще, кто ты?! Да я! Да я тебя сейчас… Прямо вот возьму и как… — начал живо и грозно мужчина, но потом жалобно попросил, — напрошусь в гости на салатик и пирог просто так!  
— Да ладно, не собиралась я отменять ужин с салатиком и пирогом. Так что радуйся, — Ира улыбнулась, — я это, что звоню-то, сейчас Лиза приедет, дай ей справку о выписке.  
— Ага! Вот почему ужин не отменяется, — Джош засмеялся, — стой, погоди-ка. Ты же её только позавчера штопала. Или я уже запутался в днях и числах?!  
— Все правильно, но ей очень нужна эта справка. Да и там ничего серьезного. Я все обработала. Ну так что, выпишешь справку?!  
— Да без проблем, если нужно, — Джошу было всё равно на эту справку, и он с легкостью мог её выписать, — а что, она так рвется на работу?!  
— Да. Говорит, что не может без работы.  
— Трудоголик чертов, — Джош усмехнулся, — а ты ей номер моего мобильного дала?  
— Нет. Она подойдет к регистратуре, и тебя вызовут, — Ира досадно поджала губы, она поняла, что они с Лизой даже номерами не обменялись.  
— Как всё скучно, — Мюрэй фыркнул, — но да ладно. Кстати, да, ладно, мне пора. Больного привезли. До завтра, королева моя.  
— Пока, мой любимый паж, — Ира засмеялась и повесила трубку, но долго наслаждаться тишиной и воспоминаниями ей не дали, так как ей позвонила ее мама. Ира очень любила свою маму, но у них всегда были совершенно разные взгляды на все.  
— Ира, дорогая, привет. Как твои дела? Я проверяла по графику, у тебя же сегодня выходной? — в трубке Ира услышала знакомый добрый голос, который вполне мог смениться на строгий. Ведь характер ее матери был сложным.  
— Уже все проверила, — прошипела Ира так, чтобы мать не услышала, — привет, маман, да, я выходная. Все нормально, вы как?  
— Снова это твоё «маман». Ирина, куда ты катишься? — отчитывала дочь Анна Лазутчикова. После развода Ира вернула себе девичью фамилию.  — Далеко вниз. Маман, хватит своих «фи» в мой адрес, — Ира закатила глаза, — ты хоть раз можешь меня не критиковать?!  
— Если я не буду тебя критиковать, то ты совсем от рук отобьешься. Так и вообще, я что звоню? Я еду к тебе. Хочу с тобой посетить магазин «Апогей». Там завезли новую коллекцию платьев. Я буду у тебя через сорок минут. Женщина не спрашивала дочь, а ставила перед фактом.  
— Что?! Нет, мам. Я сегодня собиралась поваляться в кровати и ничем не заниматься. Поэтому, нет, у меня другие планы, — не собиралась сдаваться Ира  
— Я не буду подниматься. Так что через сорок минут спускайся. Я хочу побаловать мою девочку. Планирую тебе купить платье. Даже обещаю выслушать твои пожелания. Но ладно, поговорим при встрече, — женщина быстро отключилась, не оставляя дочери другого выбора.  
— Да твою ж… Мама, блин! — Ира смотрела на телефонную трубку. Она действительно не хотела никуда ехать, но зная свою маму, она понимала, что ей придется. Весь ее план проваляться в постельке рухнул, и ей пришлось подниматься и идти в душ приводить себя в порядок.
— Привет, маман, — задержавшись на десять минут, Лазутчикова младшая все же вышла из подъезда и села в машину матери.  
— Привет, моя дорогая, — мать подставила дочери щеку, чтобы получить от нее приветственный поцелуй. Ира поцеловала женщину в щеку, — вот что тебя дернуло сегодня попереться в магазин? Мама Иры была очень красивой женщиной. Немного худощавая, невысокого роста брюнетка с карими глазами. Всегда ухоженная и одета в стильный деловой костюм, хотя всю жизнь занималась домом.  — Я устала сидеть дома. Ты хоть помнишь, что я в отпуске уже неделю? — женщина работала экономистом в маленькой фирме пригорода Вашингтон, где раньше жила и Ира. У них небольшой, но уютный двухэтажный дом, который, благодаря хозяйствованию Летиции, всегда был чист, светел и очень уютен. У них не было домработников, женщина занималась всем сама. Одно время она даже не работала, но, когда поняла, что работа не мешает хозяйству, нанялась простым работником в маленькую фирму. — Помню. Но я тебе еще неделю назад говорила съездить куда-нибудь. Пусть даже без отца, — Лазутчикова посмотрела на мать, — или вместе. Хватит маячить здесь.  — Так, а ну не учи мать жизни. Это моя работа, — женщина посмотрела в боковое зеркало заднего вида, приметив, что ей никто не мешает, тронулась, — лучше расскажи, как дела? Как на работе? Какое ты хочешь платье?  
— Платье я никакое не хотела до твоего звонка. Дела нормально. На работе тоже все в ажуре. Как папа?  — А как может быть папа? Ни в какую не захотел брать отпуск за свой счет. Говорит, когда по расписанию положено, так и пойдет. Не хочет твой отец подставлять своих сменщиков, — Анна явно была этим недовольна.  
— Ну это ж папа, — смеясь, протянула Ира, — он же у нас золотой человек, у него душа широкая, — с сарказмом протягивала брюнетка. Она просто знала своего отца, который всегда все делал для людей, а про него в нужный момент забывали.
 — Ой, и не говори, — махнула женщина, но потом быстро переключилась, — сейчас можем заехать в «Апогей», а потом еще в какой-нибудь магазинчик. Так что думай, куда ты хочешь.  
— Я хочу домой, в свою кровать. Просто лежать и ничего не делать, — жалостливо протянула Лазутчикова, — у меня вся неделя была сложной.  
— Сколько же тебя можно отучать от привычки валяться в кровати? Может, мне приехать к тебе, пожить еще недельку моего отпуска. Сводить в театры, в музеи, на выставки. А то в свои годы ты до сих пор не просвещенная у меня.  
— Нет! Нет, мама, не нужно этого делать. Я сама могу просвещаться и без тебя, — Ира не могла позволить своей маме переехать к ней, ведь это бы точно закончилось ссорой.
— Вот если будешь со мной спорить, точно перееду. Так что будь сегодня хорошей девочкой и не порть мамочке прекрасное настроение, — Анна улыбнулась.
— Шантажистка, — Ирина выдохнула, понимая, что она в безвыходном положении и ей придется посвятить свой выходной своей маме.
— Ничего, перетерпишь, — женщина была счастлива провести время с любимой дочерью. Ира была единственным ребенком у Анны и ее мужа, и они только ей отдавали всё своё внимание и любовь.  
— Мам, мне не пятнадцать, этот ужас я даже не надену. Я лучше голая на улицу выйду, — Ира смотрела на ужасное, по ее мнению, платье, которое предлагала ее мама. — Просто померь. Вот ты всегда так. Сначала возмущаешься, а потом носишь, не снимая, — Анна не обращала никакого внимания на возмущение дочери. Она рассматривала другие платья.  
— Это точно мне не нравится, — Ира не собиралась слушать мать, — лучше мне кроссовки для бега купи, раз у тебя прилив щедрости.  
— Я могу тебе предложить только туфли или сапожки, — Анна достала вешалку с еще одним платьем, — вот это мерь, потом это и это. Они все три на тебе хорошо будут смотреться, — женщина всучила дочери вешалки с этими платьями.  — Господи, мне реально пятнадцать, — Ирина закатила глаза и, схватив вешалки, пошла в примерочную.
— А что это у тебя такой прилив щедрости? — меряя платья, спросила женщина.  
— Мне же дали отпускные. Почему я не могу потратить деньги на мою любимую доченьку? — Анна подошла к примерочной еще с тремя вешалками. Она бесцеремонно вошла внутрь.  
— Мама! Черт, — Ира посмотрела на мать, — тут и так тесно, ты еще. — Нормально. Я худенькая, ты худенькая. Поместимся. Тем более я с краю постою, посмотрю. Мерь, мерь. Я только сумку положу, — женщина прижалась к дочери, чтобы поставить сумку на лавочку у стены.  
— Ну вот чего ты делаешь? Сейчас люди о тебе не то подумают, — Ира отстранилась, — дай я спокойно померяю, и посмотришь.  
— Что это могут люди подумать? Прекрати! — Анна засмеялась.  
— А что они могут подумать о том, что две женщины находятся в примерочной, — Ира посмотрела на мать, — могла бы и за шторкой подождать, как будто за двадцать лет у меня что-то выросло.  
— Так, хватит придумывать ерунду. И здесь я смогу помочь тебе поправить платье, — Анна говорила и так и делала, дергая ткань в ту сторону, которая необходима.  
— Да, мама, хватит. Я сама справлюсь. Выйди уже, — Ира, как подросток, не любила помощи матери, — я сама справлюсь, и вообще мне не нравится это платье. — Повернись, — попросила Анна, отойдя от Иры, а потом и вовсе открыла примерочную, — иди пройдись.  
— Ты чего, не слышишь? Мне оно не нравится, — Ира недовольничала. Она вышла из примерочной, — ну.  — Да. Ты права. Это не очень. Следующее!  
— Я тебе сразу это и сказала, — Ира зашла в примерочную, чтобы померить следующее платье. На этот раз Анна также зашла в примерочную и задернула штору. Ира стояла к ней спиной и когда скинула с себя платье, мать увидела последствия страстно проведенной ночи дочери.
— Ирина, что это у тебя такое? — она обратила внимание сначала на засос, а потом и на царапины, которые красовались на боках брюнетки.
— Что там? — недовольно спросила Ира, уже собираясь надеть второе платье. Она совершенно не заметила, что Лиза наоставляла ей следов.  
— Бордовое пятно. Смутно напоминает, как в простонародье говорят, засос. А на боках? Это что, царапины? Не понимаю, — Анна рассматривала Иру и касалась ее тела руками. Ира закатила глаза, понимая, о чем говорит ее мама. Сейчас бы брюнетка с удовольствием прибила Лизу за такие метки.
— Чего ты не понимаешь? — Ира повернулась к матери лицом и начала надевать платье.
 — Откуда это у тебя? — лицо женщины стало строго-недовольным.  
— Мам, а тебе что-то даст мой ответ? — брюнетка выглянула из платья, — ты никогда не интересовалась моей личной жизнью.  
— А теперь не могу не интересоваться. Рассказывай. Это же… женские следы, — Анна с трудом произнесла последние два слова.
— Ну, в моей интимной жизни бывают эксперименты, — Ира вновь повернулась к матери спиной, — застегни, — она хотела отвлечь женщину, ведь не хотела рассказывать о том, что ей в равной степени нравятся как женщины, так и мужчины. Она всегда переживала за чувства Анны. Мать, конечно, застегнула, но продолжала находиться в шоке.
— Нет, я знала. Я знала, что развод с Грэем ни к чему хорошему не приведет. Ох, Ира, доченька, что же ты делаешь?!  
— Что я делаю, маман?! — Лазутчикова с улыбкой посмотрела на мать, — и развод с Грэем привел меня к свободной жизни. И от этого лучше всем.  
— Он хороший мужчина, а из-за твоих вот этих вот, ты рискуешь так и остаться экспериментатором! — Анна вышла из примерочной.  
— Мам, ну не начинай, — женщина вышла за матерью, — это моя личная жизнь, и да, я люблю женщин. Я давно такая, не нужно об этом думать, как о чем-то плохом.  
— Знаешь, я всегда хотела, чтобы ты мне рассказывала о своей жизни, а не скрывала что-то.  
— Мам. Ну, мамочка, — Ира обняла мать, — я не скрывала от тебя ничего, просто не распространялась о том, что немного лесбиянка.  
— Ты с кем-нибудь уже встречаешься? Как ее зовут? Ира, мне трудно понять твою ориентацию, но я хочу знать подробности, — Анна говорила быстро и отрывисто.  
— Я не встречаюсь, а сплю, поэтому, мамочка, хватит об этом думать, лучше посмотри на платье, — Ира встала ровно, — мне кажется, это более-менее.  
— Отвратительно. Следующее, — Анна не смогла скрывать эмоций.  
— Платье или то, что я сплю с женщиной? Мам, давай ты не будешь об этом думать?! Все хорошо, — Ира зашла в примерочную, — не расстраивайся и, пожалуйста, не начинай выносить мне мозг.
— А Грэй знает, а мой внук?! — уточняла через шторку Анна. — Грэй да, Тео нет, — Ира засмеялась, — знает Джош.  
— В этом негодяе я не сомневалась, — мать сказала это слово совсем не со злостью, а скорее с теплотой. Грэй и Джош после женитьбы Иры стали ей родными людьми. У братьев еще до встречи Грэя с Лазутчиковой погибли родители, и Анна относилась к ребятам, как к своим собственным детям, — он всегда всё с тобой обсуждает. И вообще, сделай ему выговор, он мне уже две недели не звонил!  
— Он завтра придет ко мне на ужин, и я обязательно объявлю ему твой выговор. Кстати, Тео тебе не звонил? Вчера днем он обещал мне, что обязательно тебе позвонит, — Ира решила переключить мать с себя на внука.
— Он тоже, кстати, позабыл про бабушку. Но ему простительно, он учится. Это важно, — считала Анна, — выходи давай. Я хочу увидеть следующее платье.  
— Смотри, — Ира вышла и развела руки, чтобы Анне все было видно.  
— Вот это ничего. Цвет тебе подходит, хоть черного много. Да и по длине то, что нужно. Смотри сама, — мать показала рукой на большое зеркало.
— Мам, ну чего ты? — Ира подошла к женщине, — ты обиделась? Ты никогда раньше не говорила мне, чтобы я выбирала сама.  
— А я и сейчас этого не говорю. Я просто предлагаю тебе взглянуть в зеркало. Хорошее платье, мы его берем. Можешь остальные примерить, но это точно, — Анна говорила, гордо подняв голову. Она хоть сейчас не говорила про ориентацию своей дочери, но, естественно, эта тема не была закрыта.  
— Ну, это уже лучше, хотя у тебя все равно совершенно другое настроение было, — Лазутчикова скрылась за шторкой.  
— Ну еще бы, — женщина чуть ли не фыркнула. Ей нужно еще переварить ту информацию, о которой совсем не подозревала.  
— Ну, Андрияненко, я тебя убью, — Ира поджала губы. Она бы сейчас действительно прибила Лизу за то, что ей пришлось рассказать матери о своих предпочтениях. Лазутчикова всегда берегла чувства и нервы матери, несмотря на свой дурной и невыносимый характер. Лиза съездила в больницу сразу после того, как уехала от Иры. Ей не доставило проблем получение нужной справки. Джош поговорил с агентом буквально минуту, за которую абсолютно не понял, как Лазутчикова смогла спать с этой холодной и отчужденной женщиной, коей была агент Андрияненко для не знающих ее людей. Мюрэй даже не проверил перевязку, а просто подписал нужную бумагу и отправил Андрияненко восвояси. А именно — на работу. Лиза даже не удосужилась заехать домой переодеться, так как нужный костюм всегда лежал у нее в багажнике машины, как и чемодан с необходимыми в поездке вещами. Ролистер приказал каждому из своей команды возить такой чемоданчик, так как в ближайшее время им придется часто путешествовать, раз они хотят стать отделом, специализирующимся на раскрытии особо опасных для общества дел.
— О, Адель, привет, — Лиза зашла на их этаж и увидела чуть ли не бегущую в сторону конференц-зала девушку. Она спешила на совещание, на которое их в срочном порядке вызвал Вин. Новое дело. Бранд еще не знала, что это дело связано с убийством семьи в пригороде Вашингтона. Тот же почерк, орудие убийства, виктимология.  
— О, Лиза, привет, — Адель остановилась, — а ты чего опять здесь? Вин увидит, будет ругаться. У нас сейчас дело, лучше не попадайся ему на глаза. Ты же знаешь, как он сейчас сосредоточен, — девушка не знала, что Лизу выписали, и думала, что лучше будет, если их командир не будет вновь и вновь заниматься отправлением Андрияненко домой.  — Не парься, я в строю. Официально. Но не мусолим эту тему. Вкратце и быстро введи меня в курс нового дела, — четко потребовала агент Андрияненко.  
— Отлично, тогда пойдем, сейчас все услышишь. Это очень похожее дело на наше недавнее, — Адель потащила Лизу за собой. Девушка знала, что сейчас Ролистер все всем объяснит.
— Ну идём, — Андрияненко недовольно пошла за девушкой, хотя хотела от нее побольше узнать. Пусть Лиза и не была в строю всего два дня. Они вошли в кабинет, где за столом сидел Мур, а рядом у интерактивной доски стоял Ролистер.
— Упс, — протянул Ранделл и продолжил одними губами, так как Вин стоял спиной к выходу и еще не видел Лизу, — ты чего здесь забыла?! Но Ролистер уже повернулся и увидел Андрияненко, — агент Андрияненко, что вы здесь делаете? Вы ослушались моего приказа снова? — грозно спросил мужчина. Адель тихо прошла на свое место рядом с Муром, тихо ему шепча, — у нее есть справка.  
— Агент Ролистер, у меня есть разрешающий документ, — Лиза протянула Вину листок бумаги. Вин взял справку и изучил ее, — хм… как-то все подозрительно, Андрияненко, но да ладно, справка есть, прошу в строй.  
— Сразу бы так, — Лиза хмыкнула и села рядом с Ранделлом, подмигивая мужчине, — я тебе потом всё расскажу.
— Ты светишься. Еще бы, — Мур усмехнулся.  
— Так, к делу, — Ролистер хотел быстрее заняться новым делом, — на территории округа Вашингтон обнаружено четыре трупа. Мужчина сорока двух лет, его жена тридцати восьми лет, подросток мужского пола, их сын пятнадцати лет и женщина шестидесяти семи лет, мать пострадавшего. Все пострадавшие были задушены, а тело главы семьи изувечено, — Вин показал фотографии на экране.
 — Серийный убийца? — сразу спросил Ранделл, — таким же способом была убита два дня назад семья Курсент.
— Что нам еще известно? — серьезно спрашивала Андрияненко, рассматривая папку, которую заранее подготовили.
 — Нам нужно выехать на место, чтобы разобраться во всем. Потому что данные, представленные местными органами, не дают четкой картины. Поэтому через полчаса выезжаем. Поедем двумя машинами, — дал команду Ролистер. Адель в это время делала пометки. Она была хороша в деталях, которые всегда четко подмечала.
— Мне нужно начать сбор. И я хочу побольше узнать о семьях через сеть. Я могу идти? — спросил Мур, вставая из-за стола. Ему нужно было собрать необходимую ему технику.  — Да, можете идти, а ты, Андрияненко, задержись, — Вин хотел выяснить, как так его агента быстро выписали. Мур и Бранд вышли, а Лиза встала из-за стола. — Только не начинай. Я нужна команде, — она смотрела прямо на командира.  
— Ты нужна, но здоровая. А это все фальшивка, — Вин кивнул на лежащую на столе справку.  
— Я здорова. Врач всё проверил, — Лиза не сдерживала усмешки, — даже подтянуться могу, если потребуется.  
— Ага, и подъем с переворотом сделаешь, только я все равно тебе не верю, — Вин покачал головой и пошел из зала заседаний.  
— Вин, подожди, — Лиза не дала Ролистеру выйти из конференц-зала, — нас утвердили?! — Да. Нам полностью передали ведение дела, — ответил мужчина.  — Это значит… — Лиза скромно заулыбалась, — ты это сделал?! Нас официально будут приглашать на помощь полиции?! Или еще не всё решено? Почему ты перестал со мной говорить об этом?
 — Лиза, все еще решается. Давай поговорим об этом после этого дела. Наш вопрос рассматривается, — Вин сам еще не знал, на каком этапе их вопрос. Хотя он уже четыре месяца назад подал документы в главный офис о присвоении его отделу нового статуса.  
— Ладно, хорошо, не достаю, — Лиза показательно кивнула и первой пошла из зала. Вин, взяв документы, пошел за Андрияненко. Он еще до совещания дал все распоряжения. Андрияненко прошла к своему столу. Она села за него и достала мобильный, решив позвонить матери и предупредить её. В этот момент Лиза подумала о Ире, решая попросить Мура найти ее мобильный, чтобы позвонить.
— Да, доченька, ты где? Как твоя докторша? — Наталья улыбалась, — тебя сегодня-то ждать?  
— Нет, мам. Сегодня не ждать. Но не радуйся раньше времени, я уезжаю на дело. Вернусь не знаю, когда, — Лиза сразу остудила возможную радость матери.  
— Как задание? А ранение? Тебе нельзя ни на какие задания, — Наталья была крайне возмущена, — это твоя докторша тебя выписала? Лиза, мне она уже не нравится. Андрияненко засмеялась. — Мамочка, со мной всё хорошо. Не переживай ты так. Я люблю тебя, позвоню, как вернусь.
— Береги себя. Обрабатывай рану. Не делай так, чтобы я переживала, хотя я и так буду переживать, — Наталья очень переживала за дочь, ведь ей никогда не нравилась ее работа.  
— Я обещаю, что буду обрабатывать рану, и ты не будешь переживать. Ну, а сейчас мне пора. Мы выезжаем немедленно. Пока, мамочка, люблю, — Лиза попрощалась с матерью. Она попутно собирала нужные ей вещи со стола и тумбочки. Закончив со сборами, Андрияненко пошла к Муру в кабинет. Она собиралась попросить его найти в сети мобильный Лазутчиковой, но не успела войти, как Ранделл озвучил, что он нашел информацию о второй семье, и Лиза моментально переключилась на работу, забывая обо всем вокруг. Они выехали на место и сразу распределили обязанности. Мур продолжил сопоставлять факты между двумя семьями, Адель вместе с Лизой поехали на первое место преступления, а Ролистер и Мур на второе, чтобы с легкостью передавать информацию.
— Лиза, смотри. Женские тела находились здесь, — Адель смотрела на план, который им выдала полиция. В первом случае погибла женщина сорока двух лет, ее муж пятидесяти лет, и двое детей: дочь двадцати и сын тринадцати.
— Они лежали за диваном рядом друг с другом. Их убили первыми. Поэтому мне кажется, что все действия были связаны с отцом и сыном. Видишь, они отделены?!  
— Предполагаю, дело именно в отце, — Лиза подошла к стулу, на котором были яркие кровавые пятна, — сына убили последним. Значит, он видел, как его отца зверски избивал этот человек. Возможно, у него детская травма.  
— Он посадил сына так, чтобы совершенно не было возможности отвернуться, потому что в том зеркале все видно, — Адель встала на место, где был сын. А Лиза на место убийцы.
— Нам нужно искать из недавно выписавшихся пациентов психбольниц. Или же этот человек умело скрывал свою патологию.  
— Нужно передать наши данные ребятам. Мур должен сравнить все факторы, — Бранд делала пометки у себя в документах.  
— Я ему сама позвоню. А ты рассмотри остальные комнаты, — Лиза достала телефон и набрала номер Ранделла.  
— Ну что там у вас? — Мур сразу ответил на звонок, — мы тоже на месте.  
— Цель — отец семейства. Но с условиями издевательств над всеми членами семьи. Мы с Адель предполагаем детскую травму. Поройся в сети, может, найдешь недавно вышедших из психиатрической клиники с предысторией издевательств в детстве.  — Хорошо, поищу. Посмотрите, что еще не характерно для таких семей. Например, у нас практически нет продуктов в холодильнике, — сказал Мур. Он как раз сидел за компьютером и вбивал данные.  
— На кухне стоят миски. Большие, думаю, для собаки. Но они чистые. И пса в доме нет, — Лиза зашла на кухню, рассматривая. Она открыла холодильник, — холодильник почти пуст. Банки с консервацией и два куска сыра. Но если бы они вернулись из поездки, то остались бы не разобранные чемоданы.  
— Они никуда не ездили. Я проверял, да и в показаниях свидетелях четко сказано, что семьи никуда не выезжали.  
— Он крадет у них еду? — Лиза задумалась, — насильственного подтекста не было. Связь строится по линии отец — сын. Поройся, может, что найдешь. Я думаю, ему от двадцати трех до тридцати. Он силен и развит физически, раз смог удержать под контролем целую семью из четырех человек одновременно.  
— Я посмотрю по базам, — пальцы Мура порхали по клавишам. Ему, как и всегда, хотелось нарыть как можно больше информации.  
— У вас прослеживается эта линия? Что еще интересного? Мы с Адель после едем на место работы жертвы. Может, он следил за ним.  
— Да, все тоже самое, что и у вас. Мы уверены, что это один и тот же человек, — Мур посмотрел на Ролистера, который общался с сестрой убитой женщины.  
— Тогда обсудим всё через пару часов в участке. Увидимся, — Лиза отключилась и пошла из кухни.  
— Ну что, как там у них дела? — Вин подошел к Муру. Он допросил сестру и больше не видел смысла оставаться на месте преступления.  — Почерк схож. Холодильник пуст, пропала собака. Это один и тот же человек, — ответил быстро Ранделл, так как был увлечен в компьютере. — Понял, — Вин никогда не трогал Ранделла, когда тот работал, ведь эта отрешенность, точнее, увлеченность, всегда им помогала. — Тогда поехали, нам уже нужно в участок.
— Да, поехали, — Мур одной рукой взял ноутбук и встал, а другой продолжал печатать.
— Да подожди ты до машины, — Вин усмехнулся и пошел из дома, где случилось убийство. Он каждое свое дело близко принимал к сердцу. Но все же у него был хороший тыл в виде семьи: жены, которая все эти годы поддерживала его во всем и двух дочерей, которые очень любили отца, несмотря на его трудную работу.  
— Я знаешь, что нарыл? Нереальное количество психопатов, с последствиями детской травмы в нашем округе. База клиник, конечно, закрыта, но мне нужна всего минута, и я увижу, кто на свободе, а кто еще лечится.  
— В машине, Мур, давай в машине, — Вин представлял, сколько людей с подобными болезнями в округе, да и во всей Америке. Ранделл открыл дверь и сел в машину, компьютер как раз загружал нужную ему информацию. — По статистике в восьмидесяти семи процентах случаев подобного рода психопаты не останавливаются, пока их не убьют или не арестуют.
— Значит, сделаем все возможное, чтобы его остановить, — Ролистер не хотел думать о том, что еще одна семья погибнет от рук этого психопата.  
— Интервал между преступлениями два дня. У нас есть чуть более суток. А тут… — Мур замолчал, так как компьютер ему выдал результат, — черт! Семьдесят четыре человека! Вернее, бывшие психопаты. — Отсей. Возраст. Факторы. Нам нужно меньше людей для разработки. Сейчас обсудим и составим портрет, по нему ты сможешь еще отсеять кандидатов. — Сейчас сделаю, — Мур продолжил капаться в базах, — по возрастному фактору отсеялась почти половина. В итоге остались пятнадцать женщин и 25 мужчин. И наш психопат из их числа.  
— Это однозначно мужчина, — подтвердил Вин, — поэтому скинь список всем, а потом полиции, отправим к каждому сотрудника.
 — Я могу еще покопаться. Приедем в участок, я распечатаю досье на каждого, — Ранделлу нужно было больше техники, да к тому же время от времени пропадал интернет. Лиза и Адель в это время допрашивали коллег по работе мистера Льюиса, отца второго семейства.
— Нет. Ничего подозрительного они не видели и не слышали. Будни проходили штатно, проблем в семье не было. Склоняюсь, что субъект выбрал эту семью случайно. Соседи тоже не видели никого подозрительного, — Лиза подошла к Адель, которая в это время поговорила с начальником жертвы. — Спасибо за разговор, — поблагодарила Адель начальника и повернулась к Андрияненко, — у меня тоже глухо. Я тоже придерживаюсь версии, что жертвы были случайными.  
— Ладно, поедем в участок. Ролис и Мур уже там, — Лиза пошла из офисного здания, — нам нужно понять, каким принципом он руководствуется.
 — Поехали, — девушка кивнула, и они с Лизой пошли из здания. — Здравствуйте, я могу вам чем-то помочь? — Наталья находилась в своей пекарне. Это была не только пекарня, но и маленькое кафе, где люди могли попить кофе со свежей выпечкой. Андрияненко заметила женщину, сидящую у окна и о чем-то думающую. У нее не было привычки лезть в чужие дела, но сейчас вот так просто решила подойти, — вы извините, но мне показалось, что вы хотите поговорить.
— Добрый вечер. Не хотите выпить чашечку кофе за компанию? — женщина подняла взгляд на Наталью. На ее лице появилась едва заметная улыбка. Она была не из тех людей, которые так запросто начинают разговоры с незнакомыми людьми, но сейчас почему-то захотелось выговориться. А кому, как не человеку, который сам подошел.  
— Да, конечно, даже больше скажу, с удовольствием, — Наталья улыбалась, — вам еще сделать горяченький? А то я смотрю, ваш уже остыл.  
— А вы здесь работаете? — гостья не сразу поняла, что подошедшая к ней женщина — хозяйка этого заведения, — стало быть, я отвлекаю вас?!  
— Вы совершенно меня не отвлекаете. Это моя пекарня, и я зашла сюда, как бы ни было стыдно, тоже попить кофе, — Наталья улыбалась, — так что насчёт кофе?!  — Да, думаю, от горячего латте я не откажусь, — посетительница улыбнулась.
— Подождите пять минут, — Андрияненко отошла к стойке. Она сделала два кофе и попросила девочек принести им выпечку.
— А вот и я, — Наталья поставила кофе на стол и присела напротив. В этот момент им принесли несколько булочек и пирожных.
— Угощайтесь.  
— Благодарю, — женщина искренне улыбнулась, — у вас очень приятное заведение. Я не первый раз тут. Очень мило, а главное, вкусно.  
— Спасибо. Это мое третье детище, — смеясь, сказала Наталья, — хоть оно меня радует.  
— Третье? У вас есть еще открытые кафе?!  — Нет, у меня есть еще двое детей, которые постоянно желают свести меня в могилу, — Наталья сказала это с юмором, — хотя сын еще самое меньшее из зол.  
— Меня сегодня тоже очень порадовала моя единственная дочка, — гостья сказала с сарказмом, — я до сих пор не могу отойти от этой новости.  
— А можно узнать, чем, или это будет бестактно с моей стороны?! — Наталья сделала несколько глотков своего кофе.  
— Это бестактно со стороны моей дочери. Сегодня она заявила мне, что… — женщина выдохнула, — что экспериментирует с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Наталья усмехнулась, — ничего, дорогая, у меня дочь чистая лесбиянка, и я совершенно не могу с этим ничего поделать. Поэтому мне, как хорошей матери, приходится это поддерживать.  
— Но ведь лесбиянка — это одно, а человек, который не знает, что хочет, совершенно другое. Меня, наверное, больше возмущает, а вернее беспокоит факт неопределенности, — брюнетка откусила булочку, — мм, хоть сдобное немного успокоит. Наталья засмеялась, — вот и как себя с ними в форме держать, если нервы без пирожных не восстанавливаются, — она откусила кусочек от эклера, — а насчёт экспериментов вашей дочери, наверное, лучше так, у вас еще есть надежда, что она построит семью с мужчиной.  
— У нее была семья с мужчиной, которая подарила мне замечательного внука. Моей дочери почти сорок лет, а всё эксперименты. Это невозможно. Вот скажите, ваша дочь, она остепенилась? Сколько ей лет? — Она остепенилась?! — Наталья засмеялась, — мне это только снится. В свои тридцать три она так же экспериментирует. То одна, то вторая, теперь третья.  
— О, Господи, ну что за дети? — брюнетка закатила глаза, — а характер? Стало быть, сложный? У моей невыносимый.
 — Ну у моей тоже не сахар, но меня слушает. После того, как я рассталась с мужем, мы с ней еще больше сблизились, — попивая кофе, рассказывала Наталья.  
— Не было бы счастья, да несчастье. Но моя красавица совершенно меня не слушает. Всё в штыки. Иногда мне кажется, у нее еще не закончился переходный подростковый возраст. Но это ерунда, по сравнению с… этими непонятными мне экспериментами.
— Не переживайте, я понимаю, вам сейчас тяжело, но это пройдёт. Вы станете лучше к этому всему относиться. А она, возможно, найдет того человека, с кем закончит экспериментировать.  
— Я мечтаю об этом. Мне, конечно, трудно признать ее ориентацию. Но… — посетительница посмотрела в глаза Натальи, — слушайте, вот мы с вами ведем беседу о наших детях, а так друг другу не представились. Меня зовут Анна, а вас?  
— Точно. Меня зовут Наталья, — женщина протянула собеседнице руку, — мне приятно с вами пообщаться. Лазутчикова пожала руку Наталье.
— Взаимно. И спасибо вам. Вы смогли меня немного растормошить. А то я совсем себя сжирала мыслями. — Обращайтесь. Я всегда рада поговорить, — Наталья с улыбкой и дружелюбием смотрела на Лазутчикову.  
— Я бы с удовольствием хоть каждый день с вами разговаривала. Может, совет какой дадите? Я так понимаю, у вас опыта больше, чем у меня. Ваша же дочь сразу решила быть лесбиянкой?
— Если честно, я не в курсе. Наверное, нет, потому что у нее лет до двадцати были одни парни, а вот потом, возможно, начали нравиться девушки. Поэтому как такового у меня совета нет, — Наталья вновь сделала глоток кофе. Анна последовала ее примеру и отпила глоток своего латте.
— Очень жаль. Мне бы совет не помешал.
— Наверное единственный мой совет — это принять и тем самым не оттолкнуть дочь, — все же сказала Наталья, — они же наши дети.
 — Я приму. Но мне так хочется для нее спокойствия. Чтобы она поняла, как это, жить в семье, в которой тебе комфортно. С Грэем у них так не было. Постоянные ссоры, но и примирения не заставляли себя ждать, если вы понимаете, о чем я, — Анна улыбнулась, — но ведь только на этом жизнь не построишь. — Полностью с вами согласна. У моего сына была такая ситуация, но зато сейчас жена, ребенок, вроде все хорошо. Я к ним не лезу. А вот дочь — это мое больное место. У нее опасная работа, и ее недавно ранили, а какая-то безмозглая врачиха ее выписала, потому что они спят, — Наталья негодовала. Она открывала душу перед совершенно незнакомым человеком, не зная, как они друг с другом связаны.
— А ваша дочь работает в полиции? О, это так опасно. Моя работает врачом в больнице. И я уверена, никогда не выпишет не выздоровевшего человека. Это же преступная халатность. А в своей работе моя девочка ас. В этом я ею горжусь.  
— Ну вот видите, как она вас радует, — Наталья показала своим девочкам, чтобы принесли еще кофе, — вы улыбаетесь, когда о ней говорите. Поэтому не думайте о ее экспериментах, это же ее жизнь.  
— Ох, не говорите, что сами не думаете? — Анна улыбнулась такой улыбкой, показывая, что знает ответ на свой вопрос. Она сама удивлялась, как так спокойно беседует с посторонним человеком.  — Конечно, думаю. Я не могу за нее не переживать, — Наталья выдохнула, — я даже к ней переехала, а она от меня сбежала на свою работу.

 — Мне кажется, если я перееду к своей, то она застрелит меня в тот же день, — Анна засмеялась, — они не могут жить со своими матерями. Взрослые.  
— Мне кажется, больше, чем подростками, они не протестуют против нас, а вообще сейчас они самостоятельны и думают, что мамы им не нужны, — Наталья засмеялась, — но мы же тут как тут.  — Они от нас не избавятся, как бы ни хотели, — Анна и Наталья были на одной волне.  
— Угу, — Наталья кивнула. Ей действительно очень нравилось общаться с Анной. В разговоре присутствовала легкостью и никакого волнения. Если бы на них взглянули со стороны, то можно было от незнания сказать, что они лучшие подруги.